ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



Адриан Конан Дойл
Восковые игроки
Моему другу Шерлоку Холмсу явно не повезло. Ради спортивного интереса он согласился встретиться на ринге второразрядного клуба с Задирой Рэшером, хорошо известным профессиональным боксером среднего веса. К удивлению зрителей. Холмс нокаутировал Задиру, прежде чем тот сумел навязать ему затяжной бой. Выходя из клуба после этой победы, мой друг споткнулся на скверно освещенной, шаткой лестнице и вывихнул ногу.
Весть об этом происшествии застала меня во время завтрака. Прочитав телеграмму, посланную миссис Хадсон, я не мог удержаться от сочувственного восклицания и передал телеграмму жене.
— Ты должен немедленно пойти к мистеру Холмсу и побыть у него день-два, — сказала она. — Твоими пациентами здесь всегда может заняться Энструтер.
В то время я жил в районе Паддиштон, и доехать до Бейкер-стрит было делом нескольких минут. Холмс, как я и думал, сидел в темно-красном халате на кушетке, откинувшись к стене, а его забинтованная правая нога покоилась на груде подушек. Слева от него на небольшом столике стоял микроскоп, а справа на кушетке лежал ворох прочитанных газет.
Я попросил его рассказать подробнее, что произошло. Холмс объяснил:
— Я слишком возгордился, Уотсон, и забыл посмотреть под ноги. Глупец!
— Но, безусловно, в какой-то мере вашу гордость можно понять. Задира не из слабых противников. — Вовсе нет, его хвалят совершенно незаслуженно, к тому же он вышел на ринг в нетрезвом виде. Впрочем, Уотсон, я вижу, что вас беспокоит и ваше собственное здоровье.
— Боже мой. Холмс! Честно говоря, я подозреваю, что простудился. Но ведь никаких явных признаков простуды нет. Удивительно, как узнали об этом вы?
— Удивительно? Да это элементарно! Вы щупали свой пульс. И при этом запачкали ляписом, который и сейчас виден на указательном пальце вашей правой руки, весьма характерное место на вашей левой кисти. Постойте, что вы делаете?
Не обращая внимания на протесты Холмса, я осмотрел и перебинтовал его ногу.
— А знаете, мой дорогой, — продолжал я, пытаясь его подбодрить, — в известном смысле мне доставляет удовольствие видеть вас в таком беспомощном состоянии.
Холмс пристально посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Да, да, — сказал я. — Вам придется обуздать свое нетерпение, раз уж вы прикованы к кушетке недели на две, а может быть, и больше. Только не поймите меня превратно: когда прошлым летом я имел честь познакомиться с вашим братом Майкрофтом, вы говорили, что он превосходит вас в умении наблюдать и рассуждать.
— Это правда. Если бы искусство расследования начиналось и заканчивалось размышлением в кресле, мой брат был бы величайшим сыщиком на свете.
— Позволю себе усомниться. Так вот, вы временно обречены на сидячий образ жизни. Мне доставит удовольствие увидеть, как вы продемонстрируете свои исключительные качества, когда столкнетесь с каким-нибудь случаем, требующим расследования.
— Мне нечего расследовать.
— Не унывайте. Случай не заставит себя ждать.
— Отдел происшествий в «Тайме», — сказал он, кивнув в сторону вороха газет, — абсолютно невыразителен. И даже радости изучения новой болезнетворной бактерии не бесконечны. А что касается утешителей, Уотсон, то я предпочел бы вам Иова.
Появление миссис Хадсон с письмом, которое доставил посыльный, заставило его умолкнуть. Хотя я, честно говоря, не ожидал, что мое пророчество сбудется так скоро, но не удержался от замечания о том, что послание написано на гербовой бумаге, которая, должно быть, стоит не меньше, чем полкроны за пачку. Однако я был обречен на разочарование. Нетерпеливо вскрыв письмо. Холмс раздраженно фыркнул.
— Вы неважный предсказатель, — сказал он, черкнув несколько слов ответа для передачи посыльному. — Это всего-навсего неграмотная записка от сэра Жерваса Дарлингтона. Он просит принять его завтра в одиннадцать часов утра и передать ответ с нарочным в клуб «Геркулес».
— Дарлингтон… По-моему, вы упоминали это имя и раньше, — заметил я.
— Да. Но тогда имел в виду Дарлингтона-антиквара, который, заменив подлинную картину Леонардо да Винчи подделкой, вызвал такой скандал в Гровнер Гэллериз. А сэр Жервас — это другой, более знатный Дарлингтон. Это смелый негодяй. Он увлекается боксом и распутными женщинами. Впрочем, теперь ему приходится быть настороже.
— Вы меня заинтересовали, Холмс. Почему же?
— Я не увлекаюсь скачками. Однако мне помнится, что в прошлом году сэр Жервас выиграл целое состояние на скачках. Недоброжелатели шептали, что здесь не обошлось без подкупа и выведывания секретов. Будьте добры, Уотсон, уберите этот микроскоп.
Я повиновался. На маленьком столике остался лишь брошенный Холмсом листок гербовой бумаги. Из кармана халата он вынул золотую табакерку с большим аметистом в середине крышки, подаренную ему королем Богемии.
— Сейчас, — добавил он, — за каждым шагом сэра Дарлингтона тщательно следят. И как только он попытается связаться с каким-нибудь подозрительным типом, ему в лучшем случае предложат не появляться на скачках, а может быть, и отправят в тюрьму. Я не могу припомнить имя лошади, на которую он ставил…
— Леди Бенгала из конюшни лорда Хоува, от Индийского раджи и Графини. Она опередила на шестьсот метров всех остальных! — воскликнул я. — Хотя, конечно, я знаю о скачках лишь немногим больше, чем вы.
— Неужели, Уотсон?
— Холмс, в чем вы меня подозреваете? Я женатый человек, и мой счет в банке чрезвычайно тощ. К тому же какие могут быть скачки в такую скверную погоду?
— Тем не менее до скачек Грэнд Нэшнл не так уж далеко.
— Вы правы, лорд Хоув уже заявил две свои лошади для участия в скачках. Многие считают фаворитом Дитя Грома, а на Скеернесс особых надежд не возлагают. Но мне трудно поверить в скандал, который связывают с этим спортом королей, — добавил я. Лорд Хоув — порядочный человек.
— Вот именно. Поэтому-то среди его друзей нет сэра Жерваса Дарлингтона.
— Но почему вы уверены, что сэр Жервас не скажет вам ничего интересного?
— Если бы вы знали этого джентльмена, Уотсон, вы бы сами поняли, что он никакого интереса не представляет, если не считать того, что он действительно грозный боксер тяжелого веса… — Холмс присвистнул. — Постойте-ка! Ведь сэр Жервас сегодня утром был свидетелем моего глупого поединка.
— И что ему нужно от вас?
— Не имею ни малейшего представления, Уотсон, — сказал он, — я очень рад, что вы пришли. Но прошу вас, помолчите хотя бы ближайшие шесть часов. Иначе я скажу что-нибудь такое, о чем пожалею впоследствии.
Итак, храня молчание даже за ужином, мы сидели допоздна в уютной комнате. Холмс угрюмо составлял картотеку своих записей о преступлениях, а я углубился в страницы Британского медицинского журнала.
1 2 3 4 5 6