К счастью, для долгих проводов времени уже не осталось. Кучер начал поторапливать отъезжающих, призывая их занять свои места, и как только дверь кареты закрылась, лошади дружно тронулись в путь.
Девочки высунулись из окна, радостно махая руками и выкрикивая слова прощания. Тамара же, забившись в угол, закрыла глаза, чтобы никто не заметил слез, которые градом катились у нее по щекам.
«Вот и настала минута прощания, - с грустью подумала девушка. - Позади осталась прежняя жизнь, и один Господь знает, что ожидает нас впереди…»
Путешествие в Глостер оказалось долгим и утомительным. Ночевали они в дорожных гостиницах. По пути им часто приходилось пересаживаться из одной почтовой кареты в другую и перетаскивать за собой многочисленный багаж, каждый раз опасаясь что-нибудь потерять.
Постепенно Тамара привыкла к угрюмым носильщикам, недолюбливавшим пассажиров почтовых карет из-за слишком скудных чаевых, и к равнодушным хозяевам придорожных гостиниц, приготовлявшим самые неудобные комнаты и самую невкусную еду для тех, кто был вынужден путешествовать дешевым способом.
Для детей поездка стала настоящим приключением.
Лишь в последний день пути, когда из-за поломки карета задержалась на три часа, Вава начала капризничать, а уставшая Кадина перестала проявлять интерес к окружающему.
Непредвиденная задержка очень огорчила Тамару - ведь теперь они прибудут в Тетбери никак не раньше шести часов.
Это означало, что в замке герцога они окажутся как раз во время обеда.
Вряд ли герцогу очень понравится, если они нарушат его трапезу.
Тамара надеялась, что в Тетбери будет находиться карета из замка, в которой они смогут проехать оставшиеся пять миль.
От мистера Лоусона девушка знала, что хотя он и не просил встретить путешественников в Тетбери, тем не менее уведомил герцога о том, что они прибудут во второй половине дня.
Но когда почтовая карета остановилась у сомнительного вида придорожной гостиницы, никаких следов частной кареты, а также обитателей замка там не было.
Лишь с большим трудом девушке удалось договориться о найме местного фаэтона.
Правда, хозяин гостиницы, услышав имя герцога, несколько оживился и извлек из сарая старую разбитую колымагу, влекомую не менее старой лошаденкой.
Багаж разместили наверху, а Тамара с детьми села внутри.
Там пахло сеном, старой кожей и конюшней. Наконец экипаж тронулся в путь, но лошадь шагала так медленно, что Тамару не покидало ощущение, что и она, и возница просто спят на ходу.
Наконец - казалось, прошли долгие часы - дряхлый экипаж свернул с пыльной дороги и въехал в огромные обитые железом ворота.
Последний отрезок пути пролегал по весьма внушительной дубовой аллее.
- Ну вот, теперь мы скоро увидим замок! - воскликнула Тамара нарочито бодрым и веселым голосом, хотя на сердце у нее было по-прежнему тяжело.
Однако при этих словах оживился лишь Шандор, девочки же так устали, что ни на что не реагировали.
Тамара быстрыми движениями пригладила племянницам волосы, поправила шляпки и постаралась стряхнуть дорожную пыль с их белых платьиц.
Сама она уделила внешнему виду гораздо больше времени, чем обычно. Убрав волосы со лба, девушка скрутила их в тугой пучок на затылке.
«Мне надо выглядеть как можно скромнее и незаметнее», - решила Тамара.
Однако, посмотрев на себя в зеркало, она с досадой отметила, что глаза у нее слишком большие и выразительные, а губы изогнуты слишком соблазнительно, что никак не вязалось с обликом обычной гувернантки.
Из всех своих платьев Тамара выбрала самое скромное. Оно было сшито из зеленого крепа. Девушка сочла его вполне подходящим - ведь предполагалось, что она не член семьи и, следовательно, не обязана носить траур.
Тамара и Майка всегда сами шили себе платья. В этом искусстве обе сестры весьма преуспели.
Правда, у Майки было также несколько платьев, которые подарил ей лорд Рональд. Ему нравилось, когда его жена красиво выглядела.
Тамаре представлялось крайне маловероятным, что когда-нибудь ей выпадет случай надеть изысканное вечернее платье, принадлежавшее ее сестре. Вряд ли ей придется облачиться и в один из тех нарядов, которые Майка надевала по воскресеньям, отправляясь в церковь, или во время скромных домашних приемов, на которые приглашались соседи и друзья.
«Когда у меня будет время, - размышляла девушка, критически осматривая свой гардероб, - я сама сошью себе простые грубые платья тусклых тонов - они дадут мне возможность сойти за гувернантку».
Она понимала, что ее теперешние наряды, сшитые из легкого муслина и тому подобных довольно дорогих тканей и украшенные вышивкой и кружевными рюшами - за образец были взяты модели, помещенные в «Женском журнале», - мало вяжутся с обликом женщины, находящейся в услужении.
Сообщение мистера Лоусона о том, что все готово к отъезду, застало Тамару врасплох, и уже поздно было что-либо менять в гардеробе. Зеленое платье, которое она выбрала для поездки и которое изумительно оттеняло ослепительную белизну ее кожи, было самым скромным из всех ее нарядов.
Даже это просто сшитое платье не могло скрыть совершенство ее фигуры, гибкость талии и мягкие очертания маленькой груди.
Тамара заменила ленты на шляпе с черных на зеленые и тут же пожалела об этом - наверное, надо было оставить все как есть.
Правда, сказала она себе, вряд ли герцог вообще станет обращать внимание на одежду столь низкой особы, как какая-то гувернантка. От нее требуется только одно - оставаться в тени и вести себя как можно более незаметно.
Экипаж медленно приближался к замку, и теперь он предстал Тамаре во всем своем величии.
Лорд Рональд когда-то рассказывал ей, что замок был построен еще во времена норманнского владычества, но с тех пор, конечно, неоднократно перестраивался и в конце концов воплотил в себе причудливое смешение самых разнообразных архитектурных стилей.
- Мой дед, например, - говорил лорд Рональд, - потратил целое состояние на то, чтобы пристроить к замку весьма внушительные парадные покои. Он же отреставрировал старинную норманнскую башню, переделал боковые флигеля времен королевы Елизаветы и значительно усовершенствовал внутреннее убранство дома, которое в основном было сделано в эпоху королевы Анны.
По тому, как зять говорил о замке, Тамара поняла, что, несмотря ни на что, он очень любит свой родной дом.
Он никогда не отзывался дурно о своих родителях, но и Майка, и Тамара были уверены, что эта суровая супружеская чета считала детей досадной помехой своей светской жизни и при любой возможности оставляла на попечении слуг.
- Мне иногда кажется, что Рональд так любит своих детей потому, что сам в детстве видел мало любви и ласки, - однажды заметила Майка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42