Предполагалось, что
купец, успокоившись, снова войдет в прежнюю колею. Но купец не
успокаивался. Суворин*76 укоризненно писал: "и ты, Брут!?"*77 и с
сокрушением вспоминал крылатое слово Пушкина: "все изменилося под нашим
Зодиаком"...
- "А кто тебе, козлиная борода, сплутовать помог?" - обращается реакция к
купцу со старой укоризной городничего. - На кого ты руку подымаешь? - Но, к
счастью или к несчастью, в политике еще скорее, чем в частном обиходе,
старая хлеб-соль забывается. Политические отношения никогда не определяются
чувствами благодарности. Классовый интерес является здесь единственным
господином положения. И само "Новое Время" в своем реакционном стремлении
скомпрометировать либерального купца сделало попытку нащупать классовый
нерв в его либерализме.
"Предприниматели... хорошо понимают, - писал московский корреспондент
Суворина, - что царство денег, буржуазии и полное порабощение народа,
крестьянской массы, как потребителя и как рабочей силы, наступят у нас с
момента ограничения самодержавия и введения западно-европейской
конституции... При конституции, всегда и везде пляшущей по дудке буржуазии,
- говорит автор далее, - правильное и основательное разрешение
крестьянско-земельного вопроса станет немыслимым: капиталу нужен не
обеспеченный землей крестьянин-домохозяин, а безземельный батрак, дешевый
фабричный рабочий. Вот почему новый купец-либерал, помноженный на
прислуживающего ему адвоката-радикала, готов подписаться под какой угодно
петицией, до всеобщей подачи голосов и равноправия евреев включительно".
("Новое Время", NN 10444 и 10464). Мы не станем останавливаться на
реакционной наглости, с которой публицист "Нового Времени" берет под свою
защиту мужика и безземельного рабочего от угрожающего им при конституции
"полного порабощения"... "Новое Время" закрывает свои бесстыжие глаза на
тот факт, что при самодержавном царе рабочий вопрос разрешается массовыми
истреблениями пролетариата, а земельная нужда крестьян повсеместно
удовлетворяется посредством экзекуций и драгонад... Нововременский
публицист прав, однако, в том смысле, что конституционное государство не
только не противоречит интересам капитала, но, наоборот, явилось бы
наиболее полным и непосредственным их выражением.
Развитие капиталистических отношений порождает необходимость в таком
гражданском правопорядке, который облегчал бы подвижность товаров, в том
числе и главного товара - рабочей силы. Рынок безличен, и для того, чтобы
он функционировал плавно, без лишних трений, он нуждается в законе, равном
для всех. Применение закона, дабы последний не оставался пустым звуком,
должно быть поручено самостоятельному, "нелицеприятному" суду.
Таким образом, на почве элементарнейших потребностей купли-продажи, найма
рабочей силы, борьбы за расширение внутреннего рынка торгово-промышленный
капитал неизбежно приходит на известной стадии своего развития к программе
либерального гражданского порядка. Свобода передвижения, уничтожение
сословных ограничений, равноправность, равенство пред судом, гласность -
все эти условия гражданского обихода становятся в такой же мере необходимы
капиталу, как железная дорога, транспортная контора и учреждения кредита.
Прежде чем подойти к вопросу о формах государственной власти,
буржуазно-капиталистический либерализм естественно выдвигает программу
реформ гражданского правопорядка. В течение 80-ых и 90-ых годов, т.-е. в
эпоху крайне интенсивного развития русского капитализма, либеральная пресса
с удивительной неутомимостью и ограниченностью популяризовала отдельные
требования "нормального гражданского правопорядка". Она создала при этом
своего рода культ "эпохи великих реформ", т.-е. того периода, когда
правительство Александра II*78 сделало довольно широкую попытку усвоить
деспотическому государству гражданский правопорядок, выработанный странами
старой капиталистической культуры.
Дальнейшая законодательная деятельность и рядом с нею административная
практика самодержавной бюрократии представляют картину естественных усилий
абсолютизма извергнуть или, обезвредив, ассимилировать все элементы
инородной правовой культуры. Эта борьба абсолютизма за самосохранение, все
более и более враждебная коренным потребностям товарного производства и
товарного обмена, неизбежно возбуждала и питала капиталистическую
оппозицию.
