.. и на том же уровне благородства. Несколько минут назад она еще не чувствовала разницы между ними, как будто они были современниками. Теперь же пропасть между временами и культурами разверзлась, подобно глубокому каньону. Сама она лишь теоретически была знакома с дамбами из валунов и чудесами Детройта, которые уступали бесконечному прогрессу подъемников, гаек и труб, чьи очертания свет лампы только обрисовывал. Для Альды это должно казаться совсем другим, новым миром.
— Что это? — прошептала Альда. — Где мы?
— В загадке, — ответила Джил тихо, будто боясь нарушить тишину, царившую среди этих мрачных джунглей металла. — Я бы сказала, что мы где-то на пятом уровне. Та лестница в шахте, кажется, уходит в вечность. А что касается того, что...
Она поддерживала лампу и вдыхала слегка маслянистый запах комнаты. Про себя она отметила, что здесь нет пыли и нет крыс. Только темнота и мягкость постоянно пульсировали в самом сердце Убежища.
— Это, должно быть, насосы.
— Что?
Джил прошлась по периметру маленького расчищенного участка около люка. Свет в ее руке играл на гладких, сияющих поверхностях, и исходящее тепло шевелило жесткие, спутавшиеся волосы.
— Насосы для подачи воздуха и воды, — сказала она задумчиво. — Я знала, что они должны были существовать.
— Почему? — спросила озадаченная Альда.
— Я уже говорила — вода и воздух не могут двигаться сами.
Джил остановилась и нагнулась подобрать еще один белый стеклянный многогранник, который лежал наполовину спрятанный в тени переплетенной груды колец такого же диаметра, как и ее талия.
— Почему о них не упомянуто в летописях? — спросила Альда.
— Как бы сказал один очень великий человек из моего собственного мира, это вопрос на шестьдесят четыре доллара, — Джил погладила массивную трубу из гладкого, черного, не поддавшегося ржавчине металла и просунула руку в огромное отверстие. В ее затененной глубине она разглядела проволочную решетку с мелкими ячейками. Очевидно, она не была тем человеком, которого интересовало, как к Даркам поступает свежий воздух.
— А вот еще один. Что же служит источником энергии?
— О чем ты?
— Источник энергии — это то, что заставляет все двигаться.
— Может быть, он сам двигается, потому что это его природа — быть в движении.
«Так толковали, — вспомнилось Джил, — средневековые ученые движение во Вселенной».
— Ничто не опускается ниже Луны, — объяснила она, углубляясь в Аристотеля и физику земли. — Каждый предмет должен иметь что-то еще, что заставляет его двигаться.
— О, — протянула Альда, услышав такое.
Невидимые стены подхватили журчание их голосов и повторяли их снова и снова в гулких ухающих трубах.
— Альда, ты понимаешь... — Джил повернулась назад, грязная и пыльная в своей рабочей униформе, с освещенным лампой лицом. — В Убежище могут быть другие места, подобные этому: другие комнаты, лаборатории, укрепления... да все, что угодно! Спрятанные и забытые. И если бы мы смогли отыскать их... Боже, как я хочу, чтобы Ингольд был здесь. Он бы смог помочь нам.
Альда вдруг взглянула на нее:
— Да, — сказала она, — да, если бы он был с нами. Потому что... послушай, Джил, скажи мне, если это имеет какой-то смысл. Мог источник энергии... быть волшебным?
Джил помедлила, размышляя, затем кивнула.
— Он должен быть таким.
«Для трехтысячелетней давности, — подумала она, — это более вероятное предположение, чем спрятанный атомный реактор».
— Вот почему ни один из них не упомянут в летописи, — Альда подалась вперед, ее темные косы упали на плечи, глаза расширились, и Джил показалось, что они подернулись страхом.
— Ты говоришь, что Убежище построено... волшебниками, которые были еще и инженерами. Но Священное писание появилось задолго до нашествия Дарков. Церковь была очень могущественной тогда, — ее голос понизился и напрягся. — Не так легко испугать волшебников, Джил. Если они владели секретом здания Убежища... и раз секрет был утерян... не стоит отыскивать его снова. И это могло случиться так легко. Горстка людей... Если что-то... что-то случилось с ними... прежде, чем они смогли научить своих преемников...
Джил молчала, вспоминая Ингольда перед влекущими вьюгами Убежища и фанатичную ненависть в змеиных глазах Джованнин.
