ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Зовут ее Грасинда Мау-Темпо, и ей семнадцать лет. Она выйдет за Мануэла Эспаду, но не так скоро: Девочка еще молода, зачем ей замуж-то выскакивать с бухты-барахты, без всякого приданого, так что потерпите вы оба. Кабы беременна была, тут уж ничего не поделаешь, да и жить вам здесь негде, вот оно как, и придется тебе, дочка, в другие места перебираться, а ты ведь, само собой, не захочешь, как твой брат, по чужим краям скитаться, знаю я, ты девушка, а это совсем иное дело, да с меня и того хватит, что сына своего не вижу, ох уж мне этот парень, Фаустина говорит, а Жоан Мау-Темпо головой кивает, у него всегда сердце сжимается, стоит кому-нибудь сына его помянуть, вот паршивец, весь в деда, как восемнадцать стукнуло, так его странствовать потянуло. Потом Грасинда Мау-Темпо расскажет об этих разговорах Мануэлу Эспаде, и тот ответит: Ждать не буду, я на тебе жениться хочу, и заявит он это с неизменной своей серьезностью, которая еще старше его делала, а разница у них и без того была не маленькая, Фаустина это сразу дочери сказала, как только та объявила, что за ней Мануэл Эспада ухаживает: Но он гораздо старше тебя! Так и должно быть, отрезала Грасинда, она обиделась, и не без оснований; дело ведь не в том было, а в том, что он ей приглянулся, приглянулся еще в тот июньский — если уж вспоминать о датах — День в Монтеморе, впрочем, и сам Мануэл Эспада, говоря с ней, не забыл про то помянуть: Я на семь лет старше тебя, а у нее-то в мыслях неразбериха была, она улыбнулась чуть-чуть и отозвалась: Так и должно быть, мужчине полагается быть постарше, и только она договорила, как краской залилась: хоть «да» ему и не сказала, а получилось, согласием ответила, и Мануэл Эспада очень хорошо это понял и тут же спросил: Так, значит, ты согласна? И она ему ответила: Согласна. С тех пор они стали встречаться по всем правилам, то есть возле дома ее стояли, в дом-то ему еще рановато было входить, да только Мануэл Эспада решил обычаями пренебречь и поскорее поговорить с ее родителями вместо того, чтобы проверить свои чувства и прятать то, что уже ни для кого не было секретом. И тогда Жоан Мау-Темпо и Фаустина высказались — нового-то ничего ему не открыли — нет, дескать у них денег на женитьбу, так что подождать придется. Я буду ждать, сколько нужно, ответил Мануэл Эспада, и с тех пор стал из заработанного откладывать, а ведь и родителям, с которыми он жил, надо было помогать. Простых людей из поколения в поколение одолевают одни и те же заботы, а если и есть разница, то такая пустячная, что ее никто и не замечает, вот и Грасинда Мау-Темпо знает прекрасно, отныне и ей придется с матерью торговаться и каждый грош выгадывать, чтобы приданое собрать, это ведь тоже долг ее.
Много здесь о мужчинах говорилось, появлялись в нашей истории и женщины, но были они словно тени ускользающие, а то и просто хор женский — без собеседниц-то мужчинам не обойтись, — но женщины по большей части молчат, слишком замучила их работа да беременности или горе материнское, вот уж чего хватает: то дитя умерло, то сын с пути сбился, то дочка себя потеряла. О мужчинах мы будем рассказывать и впредь, но все чаще речь пойдет о женщинах, и не потому, что Грасинда влюблена и собирается замуж — влюблялись же Сара да Консейсан, покойная бабушка, и Фаустина, здравствующая мать Грасинды Мау-Темпо, но об этом говорили мы вскользь и только ежели к слову приходилось, — нет, дело в том, что времена изменились. Против всех прежних обычаев и приличий уже то, что объяснились Грасинда и Мануэл рядом с караульными, У самых дверей тюрьмы, где люди, бывало, и умирали. Я буду любить тебя, это парень сказал девушке в минуту, когда радость недавно обретенной свободы, в которую еще трудно было поверить, заслонила всю горечь их жизни. Да, эта юность на нашу совсем не похожа.
Родилась Грасинда на два года раньше своей сестры, но Амелия развилась быстрее, и людям неосведомленным казались они однолетками. Друг на друга сестры были не слишком похожи, потому, быть может, что смешалось в них много разных кровей и каждая стремилась проявиться. Мы имеем в виду того самого дальнего предка, что явился с холодного севера и изнасиловал девушку у источника, и никакого наказания сеньор его, Ламберто Оркес, ему не положил, так как озабочен был продолжением собственного рода и умножением своих табунов. И словно в подтверждение тому, что мир тесен, Мануэл Эспада говорит Грасинде Мау-Темпо о своей любви у того же самого источника среди папоротников, на сей раз не измятых и не поломанных упавшим телом побежденной девушки. Если бы нам удалось связать все порванные нити прошлого, мы бы поняли, что нет на свете ничего более незыблемого и закономерного, чем жизнь. А если бы источник заговорил, что было бы вполне справедливо и вероятно, ведь поет он, не смолкая, уже пятьсот лет, а коль и вправду это мавры его выложили камнем, то и больше, — итак, если бы он заговорил, то сказал бы, что эта девушка уже была здесь когда-то, и пришлось бы простить его заблуждение — с годами даже у источников память слабеет, хоть и мог бы он что-то сообразить: ведь Мануэл Эспада ведет себя совсем иначе, он всего лишь держит за руку Грасинду Мау-Темпо. Значит, ты согласна? И оба идут прочь от источника, оставив папоротники до поры нетронутыми. Чего только не изведали эти дети! Между Антонио Мау-Темпо, старшим, и Амелией Мау-Темпо, самой младшей, разница всего четыре года. Были они когда-то тремя комочками плоти, полуголодными и полуодетыми, да такими же остались и сейчас, в юности, если только слово это не чересчур изысканно для этих мест, для латифундий. Пока ходить сами не могли, отец с матерью их за спиной носили или в корзине на голове, а как обучились ходить, хотя слишком быстро еще уставали, у отца на закорках сидели или на руках у матери, потом на свои ноги встали, и поскитались они больше вечного жида, учитывая разницу в возрасте, конечно. Приходилось им сражаться с москитами на рисовых полях — невинные малютки не могли даже омахиваться от летучих эскадронов, пускавших в ход свои пики с поистине острым наслаждением. Но поскольку жизнь москитов покороче человеческой и поскольку дети не умерли — мы говорим только об этих троих, о многих других, погибших от укусов, речи сейчас нет, — то, значит, победителями в великой войне оказались стойкие осажденные. Такое хоть и не часто, но бывает.
А теперь посмотрите на этих детей, вот хоть на него, да на любого — на старшего мальчика, или на среднюю, или на младшенькую, лежащую под вечнозеленым дубом, пока мать работает рядом, но не настолько близко, чтобы ясно видеть девочку, а мы-то знаем, что такое дети, особенно те, которые говорить еще не научились, они так и сучат ручками-ножками, да если бы только это, а то ведь и мараются тут же, слава Богу, дизентерии сейчас в наших местах нет, — и, когда в обед Фаустина подходит к дочке, та лежит вся перепачканная, облепленная роем мух, что твоя навозная куча, — на деле-то, прости Господи, так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90