Глава 3
«Должно быть, уже слишком поздно или, наоборот, слишком рано», — смутно подумала Тина.
Как ни странно, девушка даже не была утомлена бессонной ночью, скорее, возбуждение так и не оставляло ее.
Представление, устроенное студентами, тянулось достаточно долго, но оказалось вполне интересным и веселым. Они представили на обозрение публики каких-то странных существ, изготовленных в своих студиях, а под конец некое доисторическое чудовище с десятками студентов на спине просто рухнуло на паркет бального зала под визг и аплодисменты зрителей. Тине все это очень понравилось.
Она звонко смеялась над происходящей внизу возней, как вдруг заметила, что граф смотрит на нее куда внимательней, чем на заканчивающееся представление.
— Смотрите же! — почти приказала она ему. — Такого вы, наверное, никогда не видели!
— Я предпочитаю смотреть на вас, — прошептал он в ответ таким сладостным голосом, что Тина понадеялась, что никто более его не услышал.
Однако вернувшаяся после танцев веселая компания не только привела с собой еще несколько шумных женщин, но и продолжала усиленно напиваться шампанским. Галдеж стоял невообразимый.
Знакомство Тины с графом, казалось, совсем не удивило Кендрика, который теперь полностью попал в ловкие ручки Нанетты, как звали беспардонную девицу. Тина же, с приходом брата посчитавшая нужным все-таки вернуться в свою ложу, теперь почти сожалела об этом.
В ложе началась настоящая толчея, каждый рвался вперед, к барьеру, чтобы посмотреть на происходящее внизу, но будучи в состоянии абсолютно нетрезвом, молодые люди и девицы были готовы едва ли не свалиться туда. Тина уже начала поглядывать на них с опасением.
Наконец Кендрик решил, что пришла пора сменить развлечения. Однако несмотря на предыдущие уверения, что они поедут в другое место только вчетвером, компания их к моменту появления в «Черной кошке» на Монмартре отнюдь не уменьшилась, а, наоборот, пополнилась несколькими незнакомцами, назвавшимися приятелями приятелей Филиппа.
«Черная кошка» оказалась заведением интересным, но крайне шумным, и вскоре компания отправилась искать места потише и попросторней, чтобы можно было потанцевать вволю.
В третьем месте действительно имелось много пространства для танцев, но там главную роль играли профессиональные танцовщицы, смело поднимающие свои пышные нижние юбки и показывающие всему свету упругие полные ноги.
— У меня такое впечатление, — шепнул Тине граф, — что вы несколько шокированы всеми этими картинами…
И девушка была уже почти готова признаться в справедливости его слов, как вдруг вспомнила, что она всего лишь дама полусвета — или, иными словами, чужая любовница — и потому стыдиться ей здесь нечего.
— Отнюдь, — улыбнулась она, — просто несколько шумновато.
Тогда граф предложил поехать еще куда-нибудь, и Тина готова была согласиться, ибо уже слишком много молодых людей, едва державшихся на ногах, подходило к ней с приглашениями на танец. Танцевать же с подобными субъектами у девушки не было ни малейшего желания, тем более что они во время танцев постоянно что-то кричали друг другу или, того хуже, просто обменивались своими партнершами.
Один из приглашающих оказался весьма настойчив и, несмотря на ее отказ, все же продолжал топтаться рядом. Тине опять помог граф:
— Мадемуазель танцует только со мной, — каким-то многозначительным тоном осадил он нахала.
— Пардон, — немедленно отстал тот, — я и не знал, что она ваша подружка.
По-французски последнее звучало как «курочка», и Тина долго соображала, что бы это такое могло означать. Ее познания французского так далеко не простирались.
Но слово подействовало моментально, и больше ни один мужчина из компании к Тине не подходил.
Когда же наконец они покинули и это место, девушка с большим удивлением обнаружила, что ее брат идет в обнимку уже не с Нанеттой, а с другой, более привлекательной француженкой по имени Ивонна.
Он, безусловно, был очень ею увлечен, ибо Тина слышала, каким нежным приглушенным голосом воркует брат и как порывисто подносит к губам ручки этой тоже весьма странной девицы.
На этот раз, вероятно, по настоянию графа, они очутились в танцевальном зале на Елисейских полях, где оркестр наяривал вдохновенную польку прямо на открытом воздухе, что приводило танцующих в полный восторг.
В саду, где происходили основные танцы, прыгало множество народу, причем не только господ в смокингах, подобных графу и компании, но и мужчин в каких-то бархатных сюртуках с развевающимися галстуками, похожих на вольных художников, аккуратных клерков и хорошеньких мидинеток в шляпках с цветами и хлопающих по ногам юбках.
Все кругом веселилось, и музыка оказалась действительно заразительной. Граф даже впервые за весь вечер предложил Тине потанцевать:
— Как вы смотрите на небольшой тур?
Улыбкой она дала ему понять, что согласна, и они вышли в круг в тот момент, когда полька уже закончилась, а оркестр заиграл один из сказочно-романтических вальсов Оффенбаха.
Тина знала, что танцует отлично, но одно дело танцевать на дворцовом балу с вышколенными придворными, а совсем другое — в Париже с незнакомым графом.
Едва он положил руку ей на талию, девушка почувствовала, что держит он ее непозволительно близко и властно, но… нынешнее положение обязывало вынести и это.
Через несколько секунд Тина поняла, что граф тоже прекрасный танцор и ведет свою партнершу легко и уверенно. Танцевали они молча, и, глядя на ночные звезды и вспыхивающие я огни газовых фонарей. Тина подумала, что это и есть тот самый Париж, о котором она так много мечтала. «Я должна наслаждаться каждым дарованным мне мигом, — твердила она сама себе, — чтобы потом, когда окажусь в унылом доме своего мужа, иметь возможность вспомнить все до малейшей детали».
При мысли о холодной туманной Англии она невольно вздрогнула, и граф тут же поинтересовался:
— Вас что-то беспокоит? Но я хочу, чтобы вы были всецело счастливы в этот вечер.
— Я действительно счастлива.
— По только что вы думали о чем-то очень малоприятном.
— Откуда вам это известно?
— О, ваши глаза очень выразительны — или же… мне просто дано читать ваши мысли.
— Наверное, вам все же… не следовало бы это делать.
— Почему?
— Потому что это вмешательство в мои личные дела, а этого я не могу позволить никому.
— Тогда и вы скажите мне, о чем я думаю, — и будем квиты, — предложил граф.
Тина внимательно посмотрела ему в глаза и поняла, что если она даже осмелится найти слова для того, о чем он сейчас думает, то произнести их все равно будет невозможно по причине абсолютной неприличности.
Именно это она и высказала графу.
— Верно, — обрадовался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36