Но если Фелисити отличалась утонченностью манер, изящностью и элегантностью, Кармела больше напоминала простушку, сельскую девушку, которой явно недоставало лоска. Правда, лоск можно было придать, заменив ее наряды и научив уверенно держаться и подавать себя в обществе.
Критически осмотрев подругу, Фелисити встала и взяла ее за руку.
- Пошли наверх, - сказала она.
- Зачем? - поинтересовалась Кармела.
- Надо, чтобы ты как можно больше походила на меня, - Объяснила Фелисити. - Начнем с прически. Тебя надо по-модному причесать, и я уже решила дать тебе с собой все те платья, которые я носила после смерти бабушки.
Кармела подумала, что это было бы весьма кстати. Насколько она поняла, Фелисити еще не сняла траур, и лиловый цвет преобладал в ее нарядах.
Сама она после смерти отца не сумела ни приобрести, ни сшить ничего нового. Единственное, что она могла себе позволить, это поменять ленты на шляпке и надеть черный пояс.
Только сейчас, рядом с Фелисити, она увидела, настолько потрепанным и жалким выглядел ее наряд по сравнению с платьем подруги.
К тому же ей не удалось переодеться, покидая дом пастора, и неудивительно, что на ее юбке виднелись не только старые разводы, но и красовались свежие пятна от яйца, разбитого Люси.
Они поднялись по широкой лестнице в очаровательную спальню, принадлежавшую Фелисити.
Горничной в комнате не оказалось. Несколько дорожных сундуков так и стояли нераспакованными.
- Я велела не трогать вещи, поскольку завтра же уезжаю, - объяснила Фелисити Кармеле, не дожидаясь вопросов с ее стороны. - Но сундуки мне не пригодятся, ты возьмешь их с собой. Там все мои платья, сшитые за последнее время - черные либо лиловые.
- А что же будешь носить ты сама? - едва улыбнувшись, поинтересовалась Кармела.
- Я думаю заставить Джимми отвезти меня в Париж.
Ну, а уж там я позабочусь о своих нарядах.
- Париж? Разве это разумно, отправляться сейчас в Париж?
- Видишь ли, все французские знакомые живут в других частях Франции, вряд ли я встречу кого-нибудь из них. Если же и встречу, всего лишь представлю Джимми своим мужем.
Не вижу никаких причин, почему бы им не поверить мне.
- Похоже, у тебя нет и тени сомнения, что Джимми согласится на столь рискованный план.
При этих словах Кармела заметила беспокойство в глазах Фелисити, но та твердо заявила:
- Если Джимми любит меня, а я уверена в его любви, он не захочет, чтобы я отправилась в Гэйлстон, где меня заставят вступить в брак с избранником моего кузена Селвина.
Кармела не стала спорить, не находя аргументов против слов подруги:
Но ей все же не хотелось верить, будто все Гэйлы так отвратительны, какими они казались Фелисити.
Однако она прекрасно знала, что любой опекун обладал неограниченной властью над молоденькой девушкой, пока той не исполнится двадцать один год. Власть эта ничем не отличалась от дарованной богом родительской.
И если граф действительно задумал выдать свою подопечную замуж, Фелисити никак не сможет помешать его планам, и ей придется предстать перед алтарем и поклясться в верности нелюбимому человеку.
Родители Кармелы были для дочери образцом, счастья и любви. Ей всегда представлялось, как и они с Фелисити однажды найдут свое счастье. Теперь она надеялась, что Джимми окажется для ее подруги тем единственным любимым, о котором она грезила.
- Но мне по-прежнему кажется… тебе не следует так поступать… Это не правильно.
Фелисити даже не слушала ее, отбрасывая крышку дорожного сундука, с которого сняли перевязь, и открывая следующие замки.
- Мне кажется, я заметила в Лондоне, как горничные, укладывая сундук, положили тот наряд на самый верх, - бормотала она, - я еще тогда подумала, что он отлично подойдет тебе для путешествия.
- Вижу, тебе и в голову не приходило, будто я могу отказаться, - заметила Кармела.
- Неужели ты смогла бы отказать мне, когда это так много для меня значит? - удивилась Фелисити. - Ты ведь знаешь, если бы существовало другое решение проблемы, я бы избавила тебя от всего этого.
- Ты принесла мне избавление от этих ужасных детей, - улыбнулась Кармела.
- И каким бы свирепым ни оказался кузен Селвин, он не может быть хуже Тимоти Купера! - проговорила она уже со смехом, но тут же серьезно сказала:
- Мне становится страшно при одной мысли о… поездке в Гэйлстон…
Я каждую минуту буду с ужасом ожидать разоблачения и позора…
- Это не должно продлиться слишком долго, - успокаивающе заверила Фелисити. - Как только я выйду замуж за Джимми, ты уедешь оттуда.
- А как мне поступить потом?
- Отправишься сюда и в доме Джимми будешь ждать, пока мы не вернемся из-за границы. Тогда мы обсудим твое будущее, и я обещаю, дорогая моя подруга, мы все устроим.
Так, чтобы тебе жилось спокойно и счастливо.
- Ты же знаешь, я не смогу принять денег… - неловко запротестовала Кармела.
- Если ты начнешь подобные разговоры, я тебя побью! - заявила Фелисити. - Ты думаешь, будто я собираюсь выслушивать все эти недовольства по поводу моего капитала от тебя или от Джимми, словно это какие-то грязные деньги?
Вы дождетесь, что все, чем я обладаю, я засуну в мешок и выброшу в море!
Ее яростный выпад заставил Кармелу засмеяться, тем не менее, она настаивала:
- Я обязательно найду, чем заниматься, и стану сама зарабатывать себе на жизнь.
- Тебе просто придется выйти замуж, - возразила Фелисити. - Мы отыщем тебе очаровательного мужа, почти такого же хорошего, как Джимми, и вы счастливо проживете всю оставшуюся жизнь вместе.
- Вряд ли… - начала было Кармела, но Фелисити уже вытаскивала платья из дорожного сундука, и слова замерли на губах девушки.
Она и представить себе не могла, насколько прекрасны эти наряды, сшитые по случаю траура из разных тканей лилового, фиолетового и сиреневого оттенков.
В сундуке лежало и белое платье, расшитое фиалками, с лиловыми лентами в цвет вышивки, а также вечернее платье, все сверкавшее стразами, напоминавшими блеск аметистов и бриллиантов.
- Ты и правда… собиралась надевать все эти наряды?.. - спросила Кармела.
- Конечно! - ответила Фелисити. - Но, по правде сказать, дорогая, мне они смертельно надоели! Я тоскую без бабушки, тоскую без нее безмерно. Но ты же знаешь, она всегда говорила, люди, слишком долго оплакивающие умершего, невыносимы. Христиане должны верить в вечную жизнь своих близких там, на небесах.
- И моя мама тоже так считала, - согласилась Кармела, - хотя, что говорить, я никак не могла себе позволить приобрести специальное платье в знак траура по отцу.
- Ну, значит, ты сможешь надевать эти еще месяца два, и если жена Джимми не умрет к тому времени, я пришлю тебе что-нибудь более яркое из Парижа.
- Не покажется ли это странным окружающим? - спросила Кармела.
- С деньгами, которыми, как предполагается, владеешь ты, можно с головы до ног облачаться в золото и бриллианты!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37