– Туда.
Руди, взяв у нее еще один факел, держал его низко, чтобы не задевать пламенем каменный потолок.
– Это действительно была тюрьма?
– О да, – отозвалась девушка, – только давным-давно, конечно. Каждый великий Клан Королевства держал собственные войска и имел свои законы для своих людей. Правители Гея теперь все изменили; теперь каждый может обращаться от суда наместника или князя к королевскому суду. Это для гражданских дел, конечно, Церковь ведает своими. – Она поколебалась у развилки путей. Тюрьма представляла собой черный лабиринт узких сырых проходов; Руди удивился, как она может двигаться так уверенно. – Сюда.
Они пошли по узкому проходу, свет их факелов яркой позолотой касался закрытых дверей из тесаного тяжелого дуба, окованного бронзой и железом. Почти все двери были заперты, несколько – опечатаны лентой и свинцом. Одна или две были замурованы, от такого страшного финала правосудия у Руди вспотели ладони. До него снова дошло, что он в другом мире, мире фатально чужом его собственному, со своим особым обществом, особым правосудием и особым набором способов обращения с теми, кто пытался нарушить порядок.
Альда споткнулась, ухватившись за его руку. Остановившись, чтобы дать ей устоять на ногах, Руди почувствовал шевеление, движение воздуха, пахнувшего ему в лицо.
Он ничего не видел. Близкие края стен суживались в прямоугольник темноты, которую свет факела, казалось, не мог разогнать, темноты, движимой ветром и наполненной страшным ожиданием.
Ветер облизал пламя его факела, и Руди внезапно начал осознавать мрак, наполнивший проход, открытый для нападения с тыла. Это могло быть просто чрезмерное напряжение его нервов, переутомление от того, что приходилось держать себя в руках в течение бесконечных часов ночного кошмара, но ему показалось, что он видит движение во мраке прямо перед собой.
Парализованный от страха, он удивился тому, что мог хотя бы прошептать:
– Нам тут нечего делать, Альда, – хрипло пробормотал он. – Посмотрю, нет ли среди этих дверей незапертой.
Он не отводил глаз от теней. По изменению света факела сзади он понял, что она пошла назад, проверяя двери одну за другой. Свет его собственного факела казался жалко немощным по сравнению с давящей массой темноты вокруг них. Потом он услышал ее шепот: «Эта закрыта, но не заперта», – и медленно двинулся назад к ней.
Дверь была на уровне трех осклизлых ступеней, ее массивные засовы вделаны в камень на шесть дюймов. Руди отдал Альде свой факел и шагнул вниз, его душа противилась ловушке этой узкой ниши; он попытался перерезать мечом ленты, прикреплявшие огромные свинцовые печати к железу. Металл был ржавый и тугой, он скрипел с пронзительным протестом, пока Руди отодвигал засов; петли узкой двери ужасно завизжали, когда он толкнул ее, открыв наполовину.
Судя по тому, что он мог видеть в рассеянном свете факелов Альды, помещение было пустым, немногим больше, чем круглая яма мрака, с черной пустоглазой нишей в дальней стене и маленькой кучкой заплесневелой соломы и голых пыльных костей. Подозрительно стерильный запах вызвал у него отвращение, и он шагнул внутрь, осторожно напрягая глаза, чтобы преодолеть густой мрак.
Но даже при некоторой его готовности удар из темноты обрушился так быстро, что он не успел издать и звука. В промежутке между двумя ударами сердца его схватили за горло, и тяжесть, подобная руке смерти, прижала Руди к стене, вышибая из него дух. Он ударился головой о камень, его крик был придушен сокрушительным давлением сильной руки, он почувствовал, как меч вырвали у него из рук и острие укололо его в шею. Из темноты, окружившей его, прошипел голос:
– Ни звука.
Руди узнал этот голос и успел прохрипеть:
– Ингольд?
Удушающая рука ослабила хватку на его горле.
Он ничего не видел в темноте, но ткань мантии, задевшей его кисть, могла принадлежать только одному человеку. Он глотал воздух, пытаясь отдышаться.
– Что вы тут делаете?
Колдун фыркнул.
– Рискуя растолковывать очевидное, я взламываю камеру, как вульгарно выразились бы твои друзья, – съязвил скрипучий резкий голос. – Джил с тобой?
– Джил? – он не мог вспомнить, когда видел ее в последний раз. – Нет, я... Господи, Ингольд, – шептал Руди, неожиданно почувствовав себя потерянным и одиноким.
Усиливающийся свет качнулся в темной арке двери, сумасшедшие тени побежали по неровному камню стен. Минальда вошла и остановилась, ее глаза расширились от удивления при виде колдуна. Потом она опустила взор, медленная краска стыда залила ее лицо. Она заколебалась, будто желая снова выбежать в коридор.
Руди недоумевал при виде такой реакции, когда старик пересек комнату и вежливо взял у нее один из факелов.
– Дитя мое, благородный человек никогда не помнит, что сказала ему дама в пылу гнева или другой подобной страсти, – сказал он ласково. – Считай, я все забыл.
Это заставило покраснеть ее еще больше. Она попыталась отвернуться, но он мягко поймал ее руку и отстранил шелковую завесу волос, полускрывавших ребенка, сидевшего у ее груди. Он нежно коснулся детских волос и снова посмотрел в глаза девушки. В его тоне не было вопроса, когда он сказал:
– Значит, они пришли в конце концов.
Она молча кивнула, и сжатые губы Ингольда выдали его досаду. Словно вспомнив об опасности, Альда выскользнула из его рук в потянулась к двери, чтобы закрыть ее.
Ингольд резко сказал:
– Не надо.
Она вопросительно переводила глаза с него на Руди, прося подтверждения.
Ингольд продолжал:
– Если ты закроешь эту дверь, она исчезнет, и мы можем быть погребены здесь навсегда, – он показал на пол маленькой стенной ниши, где из стены печально выглядывал череп. – На эту камеру наложено заклятие, которое даже я не могу преодолеть.
– Но снаружи Тьма, Ингольд, – прошептал Руди. – Тут, наверху, должно быть, сотни мертвых людей, тысячи – на площади, в лесах. Они везде, как привидения. Это безнадежно, мы никогда...
– Всегда есть надежда, – спокойно сказал колдун. – С печатями на двери этой камеры у меня не было способа отсюда выбраться, но я знал, что кто-то придет, кого я смогу побороть, если понадобится. И вот кто-то пришел.
– Да, но это была всего лишь... случайность.
Глаза Ингольда сверкнули.
– Не говори мне, что ты все еще веришь в случайности, Руди, – он вернул меч. – Ты найдешь особые печати, висящие на дверных засовах. Сними их и положи туда в нишу на время. Я закрою вас, когда выйду. Здесь, по крайней мере, единственное место во всем Карсте, где вы будете в безопасности, пока я не смогу вернуться за вами или послать кого-нибудь выпустить вас. Это рискованно, – продолжал он, видя, как расширились от страха глаза Минальды, – но по крайней мере я буду уверен, что Тьма сюда не проникнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76