К счастью, обморок продолжался недолго, и когда она снова пришла в себя, то обнаружила, что чьи-то сильные руки бережно подхватили ее и несут через зал вверх по лестнице.
В первый момент она подумала, что это Хьюго, но, насколько она помнила, брат никогда прежде не держал ее на руках, по крайней мере, с такой сверхъестественной уверенностью и решительностью. Они преодолели по меньшей мере дюжину ступенек, прежде чем наша героиня, собравшись с мыслями, догадалась, кто это был.
— Со мной… все в порядке, милорд, — пробормотала она, едва дыша.
— Лежите спокойно, — скомандовал он, как ей показалось, строгим и не допускающим возражений тоном.
— Я не з-знаю… как это п-получилось… — робко объяснила она.
— Вам лучше не разговаривать, — ответил лорд Чард. — Скажите мне, где ваша комната?
— Направо… в конце к-коридора… — с трудом вымолвила Леона.
…Он нес ее все дальше и дальше по проходной галерее, передвигаясь так легко, словно она была невесомой, и у Леоны возникло странное ощущение: ей представлялось, что она уносится вперед, в неведомые просторы, вслед за облаками в небе, оставляя все горести и тревоги позади. Вполне возможно, это чувство было всего лишь наваждением, болезненной фантазией, порожденной слабостью, но все же ей стоило немалого труда взять себя в руки, вспомнив, что этот человек, столь великодушно пришедший сейчас ей на помощь, на деле таил в себе угрозу и его следовало остерегаться.
К тому времени они уже находились в старой части замка, построенной в эпоху Тюдоров, с узкими извилистыми коридорами, низкими потолками и деревянными половицами, издававшими резкий скрип под ногами лорда Чарда.
— Комната слева, — прошептала она наконец.
Дверь была не заперта, и он распахнул ее одним толчком. В комнате царил полумрак, он на миг остановился на пороге, по-прежнему крепко прижимая девушку к себе, пока его глаза не освоились с темнотой и в тусклом свете, проникавшем из коридора, не проступили очертания кровати. Затем с неожиданной для Леоны мягкостью он уложил ее на перину, подсунув под голову подушку и осторожно высвободив руки, как будто она казалась ему настолько хрупкой, что любое резкое движение могло причинить ей вред.
Она хотела поблагодарить его, но слова не шли с языка, он же, не дожидаясь изъявлений признательности, взял свечу со столика рядом с кроватью, выйдя в коридор, зажег ее от одной из многочисленных тонких свечек, горевших в канделябрах, и принес обратно в комнату. Поставив свечу на место, он выпрямился, пристально глядя на Леону сверху вниз. Девушка была очень бледна, расширившиеся зрачки еще хранили следы пережитого ужаса, к которому добавилось удручающее сознание собственного бессилия. Безусловно, он подметил все: ее судорожное, взволнованное дыхание, едва уловимое дрожание губ, багровое пятно на белом платье и чуть пониже — брызги грязи на подоле, там, где он волочился по дну туннеля.
И когда, казалось, от его внимания не ускользнула ни одна, даже самая незначительная подробность, он внезапно обернулся и испытующе посмотрел ей прямо в лицо, словно надеясь таким образом проникнуть в самые заветные глубины ее души. Леона была еще слишком слаба, приступ дурноты застал ее врасплох, и поэтому у нее не хватило воли сопротивляться. Вместо этого она только прикрыла глаза, чувствуя, как бледные щеки заливает обжигающий румянец смущения, а из-под сомкнутых темных ресниц медленно, одна за другой, струятся непрошеные слезы.
— Вам нездоровится, — произнес лорд Чард. — Я позвоню вашей горничной.
— Н-никто не придет, — ответила она, всхлипывая. — Слуги, должно быть, все на кухне. П-поймите, ваша светлость, ведь мы не ждали гостей, и у них сейчас так много д-дел…
— Тогда не могу ли я вам помочь? Вы нуждаетесь в уходе.
В его голосе было столько искренней теплоты и сочувствия что глаза Леоны моментально раскрылись от изумления.
— Но я — я совершенно здорова, — отозвалась она с таким видом, как будто собиралась его утешать. — Это был просто небольшой обморок. Мне уже л-лучше.
В подтверждение своих слов она слегка приподнялась на локтях, но от этого усилия голова у нее закружилась, и она, простонав, снова в изнеможении опустилась на подушки.
— Не шевелитесь, — сказал он. — Я принесу вам воды.
