В то время, как рост промышленности и вовлечение земледелия в сферу
государственного плана чрезвычайно усложняют задачи руководства, ставя
на первое место проблему качества, бюрократизм убивает творческую иници-
ативу и чувство ответственности, без которых нет и не может быть качест-
венного прогресса. Язвы бюрократизма, может быть, не столь явны в круп-
ной промышленности, но зато, наряду с кооперацией, разъедают легкую и
пищевую промышленность, колхозы, мелкую промышленность, т.е. все те от-
расли хозяйства, которые ближе всего стоят к населению.
Прогрессивная роль советской бюрократии совпадает с периодом перене-
сения важнейших элементов капиталистической техники в Советский Союз. На
заложенных революцией основах совершалась черновая работа заимствования,
подражания, пересаживания, прививки. О каком нибудь новом слове в облас-
ти техники, науки или искусства пока еще не было и речи. Строить ги-
гантские заводы по готовым западным образцам можно и по бюрократической
команде, правда, в три-дорога. Но чем дальше, тем больше хозяйство упи-
рается в проблему качества, которое ускользает от бюрократии, как тень.
Советская продукция как бы отмечена серым клеймом безразличия. В услови-
ях национализованного хозяйства качество предполагает демократию произ-
водителей и потребителей, свободу критики и инициативы, т.е. условия,
несовместимые с тоталитарным режимом страха, лжи и лести.
За вопросом о качестве встают более сложные и грандиозные задачи, ко-
торые можно обнять понятием самостоятельного технического и культурного
творчества. Древний философ сказал, что отцом всех вещей является спор.
Где свободное столкновение идей невозможно, там нет и творчества новых
ценностей. Правда, революционная диктатура, по самой сути своей, означа-
ет суровые ограничения свободы. Но именно поэтому эпохи революций никог-
да не были непосредственно благоприятны для культурного творчества: они
только расчищали для него арену. Диктатура пролетариата открывает чело-
веческому гению тем более простора, чем более она перестает быть дикта-
турой. Социалистическая культура будет расцветать только по мере отмира-
ния государства. В этом простом и непреклонном историческом законе зало-
жен смертельный приговор для нынешнего политического режима СССР. Со-
ветская демократия не есть требование отвлеченной политики, еще менее -
морали. Она стала вопросом жизни или смерти для страны.
Если б новое государство не имело других интересов, кроме интересов
общества, отмирание функций принуждения получило бы постепенно безболез-
ненный характер. Но государство не бесплотно. Специфические функции соз-
дали специфические органы. Бюрократия, взятая в целом, заботится не
столько о функции, сколько о той дани, которую эта функция ей приносит.
Командующая каста стремится укрепить и увековечить органы принуждения.
Для обеспечения своей власти и своих доходов она не щадит ничего и нико-
го. Чем больше ход развития направляется против нее, тем беспощаднее она
становится по отношению к передовым элементам народа. Как и католическая
церковь, догмат непогрешимости она выдвинула в период заката, но зато
сразу поставила его на такую высоту, о которой римский папа не может и
мечтать.
Все более назойливое обожествление Сталина является, при всей своей
карикатурности, необходимым элементом режима. Бюрократии нужен неприкос-
новенный супер-арбитр, первый консул, если не император, и она поднимает
на своих плечах того, кто наиболее отвечает ее притязаниям на гос-
подство. "Сила характера" вождя, которой так восторгаются литературные
дилетанты Запада, есть на самом деле итог коллективного напора касты,
готовой на все, лишь бы отстоять себя. Каждый из них на своем посту счи-
тает: "государство - это я". В Сталине каждый без труда находит себя. Но
и Сталин в каждом из них открывает частицу своего духа. Сталин есть пер-
сонификаци<я> бюрократии: в этом и состоит его политическая личность.
Цезаризм, или его буржуазная форма, бонапартизм, выступает на сцену в
те моменты истории, когда острая борьба двух лагерей как бы поднимает
государственную власть над нацией и обеспечивает ей, на вид, полную не-
зависимость от классов, а на самом деле - лишь необходимую свободу для
защиты привилегированных. Сталинский режим, который возвышается над по-
литически атомизированным обществом, опирается на полицейский и офицерс-
кий корпус и не допускает над собою никакого контроля, представляет яв-
ную вариацию бонапартизма, нового, еще не виданного в истории типа. Це-
заризм возник в условиях потрясаемого внутренней борьбой рабского об-
щества. Бонапартизм есть одно из политических орудий капиталистического
режима, в его критические периоды. Сталинизм есть разновидность той же
системы, но на фундаменте рабочего государства, раздираемого антагониз-
мом между организованной и вооруженной советской аристократией и безо-
ружными трудящимися массами.
Как свидетельствует история, бонапартизм отлично уживается со всеоб-
щим и даже тайным избирательным правом. Демократическим ритуалом бона-
партизма является плебисцит. Время от времени гражданам ставится вопрос:
за или против вождя? причем голойства качество предполагает демократию
производителей и потребителей, свободу критики и инициативы, т.е. усло-
вия, несовместимые с тоталитарным режимом страха, лжи и лести.
За вопросом о качестве встают более сложные и грандиозные задачи, ко-
торые можно обнять понятием самостоятельного технического и культурного
творчества. Древний философ сказал, что отцом всех вещей является спор.
Где свободное столкновение идей невозможно, там нет и творчества новых
ценностей. Правда, революционная диктатура, по самой сути своей, означа-
ет суровые ограничения свободы. Но именно поэтому эпохи революций никог-
да не были непосредственно благоприятны для культурного творчества: они
только расчищали для него арену. Диктатура пролетариата открывает чело-
веческому гению тем более простора, чем более она перестает быть дикта-
турой. Социалистическая культура будет расцветать только по мере отмира-
ния государства. В этом простом и непреклонном историческом законе зало-
жен смертельный приговор для нынешнего политического режима СССР. Со-
ветская демократия не есть требование отвлеченной политики, еще менее -
морали. Она стала вопросом жизни или смерти для страны.
Если б новое государство не имело других интересов, кроме интересов
общества, отмирание функций принуждения получило бы постепенно безболез-
ненный характер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410