Но они
несомненно и притом сознательно служили делу цензовой оппозиции, ибо
демократия, практически не определившая своего отношения к революции,
обезличенная внутренней разнородностью, представляет собою не что иное, как
безмолвствующий "народ" при контр-революционных диалогах земцев с властью.
Пока оппозиция помещичьего землевладения и промышленного капитала,
подталкиваемая, с одной стороны, напором масс, с другой - сопротивлением
абсолютизма, шла по восходящей кривой, демократия могла, скрывая от самой
себя двойственность своей политики, отрицать самую наличность альтернативы:
с земской оппозицией или с народной революцией.
Далее такое состояние уже абсолютно невозможно!
Стачка труда, показавшая себя могучим орудием революции, но внесшая
"анархию" в промышленность, заставила оппозиционный капитал выше всех
лозунгов либерализма поставить лозунг государственного порядка и
непрерывности капиталистической эксплоатации. Аграрная революция, сделавшая
своим лозунгом и введшая в практику захват помещичьих земель, заставила
помещичий либерализм выше всякой идеи парламентаризма поставить потребность
в крепкой государственной власти, умеющей встать на защиту собственности.
Либеральная земщина - более робко, либеральный капитал - более уверенно
поставили своей задачей соглашение с правительством quand-meme, во что бы
то ни стало. Формально - это соглашение должно состояться на почве
манифеста 17 октября; по существу - на почве борьбы с революцией во имя
буржуазно-монархического правопорядка с императорской армией в основе.
Альтернатива, стоявшая пред демократией во все время ее политического
существования, раскрывается теперь с невиданной остротой, - и даже те
либеральные вожди, репутация которых спасалась до вчерашнего дня
неопределенностью политических отношений, не видят сегодня возможности уйти
от поставленного революцией вопроса.
"Перед русским обществом, - пишет в "Русских Ведомостях" князь Евгений
Трубецкой, - в настоящее время становится такая альтернатива: или итти тем
насильственным путем, коего неизбежный логический конец - анархия, т.-е.
всеобщее уничтожение, или же пытаться мирным путем пересоздать, улучшить и
тем самым укрепить нынешнее слабое, непоследовательное и постольку,
разумеется, плохое правительство.
"Среднего пути быть не может. Сесть между двумя стульями в настоящее время
всего опаснее: ибо как раз между двумя стульями находится тот провал,
который грозит поглотить сначала русский либерализм, а затем всю русскую
интеллигенцию и культуру.
"Занимая такое положение по отношению к правительству, мы тем самым,
разумеется, проводим резкую демаркационную линию между нами и крайними
партиями. Но пора, наконец, признать, что, поскольку мы не жертвуем нашими
принципами, эта демаркационная линия неизбежна. Пора перестать назойливо
протягивать руку тем, кто ее отвергает с презрением, и называть "нашими
союзниками слева" тех, кто не хочет слышать о каком бы то ни было союзе с
нами".
К этим словам нам почти нечего прибавить.
Князь Евгений Трубецкой аплодировал недавно мужеству г. Гучкова*259,
требовавшего на либеральном съезде военного положения для Польши. Мы готовы
аплодировать князю Трубецкому, который с превосходной ясностью высказывает
то, что есть:
Революция или контр-революция; пролетариат или "союз 17 октября"; палата
соглашений или Учредительное Собрание; монархия или республика;
дрессированная армия или народная милиция; министерская передняя или
баррикада.
"Начало" N 6,
19 ноября (2 декабря) 1905 г.
ГОСПОДИН ПЕТР СТРУВЕ В ПОЛИТИКЕ*260
Вступление
Этот памфлет направлен против лица; но это ни в коем случае не личный
памфлет.
Мы взяли г. Петра Струве, как олицетворенную беспринципность в политике.
Если б мы стали искать для нашей цели другой фигуры, мы бы нашли их много,
- но более законченной, более стильной, более принципиально-выдержанной
беспринципности мы бы не нашли.
Политическая психология г. Струве - как она вырисовывается из его
литературной деятельности - как бы персонифицирует беспринципность той
политической идеи, которой он служит, и таким образом возводит эту
последнюю в перл создания.
Теоретическое миросозерцание г. Струве всегда находится в процессе
непрерывного линяния, так что нередко начало статьи и конец ее относятся
уже к двум философским формациям.
