ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

»
Дож улыбнулся, но когда Катерина не ответила, продолжил:
— Маркиз был женат дважды, но ни одна из его жен не подарила ему наследника, к которому перешли бы его титул, его богатство и его огромные поместья вокруг Венеции. Тебе очень повезло, Катерина, что он готов смотреть сквозь пальцы на мезальянс, совершенный в браке твоим отцом, готов забыть, что твоя мать была простолюдинкой, и сделать тебя своей женой.
— Я не могу… выйти за него… дедушка.
Она почти прошептала эти слова, но дож услышал их.
— Я уже объяснил тебе, — строго произнес он, — какая ты счастливая. Ты выйдешь замуж за маркиза и скажи спасибо, что благодаря своему положению я смог устроить такую выгодную партию. Торжественная помолвка состоится сегодня вечером.
С этими словами дож встал из-за стола.
— Но, дедушка… пожалуйста, выслушайте меня… пожалуйста, — взмолилась Катерина.
Но дож, казалось, даже не слышит ее. Он вышел из салона с достоинством, которое было неотъемлемой частью его должности, и Катерина осталась одна, глядя на дверь, которую закрыл за ним лакей.
А потом в отчаянии закрыла лицо руками!
Оставив салон, дож прошел по мозаичному мраморному полу под резными позолоченными потолками туда, где ждала его свита.
Он надел расшитую эмблемами тунику, сверкающую золотом и серебром, и остроконечную корону — драгоценный золотой рог главы Республики.
Во время карнавала и в торжественных случаях появление дожа всегда обставлялось весьма театрально: во главе процессии несли восемь ярких штандартов с гербом Венеции, далее шпи спуги с зажженными свечами и музыканты, трубящие в серебряные трубы.
Людовико Манин сел в свое кресло-носилки из золотой парчи, над его головой подняли парадный балдахин, офицеры в великолепной форме принесли меч в ножнах, и вся процессия направилась по широким коридорам дворца в Зал Большого Совета.
Одиноко посидев какое-то время в салоне для завтраков, Катерина поднялась по лестнице, чтобы найти Анчиллу, жену своего дяди Франческо, которая нравилась ей больше всех других венецианских родственников.
Очень веселая и привлекательная Анчилла Манин была на много лет моложе своего мужа, поэтому Катерина имела больше общего с ней, чем с любой из остальных своих теток.
Лежа в резной и расписной кровати с пологом, — достаточно роскошной и дорогой, что впору принадлежать королеве, — Анчилла выглядела очаровательно на фоне огромных подушек из розового шелка, обшитых бесценным кружевом.
У нее были четкие черты лица, нежная кожа и изысканная элегантность, характерная для венецианских дам. Так же как они и в отличие от французских современниц Анчилла чрезвычайно взыскательно относилась к уходу за своим телом.
Все венецианки любили принимать ванны с добавлением благовоний — мускуса, мирры, впрочем, использовали и травы, например — мяту.
Анчилла пользовалась различными кремами, чтобы смягчать свои маленькие белые руки, а вечером накладывала на лицо модные примочки, сделанные из полосок телятины, вымоченной в молоке.
Она только что допила шоколад и, когда камеристка доложила о приходе Катерины, весело протянула ей руку в перстнях.
— Ты очень рано, Катерина, но я рада видеть тебя.
— Я хочу поговорить с вами, тетя Анчилла.
При этом девушка посмотрела на трех камеристок, которые прибирали комнату и расставляли бесчисленные туалетные принадлежности на туалетном столике, выполняя приказы своей госпожи, следующие один за другим сплошным потоком.
— Это что, секрет? — спросила Анчипла.
— Да, — сказала Катерина, — пожалуйста, уделите мне немного времени.
— Ну конечно, дорогое дитя, — добродушно ответила Анчилла.
Отослав горничных, она сказала:
— Я не тороплюсь и, откровенно говоря, я немного утомлена, потому что вернулась домой почти на рассвете.
— А что вы делали, что пришли так поздно? — спросила Катерина.
Легкая улыбка тронула красные губы ее тети.
— У меня тоже есть свои секреты, Катерина, но эта ночь в лагуне была очень романтичной.
Катерина охотно поверила этому. Она знала, что после балов, концертов, театров, ассамблей и всех прочих развлечений карнавала многие венецианские дамы уходили со своими кавалерами на гондолах.
Скрытые от посторонних глаз в фелъце, закрытой кабинке гондолы, они уплывали далеко на середину лагуны, и кто знает, что происходило там под чарующей луной.
— Так что ты хочешь рассказать? — спросила Анчилла. — Уж не влюбилась ли ты?
— Нет-нет, ничего подобного, — быстро сказала Катерина, — но дедушка только что сообщил мне, что я должна выйти замуж за маркиза Соранцо.
— Значит, папа уговорил-таки его! — воскликнула Анчилла, сжимая свои хорошенькие ручки. — Как замечательно, Катерина! Ах, какая же ты счастливая! Я не верила, что это возможно, но раз все устроено, то это просто чудесно!
— Но я говорила с ним лишь однажды, и он… старый.
Анчилла пожала плечами:
— Ну и что?
— Но я… не люблю его. Как я могу любить человека, который настолько старше меня?
— Любить своего мужа? Анчилла в притворном ужасе развела руками.
— Как ты можешь быть такой буржуазной? Вообразить такое! Мое дорогое дитя, вижу, придется мне объяснить, что брак в Венеции — это только формальность. Мужчина женится, потому что хочет, чтобы его имя и его собственность перешли к его детям.
— Но папа и мама любили друг друга, — прошептала Катерина.
— И что им это дало? — резко возразила Анчилла. — Своей любовью твой отец только испортил себе всю жизнь! Конечно, я никогда не встречалась с ним, но Франческо часто рассказывал мне, как все были шокированы, когда он женился на твоей матери и отрезал себя от семьи и от собственного наследства.
Она посмотрела на лицо Катерины и сказала:
— Но давай не будем говорить об этом, все уже забыто. Ты должна быть счастлива, очень-очень счастлива, что выходишь замуж за такого важного человека! И, конечно, когда ты станешь замужней женщиной, мы выберем тебе чичисбео.
Катерина удивленно посмотрела на тетку, и Анчилле снова пришлось объяснить:
— Ты, должно быть, поняла, хотя и приехала сюда совсем недавно, что каждая леди в Венеции, а по сути, каждая женщина, имеет кавальере сервенте, или чичисбео. Ну, например, ты знаешь, что Паоло — мой чичисбео?
— Я удивлялась, почему он все время с вами, — неловко сказала Катерина.
— Не имеет значения, кто женщина — знатная дама, как я, или богатая горожанка. Никакой дамский дом невозможен без чичисбео.
— А дядя Франческо не против?
— Конечно, не против! Он счел бы верхом вульгарности повсюду появляться со мной, говорить мне комплименты, сопровождать меня на Площадь или шептать ласковые словечки мне на ухо. Анчилпа хихикнула.
— На самом деле Франческо безумно влюблен в мадам дю Каже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36