Но возражать не стал. Насколько я помню, под портретом стояла дата, а то, что мне не пятьдесят пять лет, он, думаю, понял.
– Значит, ваш отец, – сказал он, немного помолчав. – В этом случае вы действительно очень похожи.
Мне не понравился тон, которым он произнес эти слова. Когда я поднял на него глаза, то увидел, что его взгляд прикован к моей белой пряди. Большинство людей, видевших меня в первый раз, не могли удержаться от замечания относительно этой белой пряди в моих волосах, имеющей форму изломанной молнии. Многие считали это данью глупой моде, а меня принимали, следовательно, за легкомысленного щеголя; некоторые предполагали, что с этой прядью связано что-то особенное, и лишь очень немногие инстинктивно чувствовали, что за этой белоснежной прядью скрывалась какая-то страшная тайна. Я был уверен, что Торнхилл относился к последней группе.
Если бы я мог только все вспомнить! Все было здесь, совсем рядом, но между мной и моей памятью, казалось, находилась невидимая, но совершенно не преодолимая стена.
– В таком случае этот дом принадлежит вам, – продолжил после долгой паузы Торнхилл.
Я кивнул. Невидимая рука снова скользнула по моему мозгу, ощупывая, зондируя, ища что-то. Кто-то играл с моими воспоминаниями в игру, но, видимо, этот кто-то был неграмотным.
– Что… случилось? – спросил я.
Левая бровь Торнхилла приподнялась немного вверх, как волосатый червяк, ползущий к его лысине.
– Вы действительно не знаете этого? – спросил он.
Его голос все еще звучал холодно, но уже заметно приветливее, чем до сих пор. Один из его ассистентов – только в библиотеке их было трое, а судя по шуму, в доме находилась целая армия полицейских – подошел поближе и что-то прошептал ему на ухо. Торнхилл недовольно отмахнулся от него и проворчал: – Потом! Что случилось? – повторил он, снова обращаясь ко мне. – По правде говоря, я надеялся получить ответ на этот вопрос от вас. Нам позвонили, так как в доме раздавались крики и выстрелы. – Он скорчил гримасу. – Якобы горящий человек выпал из окна.
…Шатаясь, фигура двигалась ко мне, как живой факел. Я стрелял снова и снова и видел, как пули взрывались в огненной статуе, в которую превратилась жуткая фигура, как маленькие, раскаленные добела шары. Но она подходила все ближе и ближе, выставив вперед пылающие руки.
Я застонал. Эта картина пронзила мой мозг как взрыв. В первый момент она показалась мне слишком страшной, чтобы быть правдой, показалась картиной из кошмарного сна. Но я знал, что это случилось на самом деле.
– Что с вами? – спросил Торнхилл.
– Ничего. – Я поспешно покачал головой и немного выпрямился в кресле, в которое меня посадили Торнхилл и его ассистент.
Бровь Торнхилла поднялась еще выше вверх и почти достигла пробора. Но он невозмутимо продолжал:
– Это, собственно говоря, и все. За исключением восьми убитых и двоих все еще лежащих без сознания.
– Убитых? – Снова перед моим внутренним взором возникла картина. Лицо Рольфа, искаженное от боли и сплошь залитое кровью, отчаянный крик Говарда. Чудовище…
– Ваши слуги, мистер… Крейвен, – ответил Торнхилл. – И человек, в кармане которого был фальшивый паспорт, выданный на имя… – Он запнулся, сунул руку во внутренний карман маленькой палатки, которую он носил вместо сюртука, и вытащил потрепанный паспорт.
– Вот он. Доктор, доктор, доктор Мортимер Грей, – прочел он и вопросительно посмотрел на меня. – Он что, заикался?
– Доктор юриспруденции, доктор философии и доктор медицины, – пояснил я. Торнхилл прекрасно знал, что означают три “д-р”. – Прекратите прикидываться дурачком, Торнхилл. Его глаза весело сверкнули.
– Кем же он был в действительности? – спросил он.
– А почему вы считаете, что этот человек не был доктором Греем? – возразил я лишь для того, чтобы выиграть время.
В моей голове снова возникли отдельные картины. И постепенно они начали складываться в единое целое.
– Я лично знаю доктора Грея, – ответил Торнхилл. – Он известный адвокат и врач. Вы должны это знать, Крейвен. Я достаточно часто имел с ним дела. А этот убитый вовсе не доктор Грей. И чтобы в этом убедиться, мне не нужно было заглядывать в его фальшивый паспорт.
Внезапно он резко встал, швырнул паспорт на стол и сверкнул на меня глазами. От его спокойствия не осталось и следа.
– Черт побери, мистер Крейвен, – рявкнул он. – Меня вызывают в дом, в котором произошла бойня, и все, что я слышу от вас, это вопросы! А как насчет нескольких ответов?
Он подошел ко мне и наклонился вперед.
