Но не успел Темплз прикоснуться к ней, как врач загородил ему дорогу и покачал головой; мягко, но настойчиво и, пожалуй, даже с некоторой горечью.
– Нет, Ларри, – сказал он очень тихо усталым голосом человека, совершенно выбившегося из сил. – Не входи. По крайней мере… не сейчас.
Ларри знал, что доктор Мейн прав – зачем входить и еще больше мучить себя и Джейн? Правда не исчезнет, если закрыть на нее глаза.
Но иногда это помогало.
– Это мальчик, не так ли? – прошептал он.
Мейн кивнул, не глядя на него. Его лицо было бледным, а в глазах застыл ужас, который сказал Темплзу больше, гораздо больше, чем все, что доктор мог бы ему рассказать
Он судорожно сглотнул. Казалось, у него в горле застрял твердый, колючий комок, когда он заговорил снова.
– Все… так плохо?
Мейн вздохнул. Затем выпрямился, устало провел ладонью по глазам и наконец посмотрел ему в лицо, стараясь при этом избегать взгляда Темплза.
– Он… будет жить, – сказал он тихо. – И, насколько я могу судить, он умственно здоров.
Ларри рассмеялся, но это прозвучало скорее как крик.
– Умственно? – горько повторил он. – Как прекрасно. Вы полагаете, он будет совершенно нормальным?
Он поднял руку ко лбу и горящими глазами пристально посмотрел на врача.
– Он будет совершенно нормально расти и однажды научится думать, а вскоре после этого и говорить, и когда-нибудь он придет ко мне и спросит: “Папа, почему я не такой, как другие?” Что я ему отвечу, когда он задаст мне этот вопрос? Что он расплачивается за то, что когда-то совершил его прапрадед?
– Пожалуйста, Ларри, – мягко сказал Мейн. – Я… я отлично понимаю тебя, поверь. Но могло быть и хуже.
Он попытался улыбнуться, подошел к нему и дружески положил руку на плечо.
Ларри отпрянул в сторону и сбросил руку доктора.
– Хуже? – выкрикнул он. – Вы сами не знаете, что говорите, док! Конечно, всегда может быть хуже, но… но это же еще не значит… что…
Он запнулся, в бессильной ярости сжал кулаки и почувствовал, как его глаза начало жечь, а по щекам потекли горячие слезы. Но он их даже и не стыдился
– У вас есть дети, доктор Мейн? – тихо спросил он
Мейн кивнул.
– Трое, – ответил он. – Девочка и два мальчика.
– И они все здоровы?
Мейн не ответил, но Ларри вряд ли услышал бы его слова, если бы даже они и прозвучали.
– Вы не знаете, как это бывает, – продолжал он дрожащим голосом. – О, да, вы понимаете меня, док, я вам охотно верю. В конце концов вы давно здесь живете, для того чтобы понять меня. Вы видели много таких детей, как мой сын, не так ли? Но тем не менее вы не понимаете… Вы не можете понять, что чувствует человек, когда это его коснется. Никто не сможет понять этого. Никто, пока это не случится с ним самим.
Его голос задрожал еще сильнее. Внезапно Темплз вздрогнул всем телом.
– Я больше не хочу, доктор, – сдавленным голосом выкрикнул он. – Я… я слишком долго терпел. Я прекращу это безумие. Я…
– Успокойся, – мягко сказал Мейн. Он раскрыл свой саквояж, немного покопался в нем и наконец вытащил маленький футляр, из которого достал шприц.
– Я тебе сделаю укол, – сказал доктор. – После него ты уснешь, а утром мы еще раз спокойно обо всем поговорим.
Он поднял шприц и хотел свободной рукой взять руку Ларри, но тот резко отпрянул назад и протестующе поднял руки.
– Нет! – сказал он решительно. – Не надо мне никакого укола. Если вам хочется сделать кому-нибудь укол, тогда войдите в эту дверь и избавьте бедное создание от страданий.
Мейн удивленно посмотрел на него.
– Не греши, – сказал он серьезно. – Ребенок совершенно в этом не виноват.
– Это верно. – Голос Темплза внезапно прозвучал совершенно хладнокровно. Исчезли все страхи и отчаяние, но зато в его словах звучала такая решимость, которая заставила доктора содрогнуться. – Вы совершенно правы, доктор. – Ребенок в этом не виноват, и вы, и я, и Джейн тоже не виноваты. Но существует некто, кто несет за это вину…
– Прекрати, – мягко сказал Мейн. – Это было так давно. Слишком давно, чтобы можно было что-то изменить.
– И этот некто здесь, – продолжил Темплз, словно вообще не расслышал последние слова доктора.
Мейн оцепенел.
– Что ты несешь? – спросил он. – Ты… ты сошел с ума, Ларри.
– Нет, док, – ответил Темплз. – Я знаю, что говорю. Он здесь. Он жив, доктор. Дьявол жив, и он находится совсем недалеко от Иннсмаута.
