Все яйца продаются только за границу, а для их транспортировки служат специальные яйцевозы и корабли-подушечники. Плавают они под чужими флагами, чтобы соседние государства не могли понять, где находится Адакотурада.
Адакотурадские яйца отличаются от наших тем, что своими цветами не уступают нашим пасхальным крашенкам.
Когда мы оказались на территории фермы, нашему взору открылась впечатляющая картина. По огромным полям бродили тысячи кур, а на верандах куполообразных домов красовались посаженные на тонкие цепочки петухи в ошейниках. На восходе и закате солнца их спускали с цепочек на свидание с родными. Именно тогда они пели Марш Оловянных Солдатиков и тем самым задавали стране ритм жизни, а часы, как известно, служили адакотурадцам совершенно для других надобностей.
Куда ни кинь взор – огромные пространства были сплошь усеяны разноцветными яйцами, привлекавшими своей пестротой тучи бабочек и птиц. Три-Три порхал и парил над ними, не помня себя от радости, то и дело докладывая мне о свежеснесенных яйцах. Однако он никак не мог справиться с числами, захлебываясь от восторга собственным щебетом, и отстукивал счет клювом на моем носу, что не доставляло мне никакого удовольствия. В конце концов я дал ему такого щелчка, что он оставил меня в покое.
Пан Клякса посвятил нас в славные многовековые деяния куриного яйца и поведал такую историю:
– В стране Кукарекни в третьем веке до нашей эры король Шлепанец Кривоногий потребовал от кур, чтобы они несли яйца с плоским донцем, так как в те далекие времена рюмок для яиц еще не было. Куры взбунтовались и вместо цыплят высидели из яиц саранчу, которая с тех пор безжалостно опустошала страну.
Кукарекцы решили искать убежища в Кудахтии. Но пробираясь сквозь топи и болота, они подверглись нападению пиявок. Уцелело только семеро кукарекцев. Долгие месяцы они блуждали в неведомых землях и в конце концов добрались до страны, где жили совершенно другие куры. Здесь они осели и таким образом стали основателями Адакотурады. Так гласит предание.
– Любопытно! – заметил Вероник. – Гуси спасли Рим, а куры способствовали падению Кукарекии. Теперь понятно, почему я всегда какой-то там вареной курятине предпочитал жареного гуся.
– Запоминайте, девочки! – обратился пан Левкойник к дочерям. – Мужья любят жареную гусятину. Это очень важный момент в супружеской жизни.
Пан Клякса облизнулся и воскликнул:
– Перестаньте! Я голоден, а вы своими разговорами лишь разжигаете аппетит! Зызик, ты не мог сообразить, что нам пора перекусить?
Зызик, одной рукой державший под локоть Резеду, а другой – Георгину, третьей рукой хлопнул себя по лбу и стыдливо сказал:
– Орважаемые чоржестранцы, пруршор прурщения! Сейчас бордет пурлдник! – и повел нас к большому круглому дому, откуда вышел элегантный седовласый адакотурадец.
– Сей нежданный визит – великая честь для меня, – сказал он, топчась вокруг нас на своих трех ногах. – Чужестранцы – большая редкость в нашей стране. Адакотурады нет на картах мира, и это спасло нас от нашествия колонизаторов. Однако не думаю, чтобы кто-либо обиделся на мои слова, ведь – насколько мне известно – передо мной не политик, а знаменитый ученый? Не так ли?
Пан Клякса встал на одну ногу, расчесал бороду пятерней правой руки и торжественно провозгласил:
– Я – Амброжи Клякса, доктор всеведения, магистр вымышленных проблем, основатель и профессор Академии моего имени, а также ассистент славного доктора Пай Хи-Во. Теперь все. Хотелось бы знать, с кем имею честь?
– О, я – всего лишь министрон Куроводства в правительстве Его Королевского Величества, – скромно ответил седовласый адакотурадец. – Меня зовут Парамонтроном. Окончание «трон» указывает на то, что я являюсь членом правительства, то есть – опорой трона. Следует считать его должностным атрибутом.
– Меня зовут Анемоном Левкойником, – с достоинством представился розовод. – А это мои дочери.
Парамонтрон подпрыгнул на одной из трех своих ног и учтиво поклонился девушкам.
– А я – Вероник Чистюля… – начал было старый привратник, но пан Клякса его перебил:
– Хватит, хватит, пан Вареник, нет у нас времени на все эти церемонии.
– Рад вас приветствовать, господа, – продолжал министрон. – Вы находитесь в Институте Яичницы. Коллектив моих ученых поваров разработал сто шестнадцать способов приготовления этого блюда. Разрешите пригласить вас на полдник в дегустационную.