Он подошел к умывальнику, наполнил стакан холодной водой и поднес к ее губам, заботливо поддерживая левой рукой белокурую головку девушки. Леона отхлебнула, и под воздействием живительной, освежающей горло влаги остатки недомогания развеялись, как не бывало.
— Спасибо, — пробормотала она, слабо улыбнувшись. — Из вас вышла бы отличная с-сиделка.
— Мне действительно не раз приходилось ухаживать за ранеными на войне, — ответил лорд Чард. — Я помню, какое страшное потрясение испытал, когда впервые увидел бессчетное число людей, кричащих от боли и истекающих кровью. Мне даже казалось, что я никогда не смогу к этому привыкнуть, но со временем стал относиться к подобным зрелищам более равнодушно.
Леона опять зажмурила глаза. Она слишком хорошо понимала, о чем он говорил. Он оказался гораздо проницательнее, чем можно было предположить, и, похоже, догадался, что именно вызвало у нее столь сильный безотчетный ужас, отразившийся на всем ее облике. Это была близость смерти, а возможно, чего-то еще более жуткого, нежели смерть… «Я должна остерегаться его», — повторяла она себе вновь и вновь, отчаянно стиснув руки и стараясь вернуть себя к действительности, дабы ненароком не угодить в западню.
Лорд Чард между тем отнес пустой стакан и, остановившись посредине комнаты, с интересом осмотрелся вокруг. Пламя свечи осветило крохотный будуар, обставленный Леоной по собственному вкусу любимыми предметами, собранными ею со всех уголков замка.
Комнатка с зарешеченными окнами, выходившими в сад, выглядела совсем маленькой, но довольно уютной.
На широком, устланном подушками кресле у подоконника лежало несколько книг, по-видимому только что прочитанных ею. Подпорки кровати флорентийской работы, украшенной резьбой и позолотой, были выполнены в виде фигурок ангелов. Ее когда-то привез из Италии предок Леоны, четвертый баронет, известный как большой ценитель и коллекционер изящных вещей.
Прелестная картина над камином, изображавшая херувимов, играющих с гирляндами роз, несомненно, тоже появилась в доме благодаря ему. Кроме того, здесь нахолилась prie-dieu орехового дерева, судя по отделке, испанского происхождения, а также миниатюрный туалетный столик в стиле королевы Анны, очаровательный в простоте своих линий, и несколько стульев, покрытых затейливым резным орнаментом и увенчанных короной, свидетельствующей о том, что они вышли из придворных мастерских Карла Второго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
В первый момент она подумала, что это Хьюго, но, насколько она помнила, брат никогда прежде не держал ее на руках, по крайней мере, с такой сверхъестественной уверенностью и решительностью. Они преодолели по меньшей мере дюжину ступенек, прежде чем наша героиня, собравшись с мыслями, догадалась, кто это был.
— Со мной… все в порядке, милорд, — пробормотала она, едва дыша.
— Лежите спокойно, — скомандовал он, как ей показалось, строгим и не допускающим возражений тоном.
— Я не з-знаю… как это п-получилось… — робко объяснила она.
— Вам лучше не разговаривать, — ответил лорд Чард. — Скажите мне, где ваша комната?
— Направо… в конце к-коридора… — с трудом вымолвила Леона.
…Он нес ее все дальше и дальше по проходной галерее, передвигаясь так легко, словно она была невесомой, и у Леоны возникло странное ощущение: ей представлялось, что она уносится вперед, в неведомые просторы, вслед за облаками в небе, оставляя все горести и тревоги позади. Вполне возможно, это чувство было всего лишь наваждением, болезненной фантазией, порожденной слабостью, но все же ей стоило немалого труда взять себя в руки, вспомнив, что этот человек, столь великодушно пришедший сейчас ей на помощь, на деле таил в себе угрозу и его следовало остерегаться.
К тому времени они уже находились в старой части замка, построенной в эпоху Тюдоров, с узкими извилистыми коридорами, низкими потолками и деревянными половицами, издававшими резкий скрип под ногами лорда Чарда.
— Комната слева, — прошептала она наконец.
Дверь была не заперта, и он распахнул ее одним толчком. В комнате царил полумрак, он на миг остановился на пороге, по-прежнему крепко прижимая девушку к себе, пока его глаза не освоились с темнотой и в тусклом свете, проникавшем из коридора, не проступили очертания кровати. Затем с неожиданной для Леоны мягкостью он уложил ее на перину, подсунув под голову подушку и осторожно высвободив руки, как будто она казалась ему настолько хрупкой, что любое резкое движение могло причинить ей вред.
