его форум должен был служить общим форумом, сенат – общим сенатом, а консулы и преторы (по числу римских) – общими верховными магистратами. Рим был принужден призвать под знамена все свои силы, поставить во главе их лучших своих полководцев, Мария и Суллу – и все-таки окончить уступкой. Законом Плаутия и Папирия было предоставлено римское гражданство всем, кто положит оружие в течете 60 дней. Италики – за исключением части самнитян, продолжавших сопротивляться до их истребления – вошли в состав Рима, но с этого же времени начинается падение опустошенной Италии. Дуализм между римлянами и латинянами или союзниками в Италии исчез (за исключением обитателей Галлии транспаданской, получивших гражданство лишь от Юлия Цезаря в 49 г.); но в римской державе, вследствие завоеваний, уже раскрылся другой дуализм. Римская Италия была окружена провинциями, и рознь между римлянами и провинциалами (перегринами) была много глубже, чем между римлянами и латинянами. Тем не менее этот дуализм стал постепенно сглаживаться и погас без того страшного потрясения, каким была союзническая война. Произошло это оттого, что над римлянами и перегринами водворилась общая государственная власть.
Процесс сближения происходил двумя путями: императоры давали право гражданства отдельным лицам или категориям лиц (так, Цезарь дал гражданство всем врачам и преподавателям наук в Риме; декретами последующих императоров право гражданства давалось как привилегия для поощрения постройки домов и кораблей, для богатых детьми браков и т. п.), или же гражданство предоставлялось целым городам и областям. Важную роль при этом играло (фиктивное) латинство. Когда италийские латиняне слились с римлянами, последние стали предоставлять в Галлии некоторым городам право бывших латинских колоний. Латинство стало, таким образом, переходной ступенью к римскому гражданству; в этом смысле Веспасиан предоставил всей Испании латинское право. Наконец, Каракалла дал всем свободным людям империи право римского гражданства; in orbe romano qui sunt, cives romani effecti sunt. Не следует, однако, преувеличивать политическое значение этой меры: когда провинция поднималась до уровня Рима, Италия обращалась в провинцию. Ее привилегии – свобода от поземельной подати и от воинской повинности – исчезли; самоуправление ее городов было подчинено, как и в провинции, императорской бюрократии. Верховная власть римских граждан перешла к римскому императору, римский гражданин из господина стад подданным, подобно провинциалу. В римской империи сохранился лишь один дуализм, но не исключительно римский – между господином и рабом.
4) Императорская власть, завершающая собой политическое развитие Рима, не была для него чужим элементом ;она коренится в его первоначальной организации. Полибий, хорошо познакомившийся в доме Сципиона с устройством Рима, определил это устройство как правление смешанное из монархии, аристократии и демократии, разумея под этим взаимодействие магистратуры, сената и народного собрания. Все эти три элемента восходят в Риме к эпохе доисторической, когда им управляли цари. Царский период недоступен непосредственному историческому исследованию, но царская власть так сильно повлияла на римские учреждения, что может быть изучаема в своем отражении. До позднейшего времени сохранились в Риме две должности, состоявшие в теснейшей связи с царской властью: rex sacrificulus, приносивший в республиканскую эпоху те жертвоприношения, которые лежали на обязанности царя, и interrex, избиравшийся патрицианскими сенаторами, из их среды, когда, вследствие случайного бедствия, прерывалась преемственность власти и не было официального лица, под председательством которого могло-бы состояться избрание новых верховных магистратов. Помимо этого царская власть сохранилась в атрибутах и в самом характере той магистратуры, которой были заменены цари. Консулы – не что иное, как обладатели раздвоенной и сокращенной до пределов одного года царской власти: regio imperio duo sunto, говорит Цицерон в своем сочинении о государстве (De republica). Символом «империума» служили розги и топоры ликторов, перешедших от царя к консулу: это – власть приказывать, наказывать и казнить. Характерно для народа, добившегося владычества над миром, что, изгнав царя, он сохранил его власть не как исполнительную власть, в смысле теоретиков XVIII века, а как власть распорядительную, правительствующую, ограничив ее краткосрочностью и коллегиальностью; вскоре римляне стали даже, в случае нужды, усиливать ее временной отменой коллегиальности (диктатура). Дальнейшая история государственной организации Рима заключается в ограничении и дроблении магистратуры и в развитии, ей в ущерб, власти сената и народного собрания.
