ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Франтца, «Тайная Вечеря Л. да В.» (в «Вестнике Изящных Искусств», 1886).
В. Чуйко.
Ученые работы В. заключаются главнейшие в следующем. Он изобрел так называемый овальный патрон, служащий для обтачивания эллипсов произвольного эксцентрицитета на токарном станке. Известно, что он занимался различными вопросами механики, как можно судить по оставшимся после него записным книжкам, заключающим много весьма разнообразного материала; но цельных сочинений по механике не осталось. Вентури в своем «Essai sur les ouvrages physicomathematiques de Leonard de Vinci» (Париж, 1797) указывает на то, что В. был известен закон возрастания скорости свободно падающего тела. Либри, в своей «Histoire des sciences mathematiques en Italie» (Париж, 1838 – 41) приписывает В. следующие исследования: О падении тела по наклонной плоскости, о центрах тяжести пирамид, об ударе тел, о движении песка на звучащих пластинках; о законах трения, и изобретения: динамометра, одометра, некоторых кузнечных инструментов, лампы с двойным притоком воздуха; кроме того, Либри говорит, что В. написал сочинение по гидравлике. Ему приписывают также разъяснение видения предметов зараз двумя глазами, в отличие от рассматривания только одним.
Д. Бобылев.
Леонкавалло
Леонкавалло (Руджиеро Leoncavallo) – один из известных новейших итальянских оперных композиторов, перенесших вагнеровские принципы на итальянскую почву и старающихся придерживаться правдивой музыкальной иллюстрации текста. Это направление получило в Италии название «Verismo». Л. род. в 1858 г. Его опера «Паяцы» («Pagliacci», 1892) получила большое распространение во всем музыкальном мире. Вторая опера Л.: «Медичи» («I Medici», 1893), поставленная во многих городах Европы, имела меньший успех чем первая. Л. написал еще оперу «Чаттертон».
Леонтьев Константин Николаевич
Леонтьев (Константин Николаевич, 1831 – 91) – публицист и повествователь, оригинальный и талантливый проповедник крайне-консервативных взглядов; из калужских помещиков, учился медицине в моск. унив., был в крымскую кампанию военным врачом, потом домашним и сельским в Нижегородской губ. После краткого пребывания в Петербурге, поступил в азиатский дп. М. Ин. Дел и 10 лет (1863 – 73) прожил в Турции, занимая различные консульские должности (на о. Крите, в Адрианополе, Тульче, Янине, Зице и Салониках). Выйдя в отставку, провел более года на Афоне и затем вернулся в Россию, где жил большей частью в своей деревне. В 1880 г. был помощником редактора «Варш. Дневника», кн. Н. Голицына, потом был назначен цензором в Москву. В 1887 г. опять вышел в отставку, поселился в Оптиной пустыне и через 4 года, приняв тайное пострижение с именем Климента, переехал в Сергиев посад, где и умер 12 ноября 1891 г.
Первые беллетристические произведения Л. (из русской жизни, несколько повестей и два романа: «Подлипки» и «В своем краю», в «Отечественных Записках» 1856 – 1866 гг.), хотя и не лишены таланта, но, по позднейшему признанию самого автора, не представляют значительного интереса, будучи написаны под преобладающим влиянием Ж. Занда по идеям и Тургенева по стилю. Литературная самобытность Л. проявилась вполне в его повестях: «Из жизни христиан в Турции» (изд. отдельно Катковым в 1876 г.; сюда же принадлежат рассказ «Сфакиот», роман «Камень Сизифа» и начало романа «Египетский голубь», не вошедшие в этот сборник). И. С. Аксаков, враждебно относившийся к политическим и церковным взглядам Л., у которого находил «сладострастный культ палки», был в восхищении от его восточных повестей и говорил: «Прочтя их, не нужно и в Турцию ехать». Во время жизни в грекотурецких городах произошел в Л. умственный переворот, закончившийся на Афоне. Прежний натуралист и жорж-зандист, напечатавший, между прочим, уже в зрелом возрасте «в высшей степени безнравственное (по его собственному, преувеличенному отзыву), чувственное, языческое, дьявольское сочинение, тонкоразвратное, ничего христианского в себе не имеющее» – сделался крайним и искренним сторонником византийско-аскетического религиозного идеала. Этой стороной новое мировоззрение Л. далеко не исчерпывается. Оно было вообще лишено цельности; одного срединного и господствующего принципа в нем не было, но отдельные взгляды были весьма замечательны своей определенностью, прямотой и смелой последовательностью. По своему отношению к славянофильству, которое он называл «мечтательным и неясным учением», Л. представляет необходимый момент в истории русского самосознания. Желая привести свои пестрые мысли и стремления к некоторому, хотя бы только формальному единству, он называл себя принципиальным или идейным консерватором (в противоположность грубопрактическому или эмпирическому консерватизму). Дорогими, требующими и достойными охранения он считал, главным образом: 1) реально-мистическое, строго-церковное и монашеское христианство византийского и отчасти римского типа, 2) крепкую, сосредоточенную монархическую государственность и 3) красоту жизни в самобытных национальных формах. Все это нужно охранять против одного общего врага – уравнительного буржуазного прогресса, торжествующего в новейшей европейской истории. Вражда к этому прогрессу составляла главный «пафос» в писаниях Л., выработавшего особую теорию развития, где он своеобразно варьировал идеи Гегеля, Сен-Симона, Ог. Конта и Герберта Спенсера (которых, впрочем, не изучал систематически). По Л., человечество в целом и в частях проходит через три последовательные состояния: первоначальной простоты (подобно организму в зачаточном и незрелом, младенческом периоде), затем положительного расчленения (подобно развитому цветущему возрасту организма) и, наконец, смесительного упрощения и уравнения или вторичной простоты (дряхлость, умирание и разложение организма). Так, германцы в эпоху переселения народов представляли первичную простоту быта, Европа средних и начала новых веков – цветущее расчленение жизненных форм, а с «просветительного» движения XVIII в. и великой французской революции европейское человечество решительно входит в эпоху смесительного упрощения и разложения. От названных европейских мыслителей, которые также отмечали критически и отрицательный характер новейшей истории, Л. отличается тем, что считает это разложение для Европы окончательным и ждет нового и положительного от России. В этом он сходится с славянофилами, но тут же и расходится с ними в трех существенных пунктах. 1) Современное «разложение» Европы он считает простым следствием общего естественного закона, а вовсе не какого-нибудь порока в коренных началах ее жизни, от которого будто бы Россия свободна; эту славянофильскую точку зрения Л. так излагает и осмеивает: «правда, истина, цельность, любовь и т. п. у нас, а на Западе – рационализм, ложь, насильственность, борьба и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140