Мы говорим: переход земли от дворян к крестьянам не
спасет деревенской бедности и не уничтожит безработицы, как мечтают с.-р.
Об этом не может быть и речи! И с переходом всей земли к народу останется
капитализм, а значит будет происходить пролетаризация крестьян. Но все же
социал-демократия всеми силами поддержит конфискацию всех земель, - и вот
почему.
Ныне деревня страдает не только от капитализма, но и от страшных остатков
крепостничества.
Многие дворяне вовсе не имеют собственного хозяйства на своих
наследственных землях. Они сдают их в аренду на самых ростовщических
условиях. А так как тот же дворянин является еще и земским начальником, то
во многих местностях России полностью существует крепостное право. С
конфискацией дворянских земель и уничтожением дворянского звания уж не
будет барина и мужика. А ведь это громадный шаг вперед!
Во многих местах крестьяне стремятся теперь взять в свои руки помещичьи
земли.
Можем ли мы, социал-демократы, быть против этого? Конечно, нет! Когда
социалисты-революционеры говорят, будто нам нет дела до крестьянской нужды
в земле, они говорят неправду. Пролетариат будет всеми силами поддерживать
немедленный переход помещичьей земли к крестьянам. Рабочие-социал-демократы
должны говорить крестьянам: "Выбирайте по селам и волостям крестьянские
комитеты, и пусть эти комитеты сами займутся решением земельного вопроса на
местах. Но этого мало. Нужно еще, чтобы будущее Учредительное Собрание не
стало на сторону помещиков и не отправило против вас войска. А потому во
время выборов в Учредительное Собрание подавайте свои голоса за истинных
друзей и защитников народа!"
Но рабочий-социал-демократ не забудет, что в деревне ему ближе всего не
хозяйственный мужичок, а бездомный пролетарий и батрак, и потому городской
рабочий открыто скажет всем обездоленным детям деревни: "Братья! Переход
всей земли в крестьянские руки не спасет вас, неимущих, безлошадных,
бесхозяйных крестьян. В хозяева выбьется из вас один на десяток или на сто,
а остальные будут попрежнему продавать свою рабочую силу. Не верьте тем,
которые говорят вам, будто "социализация" земли, или переход земли в руки
крестьянства спасет вас от пролетарской участи. Не верьте!
Социалисты-революционеры, без сомнения, желают вам всякого добра; но в
своих указаниях они жестоко ошибаются и вводят вас в заблуждение. Вам будут
предлагать еще много рецептов спасения от бедности и безработицы - не
только социалисты-революционеры, но и консерваторы, и либералы, и всякие
иные партии. Но вы должны верить нам, вашим братьям, городским рабочим. Мы
говорим вам: спасение для вас, как и для нас, одно: это социализм.
Пролетарии деревни! Соединяйтесь с нами, городскими пролетариями, в единую
социал-демократическую партию. Когда в наших рядах будет большинство
городских и деревенских рабочих, тогда мы возьмем в свои руки
государственную власть. Мы провозгласим тогда земли, заводы, фабрики,
словом, все средства производства, общей собственностью всего народа. Тогда
исчезнет борьба, конкуренция и разделение между бедными и богатыми в городе
и в деревне. Тогда наступит царство подлинного равенства и истинного
братства!
Поднимайтесь же, обездоленные деревенские братья, примыкайте к славной
армии городского пролетариата, - и вперед, на борьбу за полную свободу и за
социализм!

Листок РСДРП 1905 г.

Изд. Е. М. Алексеевой. СПБ.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПИСЬМА*187

I

На далеком Востоке закончилось общее сражение, - первое после падения
Порт-Артура и, бесспорно, последнее в длинном ряду самодержавного военного
позора.
Разгром армии Куропаткина окончательно решает судьбу всей войны, с которой
самодержавие так тесно сплело свою собственную свободу.
Решительная минута гибели царизма все ближе и ближе. Царизм чувствует это,
но он хочет жить. За его спиной века, и эти века выработали в нем могучую
привычку руководить, властвовать, решать, терзать, давить, словом, жить.
Весь его грандиозный многочленный ветвистый организм сверху донизу пропитан
одним инстинктом жизни. Этот жадный инстинкт его покинет лишь вместе с
самой жизнью, а жизни он дешево не отдаст. Он показал это - и как показал!
- в Петербурге, в Варшаве, Лодзи, Риге, он показал это, послав - без всякой
надежды на успех - новый военный флот к печилийским водам, и затеяв - после
падения Порт-Артура - новое сражение, еще невиданных, вероятно, в истории
размеров, на кровавой манчжурской реке Шахэ. Он доказывает это погромами в
Баку и Феодосии*188.
Царизм дезорганизован. Отдельные члены его действуют несогласованно,
противоречат друг другу и борются друг с другом: обещают законность и
устраивают погромы, заигрывают с идеей Земского Собора и усугубляют
практику осадного положения, готовятся уничтожить цензуру и давят газеты,
ласкают либералов и расстреливают рабочих, давят либералов, которые
сочувствуют рабочим, и ласкают рабочих, чтоб отвоевать их у революционеров
и либералов. Тут тысяча противоречий, но все это лишь потому, что враг сам
выступает в тысяче противоречивых видов - как земец, журналист, студент,
террорист, рабочий - и не дает накинуть на себя одну общую петлю. Инстинкт
самосохранения объединяет разрозненные акты правительственной политики и
заставляет царизм, чуть вопрос ставится остро, неизменно пускать в дело
последние решающие факторы: пулю и штык. Калейдоскопическая смена правящих
персонажей ничего уже неспособна изменить в этой суровой игре, где ставкой
является жизнь. Царизм потерял всякую возможность справиться с общенародным
движением путем сделки, и ему остается лишь борьба, беспощадная, до конца,
доколе не сломается окровавленный штык последнего верного солдата.
Несмотря на упорные усилия полицейского государства удержать общественные
силы в равновесии покоя, капитализм сделал свое дело: он заставил
порожденные им классы бороться путем революции за свое политическое
самоопределение. Ныне царизм стоит пред революцией, как уже готовым фактом.
Социальные силы в движении. Они сталкиваются, и их столкновения высекают
пламя. Меры "мирной" полицейском нормировки теряют, поэтому,
всеопределяющее значение в глазах самого абсолютизма. Его внимание
переносится от полицейской и цензурной рутины к мерам широкого размаха,
которые отвечали бы запросам и затруднениям, поставленным революционной
эпохой. Наверху, вокруг правящего центра, различные комиссии и совещания
готовят всевозможные облегчения, послабления и упорядочения, - а внизу тот
же аппарат, гонимый инстинктом самосохранения, совершает ужасающие
эксперименты с целью заставить служить себе силы и явления, созданные самой
революцией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410