Сирилла оглядела спальню и со вздохом призналась, что уже забыла, как роскошны и вместе с тем удобны комнаты в доме ее отца.
Впрочем, в детстве она редко жила в Лондоне, в основном проводя время в загородных поместьях герцога. И теперь девушка с нетерпением ждала новой встречи со столь дорогими ей местами.
Между тем Ханна и домоправительница, затянутая в шуршащее платье из черного шелка, громко обсуждали, какие вещи понадобятся Сирилле в первую очередь.
— Нет никакой необходимости ехать в Айлингтон, мисс Ханна, — уверяла домоправительница. — Ночную рубашку для ее светлости я найду, а завтра можно послать в магазин за необходимыми вещами.
— Благодарю вас, миссис Кингдом, — вежливо отозвалась Хана.
Как только домоправительница удалилась, Сирилла обратилась к служанке:
— Я завтра составлю список того, что нужно привезти из старого дома, Ханна.
— Там нет ничего такого, что вам нужно, миледи, — отрезала служанка.
— Ну что ты! — возразила Сирилла. — А картины?
— Да забудьте вы об этих картинах! — в сердцах воскликнула Ханна. — Они приносят несчастье и больше ничего…«Будь моя воля, я вообще бы их сожгла!
— Ханна! — не веря своим ушам, вскричала Сирилла. — Ты никогда раньше этого не говорила…
— А что толку? Все равно никто бы меня не послушал, — резонно возразила пожилая женщина. — И все же именно благодаря картинам этот человек вошел в жизнь вашей матери, из-за картин вы чуть не умерли с голоду, из-за картин маркиз Фейн постучался в вашу дверь!
Я не говорила тебе еще о двух картинах, Ханна, — робко начала Сирилла. — Франс Винтак как-то изготовил подделки, используя меня в качестве модели, и отнес торговцу картинами, который продал их принцу Уэльскому. Наверняка Его Высочество поразился, увидев, что на картинах двух разных художников, один из которых к тому же жил на полтора века позже другого, изображена одна и та же модель…
— Другого я от него и не ожидала! — презрительно фыркнула Ханна. — Ну, слава богу, все это позади, и чем скорее вы об этом забудете, тем лучше. Должна признаться, прошедшие восемь лет были для меня суровым испытанием. Как подумаю, чего лишилась ваша мать, сбежав из дому, да и вас лишила, так просто сердце в груди переворачивается!..
— Ты всегда была очень добра к нам, милая Ханна, — нежно произнесла Сирилла, — и теперь, когда я знаю, чего тебе это стоило, я ценю твою самоотверженность еще больше. Ради тебя я тоже рада, что все уже позади!
— Так и есть, миледи! — энергично тряхнула головой служанка. — Мы больше никогда не вернемся в Айлингтон, и я не желаю ничего слушать о его светлости. Вы не хуже меня знаете, что милорд это не одобрит…
— Папа и в самом деле не слишком лестно отозвался о маркизе, — призналась Сирилла вполголоса.
— И имел для этого все основания, — убежденно произнесла Ханна.
Но когда маркиз впервые пришел к нам в дом, ты ничего плохого о нем не говорила, — с мягким упреком напомнила Сирилла.
— Я думала, он хочет нам помочь, — возразила служанка. — Ну, хватит об этом. Вы легко отделались, миледи, вот» что я вам скажу!
Пока Ханна готовила Сирилле ванну и гладила платье, поскольку другого у девушки не было и к обеду ей предстояло выйти в нем же, Сирилла подошла к окну и стала смотреть на серые крыши.
Сумерки уже сгустились. Небо стало серо-стальным. Вглядываясь в пейзаж за окном, Сирилла вдруг почувствовала жгучее желание снова увидеть маркиза, услышать его звучный, красивый голос. Ей представился сад, о котором он говорил, и домик, где они были бы вдвоем…
Однако девушка тут же мысленно одернула себя. Ханна права — все это осталось позади, и чем скорее она выбросит маркиза из головы, тем лучше.
Да, она любит маркиза, но то, о чем он ее просит, невозможно. Если она согласится на такую жизнь, принесет в жертву свое доброе имя ради любви к мужчине, то и общество с презрением от нее отвернется.
Сирилла унеслась мыслями в прошлое. Она прекрасно помнила, хотя была тогда совсем ребенком, как ее мать сразу после бегства с Франсом Винтаком боялась выйти из дома, чтобы не встретить знакомых, потому что понимала — такая встреча ничего хорошего ей не сулит.
— Да в этом богом забытом районе никто и не подозревает о существовании герцогини Хоумбери и вряд ли тебя узнает, — уговаривал ее Франс.
— Как сказать…
— Поверь мне! И потом, дорогая, подумай, что я должен чувствовать, зная, что ты так стыдишься меня, что даже боишься выйти на улицу?
— Нет, любимый, я не стыжусь тебя, — возразила герцогиня. — Я просто боюсь, что мой муж нас выследит и начнет тебе мстить.
— Но я ведь знал, на какой иду риск. Помнишь, я и тебя спрашивал, значит ли любовь для тебя больше, нежели богатство и высокое положение в обществе?
— А что, если он ранит или того хуже — убьет тебя? Ведь тогда и моя жизнь кончится!
Не подозревая, что Сирилла, притаившись в уголке, наблюдает за ними, Франс Винтак привлек возлюбленную к себе.
Их страстный поцелуй длился долго. Сирилла потихоньку выскользнула из комнаты и убежала на кухню к Ханне. Простая, задушевная беседа со служанкой обычно действовала на девочку благотворно.
И все же, несмотря на уговоры Франса Винтака, герцогиня предпочитала соблюдать осторожность. В церковь она ходила не иначе как под густой вуалью, закрывавшей лицо.
— Со стороны может показаться странным, мама, что ты всегда прячешь лицо, — как-то заметила Сирилла.
— А может быть, люди подумают, что я так безобразна, что не хочу выставлять его напоказ, — с улыбкой возразила мать.
— Но ведь на самом деле ты прекрасна! А людям всегда доставляет удовольствие смотреть на красоту…
Герцогиня промолчала, однако Сирилла не раз ловила на себе удивленные взгляды прихожан, когда они вдвоем с матерью тихонько, стараясь не привлекать внимания, пробирались на самую заднюю скамью в церкви и спешили домой, как только служба заканчивалась.
За покупками всегда ходила Ханна, иногда вместе с Сириллой.
— Куда прикажете доставить товар, мэм? — вежливо спрашивали продавцы.
— Я заберу все с собой, — твердо отвечала служанка.
Сирилла чувствовала, что этот ответ приводил их в недоумение — ведь от такой простой услуги не отказывались даже самые бедные покупатели.
Да если бы только это! Не раз и не два, а, наверное, тысячу раз девочка по всяким еле заметным мелочам имела случай убедиться, что они — отверженные.
Если кто-нибудь стучался к ним в дом за пожертвованиями на благотворительные цели или просто по ошибке, мать Сириллы в панике пряталась в спальне, а дверь открывала Ханна, которая суровым тоном сообщала непрошеным посетителям, что мистера и миссис Винтак нет дома.
Прошло, наверное, года два с начала такой жизни, прежде чем Франс Винтак решился пригласить в гости своих друзей-художников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43