Альда посмотрела вверх, свет от лампы сиял в ее глазах:
— Всю свою жизнь я не доверяла им и боялась их, — продолжала она. — Я знаю, как люди относятся к ним. Я знаю, Джил, у Руди есть дар, но до сих пор я боюсь его. И он исчез куда-то, я не знаю куда. Я его люблю, Джил, — произнесла она тихо. — Это, может быть, не по правилам и, может быть, глупо и безнадежно, но я не могу преодолеть это. Знаешь, говорят, что жена волшебника — вдова. Я всегда думала, что это потому, что они были отлучены от Церкви.
Она поставила ногу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, на второй уровень. Встретившись взглядом с Джил, она сказала:
— Сейчас я понимаю, что это означает. Любая женщина, которая влюбляется в волшебника, только напрашивается на сердечную боль.
Джил отвернулась, ослепленная внезапным потоком понимания и слез:
— И это ты мне объясняешь, дорогая, — пробормотала она.
Альда посмотрела наверх:
— Что?
— Ничего, — солгала Джил.
8
Удушливое чувство надвигающейся опасности заставило Руди очнуться от крепкого сна. Над головой пронзительно завывал ветер, но сухое русло реки, в котором он соорудил себе логово, защищало его, и внизу было относительно тихо. Он сел, камень, к которому он прислонился, остро впился в спину, дышать стало труднее. Сердце защемило, когда он увидел, что Ингольд исчез.
Быстрый взгляд по сторонам подтвердил это. Он не увидел волшебника в колеблющейся от пламени темноте.
Руди вскочил на ноги. Ужас сознания, что он остался один, окруженный этой пустыней с опаляющими ветрами ночью, боролся со страхом вины за проспанное дежурство. Слабое колебание ветра донеслось сверху, но не оно заставило Руди содрогнуться. Он понял, что без волшебника ему не выжить. И кто или что так бесшумно могло похитить Ингольда?
Не в силах справиться с паникой, он схватил лук и колчан и стал карабкаться вверх по крутому скалистому берегу. Сильный порыв ветра ударил в лицо, но, кроме буйно взметаемой полыни, Руди ничего не смог разглядеть. Волшебник исчез. Отчаявшись, юноша закричал:
— Ингольд!
Ветер вернул его крик.
Невероятная стужа врезалась, как ледяной клинок. Беснующийся ветер сорвал с его губ жалобный стон и унес в темноту. Он закричал снова:
— Ингольд! — но голос беспомощно тонул в водовороте ночи.
Что делать? Вернуться в лагерь и ждать? Чего? Отправиться назад на дорогу, чтобы отыскать хоть какие-то следы старика? Подождать утра? Но сегодняшний ночной ураган сметет следы Ингольда с лица земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
— Что это? — прошептала Альда. — Где мы?
— В загадке, — ответила Джил тихо, будто боясь нарушить тишину, царившую среди этих мрачных джунглей металла. — Я бы сказала, что мы где-то на пятом уровне. Та лестница в шахте, кажется, уходит в вечность. А что касается того, что...
Она поддерживала лампу и вдыхала слегка маслянистый запах комнаты. Про себя она отметила, что здесь нет пыли и нет крыс. Только темнота и мягкость постоянно пульсировали в самом сердце Убежища.
— Это, должно быть, насосы.
— Что?
Джил прошлась по периметру маленького расчищенного участка около люка. Свет в ее руке играл на гладких, сияющих поверхностях, и исходящее тепло шевелило жесткие, спутавшиеся волосы.
— Насосы для подачи воздуха и воды, — сказала она задумчиво. — Я знала, что они должны были существовать.
— Почему? — спросила озадаченная Альда.
— Я уже говорила — вода и воздух не могут двигаться сами.
Джил остановилась и нагнулась подобрать еще один белый стеклянный многогранник, который лежал наполовину спрятанный в тени переплетенной груды колец такого же диаметра, как и ее талия.
— Почему о них не упомянуто в летописях? — спросила Альда.
— Как бы сказал один очень великий человек из моего собственного мира, это вопрос на шестьдесят четыре доллара, — Джил погладила массивную трубу из гладкого, черного, не поддавшегося ржавчине металла и просунула руку в огромное отверстие. В ее затененной глубине она разглядела проволочную решетку с мелкими ячейками. Очевидно, она не была тем человеком, которого интересовало, как к Даркам поступает свежий воздух.
— А вот еще один. Что же служит источником энергии?
— О чем ты?
— Источник энергии — это то, что заставляет все двигаться.
— Может быть, он сам двигается, потому что это его природа — быть в движении.
«Так толковали, — вспомнилось Джил, — средневековые ученые движение во Вселенной».
— Ничто не опускается ниже Луны, — объяснила она, углубляясь в Аристотеля и физику земли. — Каждый предмет должен иметь что-то еще, что заставляет его двигаться.
