ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Из истории европейского феодализма – 03

OCR: Ustas PocketLib; SpellCheck: Roland — Частное собрание приключений
«Палач, или Аббатство виноградарей»: Ладомир; Москва; 2001
ISBN 5-86218-247-0
Аннотация
Действие впервые представленного на русском языке романа «Палач, или Аббатство виноградарей», в отличие от большинства куперовских произведений, разворачивается не на Американском континенте, а в самом сердце Европы.
В составе группы путешествующих в первой четверти XVIII века из Швейцарии в Италию — сначала на барке через Женевское озеро, а затем к перевалу Сен-Бернар — оказывается палач одного из швейцарских кантонов — примета, сулящая, согласно местным поверьям, разного рода беды.
Над гладью озера проносится свирепый вихрь, влекущий гибель нескольких пассажиров; следом загадочным образом погибает жених дочери палача, отказавшийся в последний момент от брака с ней; внезапно обнаруживается родство путешествующего инкогнито дожа Неаполя и широко известного итальянского контрабандиста…
Почти все персонажи романа вынуждены в экстремальных обстоятельствах раскрыться в новом свете: одни при всем желании не могут замаскировать свою подлость, корыстолюбие, внутреннюю готовность к предательству, другие проявляют высшее благородство и чистоту человеческих качеств.
Джеймс Фенимор Купер
Палач, или Аббатство виноградарей
ВСТУПЛЕНИЕ
В первых числах октября 1832 года близ швейцарского городка Веве, на пригорке, с которого дорога плавно спускается от высокогорной Мудонской равнины к лежащему ниже Женевскому озеру, остановился дорожный экипаж. Форейторnote 1 спрыгнул на землю, чтобы поправить колесо; вынужденная задержка позволила пассажирам кареты полюбоваться окружающим ландшафтом.
Путешественники — семья американцев — исколесили всю Европу и теперь, только что покинув пределы Германии, направлялись сами не зная куда. Четыре года назад путешественники останавливались на этом же месте, едва ли не в тот же день и по той же самой причине. Тогда они ехали в Италию и, минуя Женевское озеро с расположенными на его берегах Шильономnote 2, Шатларом, Блоне, Мейери, не успев насмотреться вдоволь на вершины Савойских гор и дикие отроги Альп, сожалели о том, что приходится так скоро покидать эти чудесные края. Но теперь можно было наверстать упущенное. Очарованные пейзажем — величественным, но не грозным, — путешественники вскоре расстались с каретой, сняли дом, распаковали багаж и уже, наверное, в двадцатый раз установили домашние святыни в чужой земле.
Глава семьи, американец, немало плавал по морям; вид озера пробудил в нем давние, приятные воспоминания. Обосновавшись в Веве, он сразу же позаботился о лодке и лодочнике. Случай свел его с неким Жаном Деклу (мы приводим написание имени наугад); договор был безотлагательно заключен, и начались совместные прогулки по озеру.
Случайные знакомые вскоре сделались задушевными собеседниками. Жан Деклу, опытный лодочник, был наслышан обо всем понемногу и любил пофилософствовать. Его познания об Америке, например, можно было даже назвать примечательными. Так, ему было известно, что Америка — это континент, находящийся к западу от их части света, и там есть город, носящий название Нового Веве; белые, которые уехали туда, пока еще не сделались черными, и есть надежда, что страна когда-нибудь станет цивилизованной. Обнаружив, что Жан весьма просвещен относительно вопросов, которые ставят в тупик европейских ученых, любознательный американец побудил собеседника коснуться самых разных тем. Достопочтенный лодочник выказал редкую проницательность. Он прекрасно разбирался в погоде и знал все, что касается жизни на берегах озера; город, считал он, напрасно не строит гавань у главной площади; вино из Сен-Сафорина — полагал Жан — весьма недурное, особенно если у вас нет денег купить лучшее; по его утверждению, не было такой длинной веревки, которая могла бы достать до дна Женевского озера; форель в горных ручьях он предпочитал той, что водится в озере; к прежним властителям, бюргерамnote 3 Берна, относился сдержанно — но, порицая построенные ими дороги в Воnote 4, хвалил дороги вокруг родного города, считая их лучшими в Европе; касаясь прочих вопросов, лодочник также проявил редкостную наблюдательность и рассудительность. Короче говоря, честный Жан Деклу представлял собой великолепный образчик неколебимого здравого смысла, на котором основываются настроения масс и который столь презирается в кругах, где мистификацию принимают за глубокомыслие, дерзкие предположения — за очевидность, жеманность — за остроумие, личные достижения — за своеволие и где намек на то, что Адам и Ева — предки всего человечества, сочтут преступлением против благопристойности.
— Мосье выбрал удачное время для посещения Веве, — заметил однажды Жан Деклу; тихим вечером они плыли вдоль берега, любуясь городом и великолепным пейзажем, открывавшимся с озера, который напоминал скорее созданную кистью картину, нежели клочок нашей многогрешной земли. — Здесь, на этом конце озера, дуют такие сильные ветры, что даже чайки улетают прочь. Вот погодите, минует октябрь, и вы не увидите ни одного парохода.
Американец мельком взглянул на горы, припомнил разнообразные штормы, которые довелось ему пережить, и подумал, что лодочник не преувеличивает, как могло показаться поначалу.
— Ваши суда недостаточно прочны, — предположил он, — и потому не выдерживают напора ветра и волн.
Мосье Деклу не имел желания ссориться с нанимателем, который прибегает к его услугам каждый вечер и вдобавок предпочитает плыть по течению, не заставляя лодочника грести изогнутым веслом. И потому он отвечал учтиво и сдержанно.
— Конечно же, мосье, — сказал он, — жители морского побережья лучше нас умеют строить суда и плавают на них более искусно. Недавно в Веве (он произнес: V-vais, на французский лад) произошел случай, послуживший тому подтверждением. Прошлым летом — вы, наверное, слышали — английский джентльмен, капитан-мореплаватель, построил судно в Ницце и переправил его через горы волоком к нам на озеро. Однажды утром он вывел судно из гавани, направляясь прямиком в Мейери, — никакая утка не могла бы скользить по воде так легко и проворно! Что ему советы швейцарских лодочников, если он пересекал экватор и видел пускающих фонтаны китов! Так вот, обратно он возвращался поздним вечером, и с гор поднялся ветер; моряк смело двигался к берегу, измеряя глубину лотом, словно его прибило в тумане к Спитхедуnote 5. — Жан хохотнул при мысли, что кто-то взялся измерять лотом глубину озераnote 6. — Да, он смело мчался к берегу — а в смелости ему не откажешь!
— И он пристал посреди плотов у большой площади?
— Мосье не угадал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124