– Где были вы? – рявкнул он прямо мне в ухо. – Мои люди перевернули эту комнату вверх дном в течение двух с половиной часов, и нигде не обнаружили и малейшего следа вашего присутствия!
Я выдержал его взгляд и показал на часы.
– Там… внутри, – сказал я. – Вы же меня сами там…
– Да прекратите же, Крейвен, – перебил меня Торнхилл, весь шипя от ярости. – Вы не могли все время находиться там внутри. Вы бы задохнулись в этом ящике.
Невидимая рука снова освободила часть моих воспоминаний.
– Это… не часы, – медленно произнес я. – Позади них есть еще одно помещение. Там… библиотека. Задняя стенка отодвигается.
Торнхилл с сомнением посмотрел на меня, повернулся и двинулся к открытым часам. При его полноте это казалось просто чудом, но он действительно смог протиснуться в часы и нажал своей пухлой рукой на заднюю стенку.
Раздался скрип и задняя стенка отошла в сторону, открыв нашим взорам тайную библиотеку, которая скрывалась за ней.
Мои мысли путались. Информация внезапно появлялась сама собой – еще один фрагмент среди хаоса, царившего у меня в голове. В этом была своя система. Это не являлось обычной потерей памяти, которая иногда встречается у людей, потерявших сознание. Что-то держало под контролем мои воспоминания и мою память. И это что-то всякий раз выдавало мне именно такое количество информации, которое было мне необходимо. Но ни грамма больше.
– Это библиотека?
Торнхилл протиснулся сквозь корпус часов и исчез в соседнем помещении. Его голос создавал странное, звучное эхо.
Я встал, приблизился к часам, и остановился как вкопанный, когда мой взгляд упал в лежавшую за часами библиотеку.
Помещение существовало – шириной около пяти шагов и длиной в три раза больше. Вдоль стен стояли полки, на которых кое-где еще можно было увидеть полусгнившие остатки книг, зеленоватые кучки плесени и слизистой гнили.
Торнхилл остановился. Когда он услышал мои шаги, он обернулся и укоризненно посмотрел на меня своими маленькими поросячьими глазками.
– Я знаю, что это ваше дело, Крейвен, – сказал он. – Но если вы хотите услышать от меня совет, – вам надо уволить свою уборщицу.
Мне было нечего ему возразить. На полу – или там, где, собственного говоря, должен был находиться пол, – лежал тридцатисантиметровый слой черной, маслянистой слизи, в которую он погрузился по самые икры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
– Значит, ваш отец, – сказал он, немного помолчав. – В этом случае вы действительно очень похожи.
Мне не понравился тон, которым он произнес эти слова. Когда я поднял на него глаза, то увидел, что его взгляд прикован к моей белой пряди. Большинство людей, видевших меня в первый раз, не могли удержаться от замечания относительно этой белой пряди в моих волосах, имеющей форму изломанной молнии. Многие считали это данью глупой моде, а меня принимали, следовательно, за легкомысленного щеголя; некоторые предполагали, что с этой прядью связано что-то особенное, и лишь очень немногие инстинктивно чувствовали, что за этой белоснежной прядью скрывалась какая-то страшная тайна. Я был уверен, что Торнхилл относился к последней группе.
Если бы я мог только все вспомнить! Все было здесь, совсем рядом, но между мной и моей памятью, казалось, находилась невидимая, но совершенно не преодолимая стена.
– В таком случае этот дом принадлежит вам, – продолжил после долгой паузы Торнхилл.
Я кивнул. Невидимая рука снова скользнула по моему мозгу, ощупывая, зондируя, ища что-то. Кто-то играл с моими воспоминаниями в игру, но, видимо, этот кто-то был неграмотным.
– Что… случилось? – спросил я.
Левая бровь Торнхилла приподнялась немного вверх, как волосатый червяк, ползущий к его лысине.
– Вы действительно не знаете этого? – спросил он.
Его голос все еще звучал холодно, но уже заметно приветливее, чем до сих пор. Один из его ассистентов – только в библиотеке их было трое, а судя по шуму, в доме находилась целая армия полицейских – подошел поближе и что-то прошептал ему на ухо. Торнхилл недовольно отмахнулся от него и проворчал: – Потом! Что случилось? – повторил он, снова обращаясь ко мне. – По правде говоря, я надеялся получить ответ на этот вопрос от вас. Нам позвонили, так как в доме раздавались крики и выстрелы. – Он скорчил гримасу. – Якобы горящий человек выпал из окна.
…Шатаясь, фигура двигалась ко мне, как живой факел. Я стрелял снова и снова и видел, как пули взрывались в огненной статуе, в которую превратилась жуткая фигура, как маленькие, раскаленные добела шары. Но она подходила все ближе и ближе, выставив вперед пылающие руки.