Г. Струве совершенно лишен физической силы мысли, которая, даже при
недостатке нравственной силы, гонит политического деятеля по определенному
пути.
С другой стороны, г. Струве не обладает и той нравственной упругостью,
которая придает устойчивость общественной деятельности лица, наперекор
шатаниям его мысли, гибкой, но неуверенной.
При таких данных г. Струве избрал своей сферой политику.
Сперва он вошел в социал-демократию. Но здесь все: верховенство одного и
того же принципа классовой борьбы над теорией и практикой, резкая
постановка политических вопросов, контроль международной социалистической
мысли, - решительно все было для него невозможным и делало его невозможным.
Отсюда он ходом вещей оказался извергнут.
Он ушел в либерализм. Исторически-выморочный характер русского либерализма,
его беспредметная тоска по теоретическому обоснованию, его беспредметная
тоска по поступкам, его неспособность на инициативу, его отчужденность от
рабочих масс, его трусливое стремление овладеть ими и его стремительная
трусость перед ними, - все это создавало настоящую атмосферу для расцвета
политической личности г. Струве.
Но он бы не был самим собою, если б в его политических передвижениях можно
было указать момент мужественной ликвидации прошлого. Г. Струве всегда
примиряет что-нибудь с чем-нибудь: марксизм - с мальтузианством*261 и
критической философией*262, социализм - с либерализмом, либерализм - с
самодержавием, либерализм - с социализмом, либерализм - с революцией и,
наконец, революцию - с монархией. Аргументация его при этом всегда такова,
что он сам забывает ее через два дня.
Житейская мудрость говорит, что лжец должен обладать хорошей памятью, чтобы
не попадаться в противоречиях. В еще большей мере это относится к
беспринципному политику. Если прочитать под ряд то, что г. Струве говорит в
течение нескольких месяцев, даже нескольких недель, можно подумать, что он
издевается над читателями. А между тем это только его беспринципность
издевается над ним самим.
Момент, когда пишутся эти строки - отлив революции и торжество реакции -
создает благоприятную политическую акустику для либеральных Кассандр*263.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410
несомненно и притом сознательно служили делу цензовой оппозиции, ибо
демократия, практически не определившая своего отношения к революции,
обезличенная внутренней разнородностью, представляет собою не что иное, как
безмолвствующий "народ" при контр-революционных диалогах земцев с властью.
Пока оппозиция помещичьего землевладения и промышленного капитала,
подталкиваемая, с одной стороны, напором масс, с другой - сопротивлением
абсолютизма, шла по восходящей кривой, демократия могла, скрывая от самой
себя двойственность своей политики, отрицать самую наличность альтернативы:
с земской оппозицией или с народной революцией.
Далее такое состояние уже абсолютно невозможно!
Стачка труда, показавшая себя могучим орудием революции, но внесшая
"анархию" в промышленность, заставила оппозиционный капитал выше всех
лозунгов либерализма поставить лозунг государственного порядка и
непрерывности капиталистической эксплоатации. Аграрная революция, сделавшая
своим лозунгом и введшая в практику захват помещичьих земель, заставила
помещичий либерализм выше всякой идеи парламентаризма поставить потребность
в крепкой государственной власти, умеющей встать на защиту собственности.
Либеральная земщина - более робко, либеральный капитал - более уверенно
поставили своей задачей соглашение с правительством quand-meme, во что бы
то ни стало. Формально - это соглашение должно состояться на почве
манифеста 17 октября; по существу - на почве борьбы с революцией во имя
буржуазно-монархического правопорядка с императорской армией в основе.
Альтернатива, стоявшая пред демократией во все время ее политического
существования, раскрывается теперь с невиданной остротой, - и даже те
либеральные вожди, репутация которых спасалась до вчерашнего дня
неопределенностью политических отношений, не видят сегодня возможности уйти
от поставленного революцией вопроса.
"Перед русским обществом, - пишет в "Русских Ведомостях" князь Евгений
Трубецкой, - в настоящее время становится такая альтернатива: или итти тем
насильственным путем, коего неизбежный логический конец - анархия, т.-е.
всеобщее уничтожение, или же пытаться мирным путем пересоздать, улучшить и
тем самым укрепить нынешнее слабое, непоследовательное и постольку,
разумеется, плохое правительство.
