Его лицо омрачилось. – Они его поймали. Но другой ушел.
– Другой?
– Они всегда вдвоем, – сказал Кайл. Он плотно сжал губы и ударил кулаком в ладонь своей левой руки. – Проклятие! Этого никак нельзя было допустить. Если он ускользнет, то тогда все было напрасно!
Кайл резко обернулся и с таким ожесточением и нервозностью стал жестикулировать и громко отдавать приказания моронам, что Гартман удивился: таким он его еще никогда раньше не видел. До сих пор он думал, что не существует ничего, что действительно смогло бы вывести мега-воина из себя, но это было заблуждением.
Мороны зашевелились. С неимоверной поспешностью воины-муравьи стали покидать это место. И хотя на неподвижных лицах этих насекомых нельзя было прочесть абсолютно никаких чувств, Гартман видел, что они явно обрадовались возможности побыстрее уйти от этого жуткого существа.
Почти против своей воли он снова перевел взгляд и попробовал опять хоть каким-то образом узнать, что за бесформенная масса лежала у его ног. Казалось, что это существо шевелилось даже после смерти, хотя Гартман вполне точно определил, что оно лежало абсолютно неподвижно. У него было едва заметное чувство, что перед ним лежало существо с огромными, многократно расщепленными щупальцами и филигранными суставами, с мощным, покрытым панцирем, туловищем, которое не имело ни малейшего сходства с тем, что он когда-либо видел.
Объятый ужасом, Гартман отступил на шаг назад и вздрогнул, когда его нога ударилась о труп крысы.
– Зачем здесь крысы? – пробормотал он.
Он этого не ожидал, но Кайл ответил:
– Уж это, Гартман, вы должны знать лучше меня. Ведь, в конце концов, это же вы выхаживали этих животных – с одной-единственной целью: уничтожить моронов.
Гартман смутился. Он был уверен, что ему отнюдь не почудилась горькая, упрекающая интонация в голосе Кайла.
– Они были единственными, кто мог справиться с этой задачей, – продолжал мега-воин. Теперь его голос снова звучал спокойно, почти поучительно: – Они чувствуют нашу близость, как и мы их. У вас и у ваших людей не было бы никаких шансов подойти к ним ближе, чем только лишь на милю. Однако я знал, что они этих животных не посчитали бы за серьезную опасность.
– Вероятно, вы оказались правы, – ответил Гартман.
Кайл покачал головой.
– К сожалению, не совсем, – сказал он. – Мы должны поймать другого. Если он разрушит трансмиттер, тогда все было напрасно.
Гартман высоко запрокинул голову и, прищурив глаза, посмотрел вверх, на гигантское металлическое кольцо, которое все еще изрыгало из своих недр синий огонь. На самом деле сияние уменьшилось или все-таки он ошибается?
– Не знаю, что здесь еще можно разрушить, – пробормотал он.
– Ничего не случится, – сказал Кайл, пожимая плечами. – Энергии было много, но сеть достаточно велика. Временные неполадки, не больше.
– Энергия? Какая энергия?
– Потом, – ответил Кайл. – Мы должны найти и обезвредить другого.
Движением руки он дал понять Нэт и Гартману, чтобы они следовали за ним, и побежал.
ГЛАВА 2
Последнее, что она увидела, была волна ослепительно-белой, невыносимой яркости, которая неожиданно появилась там, где до этого вращалась гигантская штанга, вспышка была настолько сильна, что, казалось, стены глиссера стали прозрачными. Казалось, будто весь космос объят пламенем, это было похоже на вспышку сверхновой звезды. И голос Скаддера:
– О Боже! Она взрывается!
А потом наступила тишина. Бесконечное скольжение в черную, мягкую, теплую пустоту, в которой секунды тянулись как годы, а века длились мгновения, где время и пространство уже больше не были тем, чем они являлись в том мире, где она родилась и выросла, и, наконец, первая осознанная мысль, настолько же банальная, насколько и понятная, потому что в ее положении каждый подумал бы об этом: это была смерть?
Конечно же, нет.
Черити знала, что это уже было. Уже не впервые она находилась в том чуждом и ужасном состоянии непрерывности, в том пространстве, где ни тихо и ни пусто, ни темно, ни безжизненно, но все настолько другое, что она не в состоянии была осознать то, что ее окружало.
Бомба взорвалась.
Но – каким образом она была еще жива?
Была ли она еще жива?