— О, — протянула Альда, услышав такое.
Невидимые стены подхватили журчание их голосов и повторяли их снова и снова в гулких ухающих трубах.
— Альда, ты понимаешь... — Джил повернулась назад, грязная и пыльная в своей рабочей униформе, с освещенным лампой лицом. — В Убежище могут быть другие места, подобные этому: другие комнаты, лаборатории, укрепления... да все, что угодно! Спрятанные и забытые. И если бы мы смогли отыскать их... Боже, как я хочу, чтобы Ингольд был здесь. Он бы смог помочь нам.
Альда вдруг взглянула на нее:
— Да, — сказала она, — да, если бы он был с нами. Потому что... послушай, Джил, скажи мне, если это имеет какой-то смысл. Мог источник энергии... быть волшебным?
Джил помедлила, размышляя, затем кивнула.
— Он должен быть таким.
«Для трехтысячелетней давности, — подумала она, — это более вероятное предположение, чем спрятанный атомный реактор».
— Вот почему ни один из них не упомянут в летописи, — Альда подалась вперед, ее темные косы упали на плечи, глаза расширились, и Джил показалось, что они подернулись страхом.
— Ты говоришь, что Убежище построено... волшебниками, которые были еще и инженерами. Но Священное писание появилось задолго до нашествия Дарков. Церковь была очень могущественной тогда, — ее голос понизился и напрягся. — Не так легко испугать волшебников, Джил. Если они владели секретом здания Убежища... и раз секрет был утерян... не стоит отыскивать его снова. И это могло случиться так легко. Горстка людей... Если что-то... что-то случилось с ними... прежде, чем они смогли научить своих преемников...
Джил молчала, вспоминая Ингольда перед влекущими вьюгами Убежища и фанатичную ненависть в змеиных глазах Джованнин.
Альда посмотрела вверх, свет от лампы сиял в ее глазах:
— Всю свою жизнь я не доверяла им и боялась их, — продолжала она. — Я знаю, как люди относятся к ним. Я знаю, Джил, у Руди есть дар, но до сих пор я боюсь его. И он исчез куда-то, я не знаю куда. Я его люблю, Джил, — произнесла она тихо. — Это, может быть, не по правилам и, может быть, глупо и безнадежно, но я не могу преодолеть это. Знаешь, говорят, что жена волшебника — вдова. Я всегда думала, что это потому, что они были отлучены от Церкви.
Она поставила ногу на ступеньку лестницы, ведущей вниз, на второй уровень. Встретившись взглядом с Джил, она сказала:
— Сейчас я понимаю, что это означает. Любая женщина, которая влюбляется в волшебника, только напрашивается на сердечную боль.
Джил отвернулась, ослепленная внезапным потоком понимания и слез:
— И это ты мне объясняешь, дорогая, — пробормотала она.
Альда посмотрела наверх:
— Что?
— Ничего, — солгала Джил.
8
Удушливое чувство надвигающейся опасности заставило Руди очнуться от крепкого сна. Над головой пронзительно завывал ветер, но сухое русло реки, в котором он соорудил себе логово, защищало его, и внизу было относительно тихо. Он сел, камень, к которому он прислонился, остро впился в спину, дышать стало труднее. Сердце защемило, когда он увидел, что Ингольд исчез.
Быстрый взгляд по сторонам подтвердил это. Он не увидел волшебника в колеблющейся от пламени темноте.
Руди вскочил на ноги. Ужас сознания, что он остался один, окруженный этой пустыней с опаляющими ветрами ночью, боролся со страхом вины за проспанное дежурство. Слабое колебание ветра донеслось сверху, но не оно заставило Руди содрогнуться. Он понял, что без волшебника ему не выжить. И кто или что так бесшумно могло похитить Ингольда?
Не в силах справиться с паникой, он схватил лук и колчан и стал карабкаться вверх по крутому скалистому берегу. Сильный порыв ветра ударил в лицо, но, кроме буйно взметаемой полыни, Руди ничего не смог разглядеть. Волшебник исчез. Отчаявшись, юноша закричал:
— Ингольд!
Ветер вернул его крик.
Невероятная стужа врезалась, как ледяной клинок. Беснующийся ветер сорвал с его губ жалобный стон и унес в темноту. Он закричал снова:
— Ингольд! — но голос беспомощно тонул в водовороте ночи.
Что делать? Вернуться в лагерь и ждать? Чего? Отправиться назад на дорогу, чтобы отыскать хоть какие-то следы старика? Подождать утра? Но сегодняшний ночной ураган сметет следы Ингольда с лица земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82