Она хотела поблагодарить его, но слова не шли с языка, он же, не дожидаясь изъявлений признательности, взял свечу со столика рядом с кроватью, выйдя в коридор, зажег ее от одной из многочисленных тонких свечек, горевших в канделябрах, и принес обратно в комнату. Поставив свечу на место, он выпрямился, пристально глядя на Леону сверху вниз. Девушка была очень бледна, расширившиеся зрачки еще хранили следы пережитого ужаса, к которому добавилось удручающее сознание собственного бессилия. Безусловно, он подметил все: ее судорожное, взволнованное дыхание, едва уловимое дрожание губ, багровое пятно на белом платье и чуть пониже — брызги грязи на подоле, там, где он волочился по дну туннеля.
И когда, казалось, от его внимания не ускользнула ни одна, даже самая незначительная подробность, он внезапно обернулся и испытующе посмотрел ей прямо в лицо, словно надеясь таким образом проникнуть в самые заветные глубины ее души. Леона была еще слишком слаба, приступ дурноты застал ее врасплох, и поэтому у нее не хватило воли сопротивляться. Вместо этого она только прикрыла глаза, чувствуя, как бледные щеки заливает обжигающий румянец смущения, а из-под сомкнутых темных ресниц медленно, одна за другой, струятся непрошеные слезы.
— Вам нездоровится, — произнес лорд Чард. — Я позвоню вашей горничной.
— Н-никто не придет, — ответила она, всхлипывая. — Слуги, должно быть, все на кухне. П-поймите, ваша светлость, ведь мы не ждали гостей, и у них сейчас так много д-дел…
— Тогда не могу ли я вам помочь? Вы нуждаетесь в уходе.
В его голосе было столько искренней теплоты и сочувствия что глаза Леоны моментально раскрылись от изумления.
— Но я — я совершенно здорова, — отозвалась она с таким видом, как будто собиралась его утешать. — Это был просто небольшой обморок. Мне уже л-лучше.
В подтверждение своих слов она слегка приподнялась на локтях, но от этого усилия голова у нее закружилась, и она, простонав, снова в изнеможении опустилась на подушки.
— Не шевелитесь, — сказал он. — Я принесу вам воды.
Он подошел к умывальнику, наполнил стакан холодной водой и поднес к ее губам, заботливо поддерживая левой рукой белокурую головку девушки. Леона отхлебнула, и под воздействием живительной, освежающей горло влаги остатки недомогания развеялись, как не бывало.
— Спасибо, — пробормотала она, слабо улыбнувшись. — Из вас вышла бы отличная с-сиделка.
— Мне действительно не раз приходилось ухаживать за ранеными на войне, — ответил лорд Чард. — Я помню, какое страшное потрясение испытал, когда впервые увидел бессчетное число людей, кричащих от боли и истекающих кровью. Мне даже казалось, что я никогда не смогу к этому привыкнуть, но со временем стал относиться к подобным зрелищам более равнодушно.
Леона опять зажмурила глаза. Она слишком хорошо понимала, о чем он говорил. Он оказался гораздо проницательнее, чем можно было предположить, и, похоже, догадался, что именно вызвало у нее столь сильный безотчетный ужас, отразившийся на всем ее облике. Это была близость смерти, а возможно, чего-то еще более жуткого, нежели смерть… «Я должна остерегаться его», — повторяла она себе вновь и вновь, отчаянно стиснув руки и стараясь вернуть себя к действительности, дабы ненароком не угодить в западню.
Лорд Чард между тем отнес пустой стакан и, остановившись посредине комнаты, с интересом осмотрелся вокруг. Пламя свечи осветило крохотный будуар, обставленный Леоной по собственному вкусу любимыми предметами, собранными ею со всех уголков замка.
Комнатка с зарешеченными окнами, выходившими в сад, выглядела совсем маленькой, но довольно уютной.
На широком, устланном подушками кресле у подоконника лежало несколько книг, по-видимому только что прочитанных ею. Подпорки кровати флорентийской работы, украшенной резьбой и позолотой, были выполнены в виде фигурок ангелов. Ее когда-то привез из Италии предок Леоны, четвертый баронет, известный как большой ценитель и коллекционер изящных вещей.
Прелестная картина над камином, изображавшая херувимов, играющих с гирляндами роз, несомненно, тоже появилась в доме благодаря ему. Кроме того, здесь нахолилась prie-dieu орехового дерева, судя по отделке, испанского происхождения, а также миниатюрный туалетный столик в стиле королевы Анны, очаровательный в простоте своих линий, и несколько стульев, покрытых затейливым резным орнаментом и увенчанных короной, свидетельствующей о том, что они вышли из придворных мастерских Карла Второго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71