«Хороший вопрос», – подумала Черити. Бомба взорвалась, это, по крайней мере, было ясно. Они с этим не справились. Им не удалось обезвредить эту смертельную посылку моронов. Орбитального города и штаба звездного флота моронов уже больше не существовало, и, возможно, что уже больше не было и Земли.
При этой мысли она должна была бы испытывать гнев, ужас, по крайней мере печаль, но ничего такого она не чувствовала. Возможно, в этом пространстве между Вселенными не было места для чувств. Возможно, что просто ужас был настолько велик, что в ней что-то перегорело, словно перегруженный предохранитель. Они сражались – и проиграли. Но все уже позади, и единственное, что она испытывала – это чувство законченности.
На мгновение к ней пришла мысль о том, что, возможно, это все-таки смерть, а эта огромная, черная пустота вокруг – не что иное, как ад, через который она будет вечно идти, без тела, без чувств, с одним лишь только ясным сознанием собственного поражения и той цены, которую заплатили за это ее друзья и, в конечном счете, весь ее мир. Но в то же время она также каким-то образом осознавала, что это не так. Она бывала здесь уже много раз, и, несмотря на то, что Черити еще несколько мгновений назад даже сама не понимала этого, она вспоминала о каждом отдельном случае, будто бы воспоминания в течение всего времени присутствовали здесь, но были тщательно скрыты и недоступны ее осознанному прикосновению: Черити находилась внутри трансмиттера. Это была черная пустота, которая ждала за серебром колец трансмиттера, вневременное передвижение в пространстве, которое не являлось вневременным и которое также не проходило в пространстве, а в… чем-то другом. В том другом, для осознания которого не находилось слов.
Постепенно темнота начала проясняться. Возможно, она покинула этот причудливый космос, также возможно, что она незаметно стала частью этого чуждого пространства – этого Черити не знала, но то, что она видела, подчиняло ее своей власти, не давало ей возможности отвести взгляда.
Это было так невообразимо чуждо и внушало такой страх, что для описания этого не хватило бы и миллиона слов, но в то же время это гипнотизировало своим очарованием. Что-то от этого нечто коснулось ее души и начало пробуждать в ней такое, о существовании которого она и не подозревала. И вдруг она осознала опасность, исходившую от этого прикосновения. Еще несколько секунд – и этот вид полностью лишил бы ее возможности когда-либо снова отвести взгляд, когда-либо снова думать о чем-то другом, кроме бесплотных волн и скольжений;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Другой?
– Они всегда вдвоем, – сказал Кайл. Он плотно сжал губы и ударил кулаком в ладонь своей левой руки. – Проклятие! Этого никак нельзя было допустить. Если он ускользнет, то тогда все было напрасно!
Кайл резко обернулся и с таким ожесточением и нервозностью стал жестикулировать и громко отдавать приказания моронам, что Гартман удивился: таким он его еще никогда раньше не видел. До сих пор он думал, что не существует ничего, что действительно смогло бы вывести мега-воина из себя, но это было заблуждением.
Мороны зашевелились. С неимоверной поспешностью воины-муравьи стали покидать это место. И хотя на неподвижных лицах этих насекомых нельзя было прочесть абсолютно никаких чувств, Гартман видел, что они явно обрадовались возможности побыстрее уйти от этого жуткого существа.
Почти против своей воли он снова перевел взгляд и попробовал опять хоть каким-то образом узнать, что за бесформенная масса лежала у его ног. Казалось, что это существо шевелилось даже после смерти, хотя Гартман вполне точно определил, что оно лежало абсолютно неподвижно. У него было едва заметное чувство, что перед ним лежало существо с огромными, многократно расщепленными щупальцами и филигранными суставами, с мощным, покрытым панцирем, туловищем, которое не имело ни малейшего сходства с тем, что он когда-либо видел.
Объятый ужасом, Гартман отступил на шаг назад и вздрогнул, когда его нога ударилась о труп крысы.
– Зачем здесь крысы? – пробормотал он.
Он этого не ожидал, но Кайл ответил:
– Уж это, Гартман, вы должны знать лучше меня. Ведь, в конце концов, это же вы выхаживали этих животных – с одной-единственной целью: уничтожить моронов.
Гартман смутился. Он был уверен, что ему отнюдь не почудилась горькая, упрекающая интонация в голосе Кайла.
– Они были единственными, кто мог справиться с этой задачей, – продолжал мега-воин. Теперь его голос снова звучал спокойно, почти поучительно: – Они чувствуют нашу близость, как и мы их. У вас и у ваших людей не было бы никаких шансов подойти к ним ближе, чем только лишь на милю. Однако я знал, что они этих животных не посчитали бы за серьезную опасность.