Указ 12 декабря 1904 г. представляет собою новую попытку абсолютизма, на
этот раз безнадежно-запоздалую, пойти навстречу "потребностям страны", не
останавливаясь перед "внесением в законодательство существенных
нововведений", но всецело оставаясь при этом на почве "незыблемости
основных законов империи".
Если б государственная практика самодержавия могла быть хоть сколько-нибудь
примирена с либеральной программой гражданских отношений,
торгово-промышленная буржуазия была бы надолго удовлетворена. Но остается
несомненным - как ни истрепала либеральная пресса эту мысль - что
самодержавный строй, т.-е. иерархическое господство безответственной
бюрократии, совершенно непримирим с законностью, гласностью, независимостью
суда и гражданским равноправием. Именно поэтому капиталистическая
оппозиция, исходя из программы гражданского равноправия и отнюдь не сходя с
почвы своих классовых интересов, должна была от требования реформ перейти к
требованию реформы. Народное представительство, орган законодательства и
контроля, выдвигается, как необходимая гарантия прочного гражданского
правопорядка, на передний план. Фабрикант и купец становятся
конституционалистами.
II. "Внутренний рынок" требует парламентаризма
Для того, чтобы нащупать классовые основы либеральной программы
представителей капитала, достаточно рассмотреть записки и петиции
промышленных съездов, "совещательных контор", биржевых и кредитных обществ
и, наконец, адреса купеческих дум. Все эти документы поражают деловым
реализмом и политической прозаичностью. Тут нет ни абстрактных деклараций,
ни политического сентиментализма, ни той неопределенной романтики, которая
ничего не прибавляет к программе по существу, но маскирует ее классовые
грани. Ничего подобного! Аргументация целиком ведется от интересов и нужд
промышленности, торговли, кредита, - от них исходит и к ним возвращается.
Открытое оппозиционное выступление торгово-промышленного капитала в широких
размерах начинается после 9 января.
Фабриканты и заводчики Москвы и московского района очень выразительно
формулировали после повсеместных январских стачек свое политическое credo,
нашедшее вскоре сочувственный отклик в собрании петербургских фабрикантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410
купец, успокоившись, снова войдет в прежнюю колею. Но купец не
успокаивался. Суворин*76 укоризненно писал: "и ты, Брут!?"*77 и с
сокрушением вспоминал крылатое слово Пушкина: "все изменилося под нашим
Зодиаком"...
- "А кто тебе, козлиная борода, сплутовать помог?" - обращается реакция к
купцу со старой укоризной городничего. - На кого ты руку подымаешь? - Но, к
счастью или к несчастью, в политике еще скорее, чем в частном обиходе,
старая хлеб-соль забывается. Политические отношения никогда не определяются
чувствами благодарности. Классовый интерес является здесь единственным
господином положения. И само "Новое Время" в своем реакционном стремлении
скомпрометировать либерального купца сделало попытку нащупать классовый
нерв в его либерализме.
"Предприниматели... хорошо понимают, - писал московский корреспондент
Суворина, - что царство денег, буржуазии и полное порабощение народа,
крестьянской массы, как потребителя и как рабочей силы, наступят у нас с
момента ограничения самодержавия и введения западно-европейской
конституции... При конституции, всегда и везде пляшущей по дудке буржуазии,
- говорит автор далее, - правильное и основательное разрешение
крестьянско-земельного вопроса станет немыслимым: капиталу нужен не
обеспеченный землей крестьянин-домохозяин, а безземельный батрак, дешевый
фабричный рабочий. Вот почему новый купец-либерал, помноженный на
прислуживающего ему адвоката-радикала, готов подписаться под какой угодно
петицией, до всеобщей подачи голосов и равноправия евреев включительно".
("Новое Время", NN 10444 и 10464). Мы не станем останавливаться на
реакционной наглости, с которой публицист "Нового Времени" берет под свою
защиту мужика и безземельного рабочего от угрожающего им при конституции
"полного порабощения"... "Новое Время" закрывает свои бесстыжие глаза на
тот факт, что при самодержавном царе рабочий вопрос разрешается массовыми
истреблениями пролетариата, а земельная нужда крестьян повсеместно
удовлетворяется посредством экзекуций и драгонад... Нововременский
публицист прав, однако, в том смысле, что конституционное государство не
только не противоречит интересам капитала, но, наоборот, явилось бы
наиболее полным и непосредственным их выражением.