– Это невозможно, – воскликнул Мейн. Но его взгляд блуждал, а его голосу не хватало решительности, которая подобает таким словам. Тем не менее он продолжил: – Это же случилось почти двести лет тому назад, Ларри. Ты это знаешь лучше меня.
– И все равно он жив, – настаивал Темплз.
Внезапно он повернулся, сорвал с крючка свое пальто и дрожащими руками начал натягивать его на себя. Лицо у него покрылось лихорадочным румянцем.
– Спросите других, если вы мне не верите, – продолжал он. – Спросите Флойда, Баннистера и Мелоуна – они видели его.
– Видели? – сдавленным голосом спросил Мейн.
Темплз кивнул.
– Позавчера, – сказал он. – Он приходил в пивную. Они все видели его. Я тоже.
Мейн озадаченно покачал головой.
– Это невозможно, – пробормотал он. – Речь, видимо, идет о какой-то ошибке. Просто кто-то очень похожий на него. Такое бывает.
– Это был он, – настаивал Ларри. – Я это почувствовал, точно также как и остальные. У него такая же магическая сила, как и тогда, доктор. Я почувствовал дыхание зла, как будто меня рукой схватили за горло. Он… он напал на нас. И он победил один против двенадцати наших. Он жив.
Мейн посмотрел на него долгим взглядом.
– И что ты собираешься делать сейчас? – спросил он наконец.
Темплз рассмеялся, совсем тихо и горько.
– То, что надо было сделать еще двести лет тому назад, – сказал он. – Я знаю, что это не сделает моего сына нормальным и, возможно, не снимет с нас проклятие. Но я накажу его за то, что он сделал со мной и с другими и с нашими детьми. Я убью колдуна.
* * *
– Ты действительно считаешь хорошей идею еще раз приехать сюда?
Мой собственный голос показался мне чужим, он дрожал и слишком явно выдавал мою нервозность. Но Говард не ответил на мой вопрос, а лишь пожал плечами. Потом он щелчком отправил только что раскуренную сигару в окно и открыл дверцу экипажа, запряженного парой лошадей.
– Пойдем со мной, – сказал он просто.
Экипаж остановился у таблички с названием местечка, а до первых домов еще было достаточно далеко. Светало, и дома горбатыми тенями выделялись на фоне серого неба. Огоньки, которые кое-где виднелись за окнами, казались странно бесцветными и какими-то бледными, словно их свет наполовину поглощался невидимой вуалью.
У меня по спине пробежал озноб, когда я вслед за Говардом вылез из экипажа. Даже для апреля утро показалось мне необычно холодным, но не только от утренней прохлады меня бросило в дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Нет, Ларри, – сказал он очень тихо усталым голосом человека, совершенно выбившегося из сил. – Не входи. По крайней мере… не сейчас.
Ларри знал, что доктор Мейн прав – зачем входить и еще больше мучить себя и Джейн? Правда не исчезнет, если закрыть на нее глаза.
Но иногда это помогало.
– Это мальчик, не так ли? – прошептал он.
Мейн кивнул, не глядя на него. Его лицо было бледным, а в глазах застыл ужас, который сказал Темплзу больше, гораздо больше, чем все, что доктор мог бы ему рассказать
Он судорожно сглотнул. Казалось, у него в горле застрял твердый, колючий комок, когда он заговорил снова.
– Все… так плохо?
Мейн вздохнул. Затем выпрямился, устало провел ладонью по глазам и наконец посмотрел ему в лицо, стараясь при этом избегать взгляда Темплза.
– Он… будет жить, – сказал он тихо. – И, насколько я могу судить, он умственно здоров.
Ларри рассмеялся, но это прозвучало скорее как крик.
– Умственно? – горько повторил он. – Как прекрасно. Вы полагаете, он будет совершенно нормальным?
Он поднял руку ко лбу и горящими глазами пристально посмотрел на врача.
– Он будет совершенно нормально расти и однажды научится думать, а вскоре после этого и говорить, и когда-нибудь он придет ко мне и спросит: “Папа, почему я не такой, как другие?” Что я ему отвечу, когда он задаст мне этот вопрос? Что он расплачивается за то, что когда-то совершил его прапрадед?
– Пожалуйста, Ларри, – мягко сказал Мейн. – Я… я отлично понимаю тебя, поверь. Но могло быть и хуже.
Он попытался улыбнуться, подошел к нему и дружески положил руку на плечо.
Ларри отпрянул в сторону и сбросил руку доктора.
– Хуже? – выкрикнул он. – Вы сами не знаете, что говорите, док! Конечно, всегда может быть хуже, но… но это же еще не значит… что…
Он запнулся, в бессильной ярости сжал кулаки и почувствовал, как его глаза начало жечь, а по щекам потекли горячие слезы. Но он их даже и не стыдился
– У вас есть дети, доктор Мейн? – тихо спросил он
Мейн кивнул.
– Трое, – ответил он. – Девочка и два мальчика.
– И они все здоровы?
Мейн не ответил, но Ларри вряд ли услышал бы его слова, если бы даже они и прозвучали.
