Затем, уже приподнимаясь со стула, она рассеянно взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что все в порядке, и внезапно замерла.
Она зажмурилась, потом снова открыла глаза и уставилась на свое отражение.
Это не могло быть правдой! Должно быть, что-то случилось с зеркалом!
Она схватила носовой платок, лежавший на туалетном столике, и протерла стекло. Затем снова принялась разглядывать себя.
Она решила, что либо сошла с ума, либо бредит. Из зеркала на нее смотрело чужое, незнакомое лицо. Кто это мог быть? Кто эта девушка с испуганными глазами на нежном округлом лице с чистой, безупречной кожей?
У незнакомки был гладкий лоб без единого пятнышка, маленький прямой носик и серо-зеленые глаза, которые были так широко раскрыты от изумления, что казались слишком огромными для ее лица. Ее прелестно очерченные нежные губы слегка дрожали.
Издав невнятное восклицание, Дорина поспешно закатала рукава платья. Затем она уставилась на свои руки. Кожа была белой и чистой. Красные, безобразно шелушащиеся пятна, знакомые ей всю жизнь, отсутствовали!
Они исчезли!
Она подняла юбки и сняла чулки. Ее ноги тоже были почти совсем чистыми. Осталось лишь несколько небольших отметин в местах, которые она нещадно расчесывала, потому что зуд был нестерпим.
— Этого не может быть, — прошептала она.
Натянув чулки, она выбежала из каюты и помчалась по коридору к приемной доктора.
Она постучала в дверь. Не дождавшись ответа, постучала снова.
Она знала, что каюта доктора соединяется с приемной, и через какое-то время услышала его шаги. Дверь открылась.
Доктор был в одной рубашке; по все видимости, она застала его за бритьем, так как одна щека у него была в мыле.
— Что случилось, мисс Хайд? Леди Летиция?..
— Вы нужны мне, доктор! — запыхавшись, выпалила Дорина. — Взгляните… взгляните на мое лицо! Что случилось? Я ничего не могу понять!
Поскольку она стояла в темном коридоре, доктор не мог как следует рассмотреть ее. Он шире распахнул дверь, и она шагнула в приемную.
Он взглянул в ее огромные, перепуганные глаза и улыбнулся.
— Вы получили дозу самого лучшего лекарства от экземы, которое не смог бы вам дать ни один доктор, мисс Хайд.
— Я… не понимаю… — пробормотала Дорина.
— Воздух, моя дорогая, — пояснил он. — Влажный, горячий воздух может творить чудеса, в чем вы сами теперь убедились.
— Я не могу в это поверить! — воскликнула Дорина, и голос ее зазвенел от слез. — Это правда? Действительно правда? Все… прошло?
— Взгляните сами, — ответил доктор Джонсон. — Я встречался с подобными случаями, но ни разу не видел столь быстрого исцеления.
— Так, значит, действительно все прошло! — вскричала Дорина.
Она подошла к небольшому зеркалу, висевшему на стене.
— Это правда, — прошептала она, — мое лицо совсем чистое, а руки…
Ее голос прервался, по щекам заструились слезы.
— Я надеюсь, это слезы счастья, — проговорил доктор Джонсон. — Я не xoтел раньше упоминать об этом, но как долго вы болели?
— С раннего… детства.
— Ну что ж, значит, теперь вы начнете новую жизнь, — сказал доктор. — Сядьте, мисс Хайд. Стюард только что принес мне кофе. Я налью вам чашечку. Подобные вещи зачастую могут вызвать шок.
— Со мной… все в порядке, — пробормотала Дорина.
В то же время она почувствовала слабость и с благодарностью опустилась жесткий стул.
Доктор направился в свою каюту за подносом с кофе, затем достал из шкафа еще одну чашку.
Пока Дорина мелкими глотками пила кофе, доктор внимательно разглядывал ее.
— Это самый удивительный случай, когда-либо виденный мною, — признался он. — Как правило, требуется несколько дней, чтобы кожа окончательно очистилась.
— Я очень долго простояла вчера ночью на палубе, — сказала Дорина.
— Вероятно, все дело в этом, — согласился доктор. — Итак, позвольте мне сказать вам, мисс Хайд, что теперь вы очень привлекательная молодая женщина. Это открывает перед вами много возможностей, не правда ли?
Дорина смотрела на него, широко открыв глаза.
— Теперь у вас не будет причин есть у себя в каюте, — улыбаясь, продолжал доктор. — Вы обнаружите, что людям нравится смотреть на вас, и это не будет вас смущать.
Дорина с трудом перевела дыхание.
— Я не могу поверить в это! — сказала она, глядя на свои руки. — Неужели это прошло совсем?
В ее голос неожиданно прозвучал страх.
— Трудно сказать, — ответил доктор Джонсон. — У одних пациентов, когда они снова оказываются в холодном, сухом климате, случаются рецидивы. Для других исцеление бывает окончательным. Это вам предстоит выяснить со временем.
— А если… экзема возвратится? — спросила Дорина.
Доктор улыбнулся.
— В таком случае вам придется остаться жить в этой части света, — сказал он, — и я готов поспорить, что найдется немало мужчин, которые с радостью предложат вам это!
Дорина поставила чашку на стол.
— Спасибо вам за вашу доброту и внимание.
— Я и сам подумывал, что может случиться что-нибудь в этом роде, — сказал доктор, — но я ничего не говорил вам, чтобы не волновать понапрасну. Ведь экзема — это одно из самых непредсказуемых заболеваний, относительно которого трудно делать какие-либо прогнозы.
— Значит, в моем случае лекарство найдено, — еле слышно прошептала Дорина.
— Я хочу дать вам еще один совет, — продолжал доктор. — Ежедневно принимайте внутрь по несколько чайных ложек оливкового масла и втирайте немного масла в кожу головы перед мытьем. Вы увидите, как изменятся ваши волосы.
— Спасибо, — сказала Дорина с сияющими глазами, — спасибо вам за все! Я так счастлива! Я не могу поверить, что это правда! Я боюсь смотреть в зеркало!
— Как раз это вам необходимо сделать, — заявил доктор. — Сядьте напротив зеркала и познакомьтесь с новой мисс Хайд — она может удивить вас!
Дорина застенчиво улыбнулась ему, а затем поспешила к себе в каюту.
Она закрыла за собой дверь и с волнением села за туалетный столик.
Это было правдой!
У девушки в зеркале была чистая кожа. Чистая и очень белая.
Дорина знала, что участки кожи, не обезображенные экземой, были у нее необычно белыми.
Один из врачей, которым показывала ее мать, сказал ей, что люди, страдающие экземой, отличаются исключительно нежной кожей. Она становится бледной и изумительно красивой в те периоды, когда болезнь ненадолго отступает.
Дорина обнаружила, что больше всего у нее изменились глаза. Она догадалась, что из-за насморка, который, по всей видимости, был одним из проявлений ее болезни, веки у нее распухали, отчего глаза казались меньше, чем они были на самом деле.
Она внимательно посмотрела на свой нежный, округлый подбородок, на прелестный овал лица.
Слезы снова хлынули у нее из глаз, и она прошептала:
— Господи, благодарю тебя… благодарю!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46