Я застонал. Эта картина пронзила мой мозг как взрыв. В первый момент она показалась мне слишком страшной, чтобы быть правдой, показалась картиной из кошмарного сна. Но я знал, что это случилось на самом деле.
– Что с вами? – спросил Торнхилл.
– Ничего. – Я поспешно покачал головой и немного выпрямился в кресле, в которое меня посадили Торнхилл и его ассистент.
Бровь Торнхилла поднялась еще выше вверх и почти достигла пробора. Но он невозмутимо продолжал:
– Это, собственно говоря, и все. За исключением восьми убитых и двоих все еще лежащих без сознания.
– Убитых? – Снова перед моим внутренним взором возникла картина. Лицо Рольфа, искаженное от боли и сплошь залитое кровью, отчаянный крик Говарда. Чудовище…
– Ваши слуги, мистер… Крейвен, – ответил Торнхилл. – И человек, в кармане которого был фальшивый паспорт, выданный на имя… – Он запнулся, сунул руку во внутренний карман маленькой палатки, которую он носил вместо сюртука, и вытащил потрепанный паспорт.
– Вот он. Доктор, доктор, доктор Мортимер Грей, – прочел он и вопросительно посмотрел на меня. – Он что, заикался?
– Доктор юриспруденции, доктор философии и доктор медицины, – пояснил я. Торнхилл прекрасно знал, что означают три “д-р”. – Прекратите прикидываться дурачком, Торнхилл. Его глаза весело сверкнули.
– Кем же он был в действительности? – спросил он.
– А почему вы считаете, что этот человек не был доктором Греем? – возразил я лишь для того, чтобы выиграть время.
В моей голове снова возникли отдельные картины. И постепенно они начали складываться в единое целое.
– Я лично знаю доктора Грея, – ответил Торнхилл. – Он известный адвокат и врач. Вы должны это знать, Крейвен. Я достаточно часто имел с ним дела. А этот убитый вовсе не доктор Грей. И чтобы в этом убедиться, мне не нужно было заглядывать в его фальшивый паспорт.
Внезапно он резко встал, швырнул паспорт на стол и сверкнул на меня глазами. От его спокойствия не осталось и следа.
– Черт побери, мистер Крейвен, – рявкнул он. – Меня вызывают в дом, в котором произошла бойня, и все, что я слышу от вас, это вопросы! А как насчет нескольких ответов?
Он подошел ко мне и наклонился вперед.
– Где были вы? – рявкнул он прямо мне в ухо. – Мои люди перевернули эту комнату вверх дном в течение двух с половиной часов, и нигде не обнаружили и малейшего следа вашего присутствия!
Я выдержал его взгляд и показал на часы.
– Там… внутри, – сказал я. – Вы же меня сами там…
– Да прекратите же, Крейвен, – перебил меня Торнхилл, весь шипя от ярости. – Вы не могли все время находиться там внутри. Вы бы задохнулись в этом ящике.
Невидимая рука снова освободила часть моих воспоминаний.
– Это… не часы, – медленно произнес я. – Позади них есть еще одно помещение. Там… библиотека. Задняя стенка отодвигается.
Торнхилл с сомнением посмотрел на меня, повернулся и двинулся к открытым часам. При его полноте это казалось просто чудом, но он действительно смог протиснуться в часы и нажал своей пухлой рукой на заднюю стенку.
Раздался скрип и задняя стенка отошла в сторону, открыв нашим взорам тайную библиотеку, которая скрывалась за ней.
Мои мысли путались. Информация внезапно появлялась сама собой – еще один фрагмент среди хаоса, царившего у меня в голове. В этом была своя система. Это не являлось обычной потерей памяти, которая иногда встречается у людей, потерявших сознание. Что-то держало под контролем мои воспоминания и мою память. И это что-то всякий раз выдавало мне именно такое количество информации, которое было мне необходимо. Но ни грамма больше.
– Это библиотека?
Торнхилл протиснулся сквозь корпус часов и исчез в соседнем помещении. Его голос создавал странное, звучное эхо.
Я встал, приблизился к часам, и остановился как вкопанный, когда мой взгляд упал в лежавшую за часами библиотеку.
Помещение существовало – шириной около пяти шагов и длиной в три раза больше. Вдоль стен стояли полки, на которых кое-где еще можно было увидеть полусгнившие остатки книг, зеленоватые кучки плесени и слизистой гнили.
Торнхилл остановился. Когда он услышал мои шаги, он обернулся и укоризненно посмотрел на меня своими маленькими поросячьими глазками.
– Я знаю, что это ваше дело, Крейвен, – сказал он. – Но если вы хотите услышать от меня совет, – вам надо уволить свою уборщицу.
Мне было нечего ему возразить. На полу – или там, где, собственного говоря, должен был находиться пол, – лежал тридцатисантиметровый слой черной, маслянистой слизи, в которую он погрузился по самые икры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94