– Наконец-то нам дадут поесть! – воскликнул пан Левкойник. – Я просто умираю с голоду!
Парамонтрон понимающе улыбнулся и ввел нас в зал, посреди которого стояла огромная сковорода.
– Это сковорода-гигант, – сказал министрон. – С гордостью сообщаю, что перед вами – самая большая сковорода в мире. На ней можно зажарить яичницу из двух тысяч яиц сразу.
На ее дне вы видите несколько десятков углублений. Они позволяют готовить яичницы по сотне рецептов одновременно.
– Ну надо же! – воскликнул пораженный Вероник. – Это величайшее достижение адакотурадской науки и техники!
– Коллеги, – обратился министрон Парамонтрон к своим помощникам в белых тужурках, – зажарьте, пожалуйста, для наших гостей яичницу по рецепту № 76.
Молодые адакотурадцы, большинство из которых были трехрукими, включили плиту в сеть и, с проворством жонглеров подбрасывая в воздух несколько десятков разноцветных яиц одновременно, начали разбивать их прямо на лету, по-обезьяньи ловко отбрасывая скорлупки в сторону. А на сковороде уже шипело масло, вращались автоматические мешалки, а из помещавшихся под потолком щепоткомеров сыпалась соль. Через пять минут мы сели за столики, чтобы отведать яичницы нескольких видов – с помидорами, со сладким перцем, с зеленым луком и с колбасой, – запивая их душистым соком гунго.
Пану Левкойнику, как всегда, мешал живот. Но добрая Гортензия держала тарелку у самого его подбородка, и на этот раз изголодавшийся розовод смог наесться досыта.
Поблагодарив министрона за роскошный полдник, мы поспешили в город, поскольку уже начинало смеркаться. В это самое время спущенные с цепочек петухи запели Марш Оловянных Солдатиков. Попрощавшись с любезным хозяином, мы завели самокаты и покинули куриную ферму.
– Мы еще успеем посетить Заповедник Сломанных Часов, – сказал Зызик.
Но тут взял слово пан Левкойник:
– Простите… Ну что нам за дело до сломанных часов? Лично для меня и моих дочерей куда важнее королевский сад.
– А особенно королевские садовники, – буркнул Вероник.
– Понимаю, – смутился Зызик. – Однако я хотел бы предупредить отца о визите.
– Пан Анемон, – со своей обычной рассудительностью вмешался Вероник, – цветами любуются днем, а не вечером, а уж садовниками – и подавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Адакотурадские яйца отличаются от наших тем, что своими цветами не уступают нашим пасхальным крашенкам.
Когда мы оказались на территории фермы, нашему взору открылась впечатляющая картина. По огромным полям бродили тысячи кур, а на верандах куполообразных домов красовались посаженные на тонкие цепочки петухи в ошейниках. На восходе и закате солнца их спускали с цепочек на свидание с родными. Именно тогда они пели Марш Оловянных Солдатиков и тем самым задавали стране ритм жизни, а часы, как известно, служили адакотурадцам совершенно для других надобностей.
Куда ни кинь взор – огромные пространства были сплошь усеяны разноцветными яйцами, привлекавшими своей пестротой тучи бабочек и птиц. Три-Три порхал и парил над ними, не помня себя от радости, то и дело докладывая мне о свежеснесенных яйцах. Однако он никак не мог справиться с числами, захлебываясь от восторга собственным щебетом, и отстукивал счет клювом на моем носу, что не доставляло мне никакого удовольствия. В конце концов я дал ему такого щелчка, что он оставил меня в покое.
Пан Клякса посвятил нас в славные многовековые деяния куриного яйца и поведал такую историю:
– В стране Кукарекни в третьем веке до нашей эры король Шлепанец Кривоногий потребовал от кур, чтобы они несли яйца с плоским донцем, так как в те далекие времена рюмок для яиц еще не было. Куры взбунтовались и вместо цыплят высидели из яиц саранчу, которая с тех пор безжалостно опустошала страну.
Кукарекцы решили искать убежища в Кудахтии. Но пробираясь сквозь топи и болота, они подверглись нападению пиявок. Уцелело только семеро кукарекцев. Долгие месяцы они блуждали в неведомых землях и в конце концов добрались до страны, где жили совершенно другие куры. Здесь они осели и таким образом стали основателями Адакотурады. Так гласит предание.
– Любопытно! – заметил Вероник. – Гуси спасли Рим, а куры способствовали падению Кукарекии. Теперь понятно, почему я всегда какой-то там вареной курятине предпочитал жареного гуся.
– Запоминайте, девочки! – обратился пан Левкойник к дочерям. – Мужья любят жареную гусятину. Это очень важный момент в супружеской жизни.