– Вы не знаете, как это бывает, – продолжал он дрожащим голосом. – О, да, вы понимаете меня, док, я вам охотно верю. В конце концов вы давно здесь живете, для того чтобы понять меня. Вы видели много таких детей, как мой сын, не так ли? Но тем не менее вы не понимаете… Вы не можете понять, что чувствует человек, когда это его коснется. Никто не сможет понять этого. Никто, пока это не случится с ним самим.
Его голос задрожал еще сильнее. Внезапно Темплз вздрогнул всем телом.
– Я больше не хочу, доктор, – сдавленным голосом выкрикнул он. – Я… я слишком долго терпел. Я прекращу это безумие. Я…
– Успокойся, – мягко сказал Мейн. Он раскрыл свой саквояж, немного покопался в нем и наконец вытащил маленький футляр, из которого достал шприц.
– Я тебе сделаю укол, – сказал доктор. – После него ты уснешь, а утром мы еще раз спокойно обо всем поговорим.
Он поднял шприц и хотел свободной рукой взять руку Ларри, но тот резко отпрянул назад и протестующе поднял руки.
– Нет! – сказал он решительно. – Не надо мне никакого укола. Если вам хочется сделать кому-нибудь укол, тогда войдите в эту дверь и избавьте бедное создание от страданий.
Мейн удивленно посмотрел на него.
– Не греши, – сказал он серьезно. – Ребенок совершенно в этом не виноват.
– Это верно. – Голос Темплза внезапно прозвучал совершенно хладнокровно. Исчезли все страхи и отчаяние, но зато в его словах звучала такая решимость, которая заставила доктора содрогнуться. – Вы совершенно правы, доктор. – Ребенок в этом не виноват, и вы, и я, и Джейн тоже не виноваты. Но существует некто, кто несет за это вину…
– Прекрати, – мягко сказал Мейн. – Это было так давно. Слишком давно, чтобы можно было что-то изменить.
– И этот некто здесь, – продолжил Темплз, словно вообще не расслышал последние слова доктора.
Мейн оцепенел.
– Что ты несешь? – спросил он. – Ты… ты сошел с ума, Ларри.
– Нет, док, – ответил Темплз. – Я знаю, что говорю. Он здесь. Он жив, доктор. Дьявол жив, и он находится совсем недалеко от Иннсмаута.
– Это невозможно, – воскликнул Мейн. Но его взгляд блуждал, а его голосу не хватало решительности, которая подобает таким словам. Тем не менее он продолжил: – Это же случилось почти двести лет тому назад, Ларри. Ты это знаешь лучше меня.
– И все равно он жив, – настаивал Темплз.
Внезапно он повернулся, сорвал с крючка свое пальто и дрожащими руками начал натягивать его на себя. Лицо у него покрылось лихорадочным румянцем.
– Спросите других, если вы мне не верите, – продолжал он. – Спросите Флойда, Баннистера и Мелоуна – они видели его.
– Видели? – сдавленным голосом спросил Мейн.
Темплз кивнул.
– Позавчера, – сказал он. – Он приходил в пивную. Они все видели его. Я тоже.
Мейн озадаченно покачал головой.
– Это невозможно, – пробормотал он. – Речь, видимо, идет о какой-то ошибке. Просто кто-то очень похожий на него. Такое бывает.
– Это был он, – настаивал Ларри. – Я это почувствовал, точно также как и остальные. У него такая же магическая сила, как и тогда, доктор. Я почувствовал дыхание зла, как будто меня рукой схватили за горло. Он… он напал на нас. И он победил один против двенадцати наших. Он жив.
Мейн посмотрел на него долгим взглядом.
– И что ты собираешься делать сейчас? – спросил он наконец.
Темплз рассмеялся, совсем тихо и горько.
– То, что надо было сделать еще двести лет тому назад, – сказал он. – Я знаю, что это не сделает моего сына нормальным и, возможно, не снимет с нас проклятие. Но я накажу его за то, что он сделал со мной и с другими и с нашими детьми. Я убью колдуна.
* * *
– Ты действительно считаешь хорошей идею еще раз приехать сюда?
Мой собственный голос показался мне чужим, он дрожал и слишком явно выдавал мою нервозность. Но Говард не ответил на мой вопрос, а лишь пожал плечами. Потом он щелчком отправил только что раскуренную сигару в окно и открыл дверцу экипажа, запряженного парой лошадей.
– Пойдем со мной, – сказал он просто.
Экипаж остановился у таблички с названием местечка, а до первых домов еще было достаточно далеко. Светало, и дома горбатыми тенями выделялись на фоне серого неба. Огоньки, которые кое-где виднелись за окнами, казались странно бесцветными и какими-то бледными, словно их свет наполовину поглощался невидимой вуалью.
У меня по спине пробежал озноб, когда я вслед за Говардом вылез из экипажа. Даже для апреля утро показалось мне необычно холодным, но не только от утренней прохлады меня бросило в дрожь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94