Развитие капиталистических отношений порождает необходимость в таком
гражданском правопорядке, который облегчал бы подвижность товаров, в том
числе и главного товара - рабочей силы. Рынок безличен, и для того, чтобы
он функционировал плавно, без лишних трений, он нуждается в законе, равном
для всех. Применение закона, дабы последний не оставался пустым звуком,
должно быть поручено самостоятельному, "нелицеприятному" суду.
Таким образом, на почве элементарнейших потребностей купли-продажи, найма
рабочей силы, борьбы за расширение внутреннего рынка торгово-промышленный
капитал неизбежно приходит на известной стадии своего развития к программе
либерального гражданского порядка. Свобода передвижения, уничтожение
сословных ограничений, равноправность, равенство пред судом, гласность -
все эти условия гражданского обихода становятся в такой же мере необходимы
капиталу, как железная дорога, транспортная контора и учреждения кредита.
Прежде чем подойти к вопросу о формах государственной власти,
буржуазно-капиталистический либерализм естественно выдвигает программу
реформ гражданского правопорядка. В течение 80-ых и 90-ых годов, т.-е. в
эпоху крайне интенсивного развития русского капитализма, либеральная пресса
с удивительной неутомимостью и ограниченностью популяризовала отдельные
требования "нормального гражданского правопорядка". Она создала при этом
своего рода культ "эпохи великих реформ", т.-е. того периода, когда
правительство Александра II*78 сделало довольно широкую попытку усвоить
деспотическому государству гражданский правопорядок, выработанный странами
старой капиталистической культуры.
Дальнейшая законодательная деятельность и рядом с нею административная
практика самодержавной бюрократии представляют картину естественных усилий
абсолютизма извергнуть или, обезвредив, ассимилировать все элементы
инородной правовой культуры. Эта борьба абсолютизма за самосохранение, все
более и более враждебная коренным потребностям товарного производства и
товарного обмена, неизбежно возбуждала и питала капиталистическую
оппозицию.
Указ 12 декабря 1904 г. представляет собою новую попытку абсолютизма, на
этот раз безнадежно-запоздалую, пойти навстречу "потребностям страны", не
останавливаясь перед "внесением в законодательство существенных
нововведений", но всецело оставаясь при этом на почве "незыблемости
основных законов империи".
Если б государственная практика самодержавия могла быть хоть сколько-нибудь
примирена с либеральной программой гражданских отношений,
торгово-промышленная буржуазия была бы надолго удовлетворена. Но остается
несомненным - как ни истрепала либеральная пресса эту мысль - что
самодержавный строй, т.-е. иерархическое господство безответственной
бюрократии, совершенно непримирим с законностью, гласностью, независимостью
суда и гражданским равноправием. Именно поэтому капиталистическая
оппозиция, исходя из программы гражданского равноправия и отнюдь не сходя с
почвы своих классовых интересов, должна была от требования реформ перейти к
требованию реформы. Народное представительство, орган законодательства и
контроля, выдвигается, как необходимая гарантия прочного гражданского
правопорядка, на передний план. Фабрикант и купец становятся
конституционалистами.
II. "Внутренний рынок" требует парламентаризма
Для того, чтобы нащупать классовые основы либеральной программы
представителей капитала, достаточно рассмотреть записки и петиции
промышленных съездов, "совещательных контор", биржевых и кредитных обществ
и, наконец, адреса купеческих дум. Все эти документы поражают деловым
реализмом и политической прозаичностью. Тут нет ни абстрактных деклараций,
ни политического сентиментализма, ни той неопределенной романтики, которая
ничего не прибавляет к программе по существу, но маскирует ее классовые
грани. Ничего подобного! Аргументация целиком ведется от интересов и нужд
промышленности, торговли, кредита, - от них исходит и к ним возвращается.
Открытое оппозиционное выступление торгово-промышленного капитала в широких
размерах начинается после 9 января.
Фабриканты и заводчики Москвы и московского района очень выразительно
формулировали после повсеместных январских стачек свое политическое credo,
нашедшее вскоре сочувственный отклик в собрании петербургских фабрикантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410