"Среднего пути быть не может. Сесть между двумя стульями в настоящее время
всего опаснее: ибо как раз между двумя стульями находится тот провал,
который грозит поглотить сначала русский либерализм, а затем всю русскую
интеллигенцию и культуру.
"Занимая такое положение по отношению к правительству, мы тем самым,
разумеется, проводим резкую демаркационную линию между нами и крайними
партиями. Но пора, наконец, признать, что, поскольку мы не жертвуем нашими
принципами, эта демаркационная линия неизбежна. Пора перестать назойливо
протягивать руку тем, кто ее отвергает с презрением, и называть "нашими
союзниками слева" тех, кто не хочет слышать о каком бы то ни было союзе с
нами".
К этим словам нам почти нечего прибавить.
Князь Евгений Трубецкой аплодировал недавно мужеству г. Гучкова*259,
требовавшего на либеральном съезде военного положения для Польши. Мы готовы
аплодировать князю Трубецкому, который с превосходной ясностью высказывает
то, что есть:
Революция или контр-революция; пролетариат или "союз 17 октября"; палата
соглашений или Учредительное Собрание; монархия или республика;
дрессированная армия или народная милиция; министерская передняя или
баррикада.
"Начало" N 6,
19 ноября (2 декабря) 1905 г.
ГОСПОДИН ПЕТР СТРУВЕ В ПОЛИТИКЕ*260
Вступление
Этот памфлет направлен против лица; но это ни в коем случае не личный
памфлет.
Мы взяли г. Петра Струве, как олицетворенную беспринципность в политике.
Если б мы стали искать для нашей цели другой фигуры, мы бы нашли их много,
- но более законченной, более стильной, более принципиально-выдержанной
беспринципности мы бы не нашли.
Политическая психология г. Струве - как она вырисовывается из его
литературной деятельности - как бы персонифицирует беспринципность той
политической идеи, которой он служит, и таким образом возводит эту
последнюю в перл создания.
Теоретическое миросозерцание г. Струве всегда находится в процессе
непрерывного линяния, так что нередко начало статьи и конец ее относятся
уже к двум философским формациям.
Г. Струве совершенно лишен физической силы мысли, которая, даже при
недостатке нравственной силы, гонит политического деятеля по определенному
пути.
С другой стороны, г. Струве не обладает и той нравственной упругостью,
которая придает устойчивость общественной деятельности лица, наперекор
шатаниям его мысли, гибкой, но неуверенной.
При таких данных г. Струве избрал своей сферой политику.
Сперва он вошел в социал-демократию. Но здесь все: верховенство одного и
того же принципа классовой борьбы над теорией и практикой, резкая
постановка политических вопросов, контроль международной социалистической
мысли, - решительно все было для него невозможным и делало его невозможным.
Отсюда он ходом вещей оказался извергнут.
Он ушел в либерализм. Исторически-выморочный характер русского либерализма,
его беспредметная тоска по теоретическому обоснованию, его беспредметная
тоска по поступкам, его неспособность на инициативу, его отчужденность от
рабочих масс, его трусливое стремление овладеть ими и его стремительная
трусость перед ними, - все это создавало настоящую атмосферу для расцвета
политической личности г. Струве.
Но он бы не был самим собою, если б в его политических передвижениях можно
было указать момент мужественной ликвидации прошлого. Г. Струве всегда
примиряет что-нибудь с чем-нибудь: марксизм - с мальтузианством*261 и
критической философией*262, социализм - с либерализмом, либерализм - с
самодержавием, либерализм - с социализмом, либерализм - с революцией и,
наконец, революцию - с монархией. Аргументация его при этом всегда такова,
что он сам забывает ее через два дня.
Житейская мудрость говорит, что лжец должен обладать хорошей памятью, чтобы
не попадаться в противоречиях. В еще большей мере это относится к
беспринципному политику. Если прочитать под ряд то, что г. Струве говорит в
течение нескольких месяцев, даже нескольких недель, можно подумать, что он
издевается над читателями. А между тем это только его беспринципность
издевается над ним самим.
Момент, когда пишутся эти строки - отлив революции и торжество реакции -
создает благоприятную политическую акустику для либеральных Кассандр*263.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410