– Вероятно, вы оказались правы, – ответил Гартман.
Кайл покачал головой.
– К сожалению, не совсем, – сказал он. – Мы должны поймать другого. Если он разрушит трансмиттер, тогда все было напрасно.
Гартман высоко запрокинул голову и, прищурив глаза, посмотрел вверх, на гигантское металлическое кольцо, которое все еще изрыгало из своих недр синий огонь. На самом деле сияние уменьшилось или все-таки он ошибается?
– Не знаю, что здесь еще можно разрушить, – пробормотал он.
– Ничего не случится, – сказал Кайл, пожимая плечами. – Энергии было много, но сеть достаточно велика. Временные неполадки, не больше.
– Энергия? Какая энергия?
– Потом, – ответил Кайл. – Мы должны найти и обезвредить другого.
Движением руки он дал понять Нэт и Гартману, чтобы они следовали за ним, и побежал.
ГЛАВА 2
Последнее, что она увидела, была волна ослепительно-белой, невыносимой яркости, которая неожиданно появилась там, где до этого вращалась гигантская штанга, вспышка была настолько сильна, что, казалось, стены глиссера стали прозрачными. Казалось, будто весь космос объят пламенем, это было похоже на вспышку сверхновой звезды. И голос Скаддера:
– О Боже! Она взрывается!
А потом наступила тишина. Бесконечное скольжение в черную, мягкую, теплую пустоту, в которой секунды тянулись как годы, а века длились мгновения, где время и пространство уже больше не были тем, чем они являлись в том мире, где она родилась и выросла, и, наконец, первая осознанная мысль, настолько же банальная, насколько и понятная, потому что в ее положении каждый подумал бы об этом: это была смерть?
Конечно же, нет.
Черити знала, что это уже было. Уже не впервые она находилась в том чуждом и ужасном состоянии непрерывности, в том пространстве, где ни тихо и ни пусто, ни темно, ни безжизненно, но все настолько другое, что она не в состоянии была осознать то, что ее окружало.
Бомба взорвалась.
Но – каким образом она была еще жива?
Была ли она еще жива?
«Хороший вопрос», – подумала Черити. Бомба взорвалась, это, по крайней мере, было ясно. Они с этим не справились. Им не удалось обезвредить эту смертельную посылку моронов. Орбитального города и штаба звездного флота моронов уже больше не существовало, и, возможно, что уже больше не было и Земли.
При этой мысли она должна была бы испытывать гнев, ужас, по крайней мере печаль, но ничего такого она не чувствовала. Возможно, в этом пространстве между Вселенными не было места для чувств. Возможно, что просто ужас был настолько велик, что в ней что-то перегорело, словно перегруженный предохранитель. Они сражались – и проиграли. Но все уже позади, и единственное, что она испытывала – это чувство законченности.
На мгновение к ней пришла мысль о том, что, возможно, это все-таки смерть, а эта огромная, черная пустота вокруг – не что иное, как ад, через который она будет вечно идти, без тела, без чувств, с одним лишь только ясным сознанием собственного поражения и той цены, которую заплатили за это ее друзья и, в конечном счете, весь ее мир. Но в то же время она также каким-то образом осознавала, что это не так. Она бывала здесь уже много раз, и, несмотря на то, что Черити еще несколько мгновений назад даже сама не понимала этого, она вспоминала о каждом отдельном случае, будто бы воспоминания в течение всего времени присутствовали здесь, но были тщательно скрыты и недоступны ее осознанному прикосновению: Черити находилась внутри трансмиттера. Это была черная пустота, которая ждала за серебром колец трансмиттера, вневременное передвижение в пространстве, которое не являлось вневременным и которое также не проходило в пространстве, а в… чем-то другом. В том другом, для осознания которого не находилось слов.
Постепенно темнота начала проясняться. Возможно, она покинула этот причудливый космос, также возможно, что она незаметно стала частью этого чуждого пространства – этого Черити не знала, но то, что она видела, подчиняло ее своей власти, не давало ей возможности отвести взгляда.
Это было так невообразимо чуждо и внушало такой страх, что для описания этого не хватило бы и миллиона слов, но в то же время это гипнотизировало своим очарованием. Что-то от этого нечто коснулось ее души и начало пробуждать в ней такое, о существовании которого она и не подозревала. И вдруг она осознала опасность, исходившую от этого прикосновения. Еще несколько секунд – и этот вид полностью лишил бы ее возможности когда-либо снова отвести взгляд, когда-либо снова думать о чем-то другом, кроме бесплотных волн и скольжений;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42