Предложение, очевидно, не заслуживало ответа – стражники уже подбирали огарки потушенных факелов и зажигали их от маленького костра, который кто-то развел в углу двора, чтобы согреться. Джил присоединилась к ним в надежде, что отъезд задержится, что они не двинутся дальше без Ингольда. Янус увидел ее, когда она спускалась по ступенькам, и окликнул:
– Джил-Шалос.
Но толстый извозчик схватил его за руку, и Джил услышала, как тот уговаривал Януса двинуться в путь немедленно. Джил тихо скользнула в тень.
Было жутко входить в подвал вот так, совершенно одной. Горящий факел отбрасывал вперед прыгающие искаженные тени на низком своде потолка, шаги гулко отзывались в темноте, будто за ней крался целый легион гоблинов. Красный блеск злых глазок на секунду вспыхивал в непроницаемом мраке вокруг нее, потом исчезал. Тишина, казалось, дышала. Какой-то инстинкт подсказал ей не звать остальных, и она продолжала молча идти одна, внимательно рассматривая лабиринт темных колонн в поисках дрожащего белого света или мягкого шороха обутых ног, хотя теперь она думала, что Ингольд был человеком, который мог двигаться беззвучно, как тень. Джил покинула протоптанный путь, по которому выносили трофеи, и повернула в нижние подвалы, бродя между одинаковыми рядами темных каменных колонн; свет ее факела, не отражаясь, тонул в черном бархате базальтового пола.
Она чувствовала, как это постепенно, незаметно нарастает вокруг нее; осознание того, что она уже проходила по этому пути, томительное чувство неопределенного страха, неприятное ощущение, что на нее смотрят из темноты существа, не имеющие глаз.
Чем она помогла бы Ингольду, Джил не могла сказать, ведь она была без оружия и меньше, чем он, знакома с владениями Тьмы. Но она знала, что его надо найти и что он смертельно устал, что он, немного переступив пределы своей выносливости, мог наделать кучу непоправимых ошибок.
Она уже почти потеряла надежду найти его, когда увидела слабое отражение белого света на темном граните колонн. Она ринулась на свет и вышла наконец на чистое пространство из этого каменного леса, и свет ее факела отражался от темного пролета порфирово-красной лестницы, изгибавшейся вверх, к выломанным обломкам циклопических бронзовых дверей, за которыми не было ничего, кроме мрака. Среди хлама брошенной мебели и старых грязных сундуков она различала очертания скелетов, кости, разбросанные среди колонн, их плоть была ободрана Тьмой. Почти у ее ног, среди черепов, лежали высыпавшиеся из разрубленного мечом ящика сушеные яблоки.
Она знала это место; от этого чувства узнавания у нее бешено заколотилось сердце, и кровь ударила в голову. Гранитная плита по-прежнему не нарушала древнюю выщербленность базальтового пола, лишь огромная прямоугольная дыра разверзлась на ее месте – черная и зияющая, как неотвратимая бездна. Вниз от пола вела темная лестница, невыразимо древняя, выглядевшая, как помнила Джил по своим снам, как и много тысячелетий назад. Сырой озноб, который исходил из этой тьмы, коснулся ее щеки как эхо изначального хаоса, зла за пределом человеческого постижения.
Из этой невыразимой бездны, как далекий отблеск лампы, сиял мягкий белый свет, который она искала. Он выхватывал изгибы арок потолка, отражался во влажных черепах и тонул в круглых глазных впадинах. Джил шагнула и дрожащими руками подняла длинный меч, лежащий на полу среди разбросанных изъеденных человеческих костей. С приятной тяжестью рукоятки в руке она почувствовала себя лучше и уверенней. Страх отступил. Джил подняла меч лезвием кверху и подошла к краю пропасти.
Далеко внизу освещенный мягким белым светом своего посоха был виден Ингольд. Он стоял неподвижно, как статуя, в пятидесяти ступенях ниже нее, как раз в месте, где лестница поворачивала и терялась из виду в черном чреве земли. У него был напряженный взгляд, словно он прислушивался к какому-то звуку, недоступному Джил. Он вложил меч в ножны, свободная правая рука свешивалась сбоку. Она увидела, как он шагнул, чуть поколебавшись, будто загипнотизированный, вниз по ступеньке, потом по другой, как человек в трансе, следуя за очаровывающей музыкой. Джил знала, что через одну или две ступени она полностью потеряет его из вида, если только не решит последовать за ним вниз. Он сделал следующий шаг, тени сомкнулись за ним.
– Ингольд! – закричала она в отчаянии.
Он повернулся и вопросительно посмотрел на нее:
– Да, моя дорогая?
Его голос отзывался мягким эхом, отражаясь от тьмы сводчатых стен. Он посмотрел вокруг, на лестницу и стены, и нахмурился, как будто немного удивленный тем, что зашел так глубоко. Потом застенчиво повернулся, чтобы снова посмотреть на глубокую бездну под ним, и Джил с трепетом вспомнила, как он однажды говорил ей, что любопытство – это главная черта любого колдуна и что маг будет говорить загадками до края могилы. На секунду у нее было ужасное чувство, что он борется с желанием спуститься по этой древней лестнице, добровольно пойти в ловушку, чтобы посмотреть, как она устроена.
Но он повернулся обратно и пошел вверх, темнота, казалось, отступала с приближением его света. Он появился рядом с ней на верхней ступеньке и вполне спокойно спросил:
– Ты слышишь?
Она покачала головой, безмолвная и испуганная.
– Слышу что?
Его голубые глаза задержались на секунду на ее лице, потом он перевел взгляд назад, в сторону бесконечного мрака. Он немного нахмурил свои белые брови, как будто его сознание было обеспокоено загадкой, затмевающей опасность, в которой они находились. Она чувствовала, что опасность везде вокруг них, смотрит и ждет в тени, давит на них сзади, словно толкая в проклятую яму. Но когда он заговорил, его скрипучий голос был по-прежнему спокоен.
– Так ты ничего не слышишь?
– Нет, – жалобно сказала Джил, – а что слышишь ты?
Он поколебался, потом покачал головой.
– Ничего, – явно солгал он, – должно быть, я больше устал, чем мне казалось. Я думал... вернее, я не ожидал, что спущусь по лестнице так далеко. Я не собирался.
Джил потрясла эта нотка усталости в его голосе, словно признание того, как близко он подошел к ловушке. Он снова нахмурился, посмотрел вниз во мрак, зиявший у него под ногами.
Потом он вздрогнул и словно очнулся.
– Ты пришла одна? – спросил он.
Она кивнула, хорошо осознавая всю свою нелепость и растерянность, – несчастная фигура в узких грязных джинсах, с обгорающим факелом в одной руке и тяжелым чужим мечом – в другой.
– Другие тоже ищут, – сказала она, не объясняя, почему пришла одна.
– Спасибо, – тихо сказал он и положил руку ей на плечо. – Очень похоже, что ты только что спасла мне жизнь. Я... я чувствовал, как будто на меня наложили чары, как будто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76