Так, к самому началу республиканской истории относится закон Валерия Попликолы de provocatione, воспрещавший магистрату сечь и казнить гражданина (вне военной службы) помимо провокации осужденного к народному собранию. Главные перемены в положении и составе Р. магистратуры произошли под влиянием борьбы плебеев с патрициями, Здесь на первом месте стоит возникновение плебейского трибуната (tribuni plebis) – их сначала было 2, под конец 10, – относимое традицией к уходу плебеев на священную гору: это была особая плебейская магистратура, на ряду с патрицианской и в противодействие ей. Сословный дуализм был таким образом внесен в самую магистратуру. Р. трибунат сыграл такую выдающуюся роль в Р. истории и стяжал себе такую всемирную известность, что его название и понятие проникли в представления цивилизованных народов даже глубже, чем консульство. В Р. истории трибунат является самым оригинальным политическим учреждением; его историческое развитие знаменует собой рост и торжество плебса, а затем развитие и падение Р. демократии. Первоначальное положение трибунов было скромно и роль их незначительна. Их обязанность заключалась в заступничестве (auxilium ferre) за отдельных плебеев против суровости или несправедливости патрицианских магистратов, при наборе или на суде. Средство, предоставленное им для этого, состояли в праве приостановки консульского распоряжения (veto), а для осуществления или защиты этого права им была дана не власть (imperium) или материальная сила, а лишь оборонительное оружие – «неприкосновенность», по аналогии с другими священными, т. е. посвященными божеству лицами и предметами (sacrosanctitas). Опираясь на этот крепчайший у римлян щит, трибуны скоро перешли в наступление, присваивая себе все более обширную роль. Из заступников за отдельных плебеев они стали вожаками и блюстителями интересов всего сословия, обвиняли и карали его врагов и проводили полезные для него законы; став во главе плебейских собраний, они поднимались вместе с ними, и когда плебейство отожествилось с Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Процесс сближения происходил двумя путями: императоры давали право гражданства отдельным лицам или категориям лиц (так, Цезарь дал гражданство всем врачам и преподавателям наук в Риме; декретами последующих императоров право гражданства давалось как привилегия для поощрения постройки домов и кораблей, для богатых детьми браков и т. п.), или же гражданство предоставлялось целым городам и областям. Важную роль при этом играло (фиктивное) латинство. Когда италийские латиняне слились с римлянами, последние стали предоставлять в Галлии некоторым городам право бывших латинских колоний. Латинство стало, таким образом, переходной ступенью к римскому гражданству; в этом смысле Веспасиан предоставил всей Испании латинское право. Наконец, Каракалла дал всем свободным людям империи право римского гражданства; in orbe romano qui sunt, cives romani effecti sunt. Не следует, однако, преувеличивать политическое значение этой меры: когда провинция поднималась до уровня Рима, Италия обращалась в провинцию. Ее привилегии – свобода от поземельной подати и от воинской повинности – исчезли; самоуправление ее городов было подчинено, как и в провинции, императорской бюрократии. Верховная власть римских граждан перешла к римскому императору, римский гражданин из господина стад подданным, подобно провинциалу. В римской империи сохранился лишь один дуализм, но не исключительно римский – между господином и рабом.
4) Императорская власть, завершающая собой политическое развитие Рима, не была для него чужим элементом ;она коренится в его первоначальной организации. Полибий, хорошо познакомившийся в доме Сципиона с устройством Рима, определил это устройство как правление смешанное из монархии, аристократии и демократии, разумея под этим взаимодействие магистратуры, сената и народного собрания. Все эти три элемента восходят в Риме к эпохе доисторической, когда им управляли цари. Царский период недоступен непосредственному историческому исследованию, но царская власть так сильно повлияла на римские учреждения, что может быть изучаема в своем отражении. До позднейшего времени сохранились в Риме две должности, состоявшие в теснейшей связи с царской властью: rex sacrificulus, приносивший в республиканскую эпоху те жертвоприношения, которые лежали на обязанности царя, и interrex, избиравшийся патрицианскими сенаторами, из их среды, когда, вследствие случайного бедствия, прерывалась преемственность власти и не было официального лица, под председательством которого могло-бы состояться избрание новых верховных магистратов. Помимо этого царская власть сохранилась в атрибутах и в самом характере той магистратуры, которой были заменены цари. Консулы – не что иное, как обладатели раздвоенной и сокращенной до пределов одного года царской власти: regio imperio duo sunto, говорит Цицерон в своем сочинении о государстве (De republica). Символом «империума» служили розги и топоры ликторов, перешедших от царя к консулу: это – власть приказывать, наказывать и казнить. Характерно для народа, добившегося владычества над миром, что, изгнав царя, он сохранил его власть не как исполнительную власть, в смысле теоретиков XVIII века, а как власть распорядительную, правительствующую, ограничив ее краткосрочностью и коллегиальностью; вскоре римляне стали даже, в случае нужды, усиливать ее временной отменой коллегиальности (диктатура). Дальнейшая история государственной организации Рима заключается в ограничении и дроблении магистратуры и в развитии, ей в ущерб, власти сената и народного собрания.
Так, к самому началу республиканской истории относится закон Валерия Попликолы de provocatione, воспрещавший магистрату сечь и казнить гражданина (вне военной службы) помимо провокации осужденного к народному собранию. Главные перемены в положении и составе Р. магистратуры произошли под влиянием борьбы плебеев с патрициями, Здесь на первом месте стоит возникновение плебейского трибуната (tribuni plebis) – их сначала было 2, под конец 10, – относимое традицией к уходу плебеев на священную гору: это была особая плебейская магистратура, на ряду с патрицианской и в противодействие ей. Сословный дуализм был таким образом внесен в самую магистратуру. Р. трибунат сыграл такую выдающуюся роль в Р. истории и стяжал себе такую всемирную известность, что его название и понятие проникли в представления цивилизованных народов даже глубже, чем консульство. В Р. истории трибунат является самым оригинальным политическим учреждением; его историческое развитие знаменует собой рост и торжество плебса, а затем развитие и падение Р. демократии. Первоначальное положение трибунов было скромно и роль их незначительна. Их обязанность заключалась в заступничестве (auxilium ferre) за отдельных плебеев против суровости или несправедливости патрицианских магистратов, при наборе или на суде. Средство, предоставленное им для этого, состояли в праве приостановки консульского распоряжения (veto), а для осуществления или защиты этого права им была дана не власть (imperium) или материальная сила, а лишь оборонительное оружие – «неприкосновенность», по аналогии с другими священными, т. е. посвященными божеству лицами и предметами (sacrosanctitas). Опираясь на этот крепчайший у римлян щит, трибуны скоро перешли в наступление, присваивая себе все более обширную роль. Из заступников за отдельных плебеев они стали вожаками и блюстителями интересов всего сословия, обвиняли и карали его врагов и проводили полезные для него законы; став во главе плебейских собраний, они поднимались вместе с ними, и когда плебейство отожествилось с Р.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159