ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Метелла и консула Антония, и пал в битве. Заговор был подавлен; Цицерон считал себя спасителем Рима и получил имя «отца отечества». Источники наших сведений о К. (главным образом Цицерон и Саллюстиево сочинение: «Bellum Catilinarium») страдают односторонностью и оставляют не вполне выясненными некоторые вопросы, напр. о политической программе заговорщиков и об отношении к ним Цезаря. См. Hagen, «Catilina» (Кенигсб., 1854); Merimee, «Etude de la guerre sociale et de la conjuration de Catilina» (1855); Wirz, «Catilina's und Cicero's Bewerbung um den Konsulat fur das J. 63» (Иена, 1864): Beesly, «Catilina as a party leader» («Fortnightly Review», июнь, 1865); С. Thiaucourt, «Etude sur la conjuration de CatiIina de Salluste» (Париж, 1887).
Катков
Катков (Михаил Никифорович) – известный русский публицист, родился в Москве в 1818 г. от отца, мелкого чиновника, и матери (урожденной Тулаевой) грузинского происхождения. Учился в преображенском сиротском институте, в первой московской гимназии, в пансионе известного профессора Павлова и в моск. университете, по словесному отделению. Университетский курс он окончил в 1838 г. кандидатом, с отличием. В университете увлекался философией и примкнул к кружку Станкевича; ближе всего сошёлся с Белинским и Бакуниным. Литературой стал заниматься уже очень рано; был деятельным сотрудником «Московского Наблюдателя», когда этот журнал редактировался Белинским, и вместе с последним начал сотрудничать и в «Отечественных Записках» Краевского. Писал он преимущественно библиографические заметки. переводил Гейне, Гофмана, Шекспира. Из больших его статей, помёщенных в «Отечественных Записках», обратили на себя внимание главным образом следующие: «О русских народных песнях», «Об истории древней русской словесности Максимовича», о «Сочинениях графини Сарры Толстой». Статьи эти написаны в приподнятом национальном духе, с оттенком мистического настроения. Белинский так увлёкся ими, что усмотрел в авторе «великую надежду науки и русской литературы». В конце 1840 г. К., с ничтожными средствами, уехал в Берлин, где в течении двух семестров слушал лекции Шеллинга. По возвращении из-за границы он старался поступить на государственную службу. «Максимум моей амбиции, – пишет он Краевскому, – попасть к какому-нибудь тузу или тузику в особые поручения». В это время он порывает все свои литературный связи. Изменяется также и взгляд Белинского на него. Попечитель моск. учебн. округа, граф Строганов, обративший внимание на К., как на очень способного студента, доставляет ему уроки в разных аристократических семействах. В 1845 г. он защищает диссертацию об «Элементах и формах славяно-русского языка» и назначается адъюнктом по кафедре философии. Как профессор, К., по свидетельству г. Любимова, даром слова не обладал и не мог увлекать слушателей. Профессорствовал К. только пять лет, до 1850 г., когда вследствие реакции, вызванной событиями 1848 г., преподавание философии было возложено на профессора богословия. В 1861 г. К. становится редактором «Московских Ведомостей» (тогда эта была должность, замещавшаяся по назначению) и чиновником особых поручений при министерстве народного просвещения. В 1852 г. в «Пропилеях» – сборнике, издававшемся Леонтьевым, с которым К. близко сошёлся ещё в 1847 г., когда они вместе состояли профессорами в московском университете – появилось философское сочинение К.: «Очерки древнего периода греческой философии». В 1856 г. Каткову удалось, благодаря поддержке товарища министра народного просвещения, князя Н. А. Вяземского, получить разрешение на издание «Русского Вестника». Сначала К., занятый составлением большой статьи о Пушкине (оставшейся не оконченной), не принимает участие в том отделе журнала, который был посвящён специально обсуждению политических вопросов, т. е. в «Современной Летописи». Наступившая эра коренных государственных реформ возбуждает в нём, однако, интерес к политике. Он начинает серьеёзно заниматься англ. госуд. строем, изучает Блекстона и Гнейста, совершает поездку в Англию, чтобы лично присмотреться к английским порядкам. Он становится страстным полемизатором и, высказываясь самым решительным образом против революционных и социалистических увлечений, является, вместе с тем, горячим поборником английских государственных учреждений, мечтает о создании русской джентри, увлекается институтом английских мировых судей. На этой почве разыгрывается его полемика с Чернышевским и Герценом. Полемика эта, независимо от интереса, который "она представляла по существу для тогдашнего русского общества, приобретает ещё особенное значение, вследствие того обстоятельства, что К. окружали тогда крупные литературные силы, принимавшие деятельное участие в «Рус. Вест». Тогдашние журналы были все настроены либерально, и разница между ними заключалась лишь в оттенках, причём «Рус. Вест.» представлял собою правое, а «Современник» – левое крыло либеральной партии. К. выступает решительным защитником свободы слова, суда присяжных, местного самоуправления. В тогдашней деятельности К. обращает на себя ещё внимание борьба, которую он вёл с цензурою для расширения свободы печати в обсуждении общественных и государственных вопросов. Во всех случаях столкновения с цензурою он обращался к высшим властям с весьма обстоятельно и дельно изложенными записками, в которых излагал свои взгляды на текущие государственные и общественные вопросы. Благодаря связям, которые он имел в высших правительственных сферах, записки эти достигали цели. Через графа Строганова он заручился расположением гр. Блудова и кн. Вяземского, и таким образом даже гнев некоторых министров оказывался по отношению к нему бессильным. Результатом оживлённой деятельности К. было значительное расширение для всей печати сферы вопросов, допущенных к обсуждению. Этою тактикою К. стал пользоваться всё шире и шире, и ею в значительной степени объясняется то выдающееся значение, которое он приобрёл в качестве редактора «Моск. Вед.». В 1862 г. правительство решило сдать частным лицам в аренду как «С.-Петербургские», так и «Моск. Вед.». Благодаря высокой арендной плате, предложенной К., «Моск. Вед.» остались за ним, и он вторично вступил в редактирование этой газеты 1 января 1863 г. Через десять дней в Польше началось восстание. Сначала К. отнёсся к нему довольно спокойно. Только по мере того, как с разных сторон посыпались всеподданнейшие адресы и разгоралась дипломатическая переписка, К. стал помещать в своей газете страстные статьи, с одной стороны апеллируя к патриотическим чувствам русского народа, с другой требуя «не подавления польской народности, а призвания её к новой, общей с Россией политической жизни». Таково было настроение К. приблизительно до 15 апр. 1863 г., когда примирительное настроение в высших правительственных сферах уступило место более решительному, выразившемуся, между прочим, в назначении Муравьёва ген.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315