Пан Клякса облизнулся и воскликнул:
– Перестаньте! Я голоден, а вы своими разговорами лишь разжигаете аппетит! Зызик, ты не мог сообразить, что нам пора перекусить?
Зызик, одной рукой державший под локоть Резеду, а другой – Георгину, третьей рукой хлопнул себя по лбу и стыдливо сказал:
– Орважаемые чоржестранцы, пруршор прурщения! Сейчас бордет пурлдник! – и повел нас к большому круглому дому, откуда вышел элегантный седовласый адакотурадец.
– Сей нежданный визит – великая честь для меня, – сказал он, топчась вокруг нас на своих трех ногах. – Чужестранцы – большая редкость в нашей стране. Адакотурады нет на картах мира, и это спасло нас от нашествия колонизаторов. Однако не думаю, чтобы кто-либо обиделся на мои слова, ведь – насколько мне известно – передо мной не политик, а знаменитый ученый? Не так ли?
Пан Клякса встал на одну ногу, расчесал бороду пятерней правой руки и торжественно провозгласил:
– Я – Амброжи Клякса, доктор всеведения, магистр вымышленных проблем, основатель и профессор Академии моего имени, а также ассистент славного доктора Пай Хи-Во. Теперь все. Хотелось бы знать, с кем имею честь?
– О, я – всего лишь министрон Куроводства в правительстве Его Королевского Величества, – скромно ответил седовласый адакотурадец. – Меня зовут Парамонтроном. Окончание «трон» указывает на то, что я являюсь членом правительства, то есть – опорой трона. Следует считать его должностным атрибутом.
– Меня зовут Анемоном Левкойником, – с достоинством представился розовод. – А это мои дочери.
Парамонтрон подпрыгнул на одной из трех своих ног и учтиво поклонился девушкам.
– А я – Вероник Чистюля… – начал было старый привратник, но пан Клякса его перебил:
– Хватит, хватит, пан Вареник, нет у нас времени на все эти церемонии.
– Рад вас приветствовать, господа, – продолжал министрон. – Вы находитесь в Институте Яичницы. Коллектив моих ученых поваров разработал сто шестнадцать способов приготовления этого блюда. Разрешите пригласить вас на полдник в дегустационную.
– Наконец-то нам дадут поесть! – воскликнул пан Левкойник. – Я просто умираю с голоду!
Парамонтрон понимающе улыбнулся и ввел нас в зал, посреди которого стояла огромная сковорода.
– Это сковорода-гигант, – сказал министрон. – С гордостью сообщаю, что перед вами – самая большая сковорода в мире. На ней можно зажарить яичницу из двух тысяч яиц сразу.
На ее дне вы видите несколько десятков углублений. Они позволяют готовить яичницы по сотне рецептов одновременно.
– Ну надо же! – воскликнул пораженный Вероник. – Это величайшее достижение адакотурадской науки и техники!
– Коллеги, – обратился министрон Парамонтрон к своим помощникам в белых тужурках, – зажарьте, пожалуйста, для наших гостей яичницу по рецепту № 76.
Молодые адакотурадцы, большинство из которых были трехрукими, включили плиту в сеть и, с проворством жонглеров подбрасывая в воздух несколько десятков разноцветных яиц одновременно, начали разбивать их прямо на лету, по-обезьяньи ловко отбрасывая скорлупки в сторону. А на сковороде уже шипело масло, вращались автоматические мешалки, а из помещавшихся под потолком щепоткомеров сыпалась соль. Через пять минут мы сели за столики, чтобы отведать яичницы нескольких видов – с помидорами, со сладким перцем, с зеленым луком и с колбасой, – запивая их душистым соком гунго.
Пану Левкойнику, как всегда, мешал живот. Но добрая Гортензия держала тарелку у самого его подбородка, и на этот раз изголодавшийся розовод смог наесться досыта.
Поблагодарив министрона за роскошный полдник, мы поспешили в город, поскольку уже начинало смеркаться. В это самое время спущенные с цепочек петухи запели Марш Оловянных Солдатиков. Попрощавшись с любезным хозяином, мы завели самокаты и покинули куриную ферму.
– Мы еще успеем посетить Заповедник Сломанных Часов, – сказал Зызик.
Но тут взял слово пан Левкойник:
– Простите… Ну что нам за дело до сломанных часов? Лично для меня и моих дочерей куда важнее королевский сад.
– А особенно королевские садовники, – буркнул Вероник.
– Понимаю, – смутился Зызик. – Однако я хотел бы предупредить отца о визите.
– Пан Анемон, – со своей обычной рассудительностью вмешался Вероник, – цветами любуются днем, а не вечером, а уж садовниками – и подавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37