Сыновья мои становятся мужчинами, и мужчинами не из худших. Этого достаточно? – Он услышал в своем голосе мольбу, чего не замечал за собой уже много лет: Автократор выслушивает прошения, а не просит сам.
Яковизий склонился над табличкой. Когда стиль дописал последнюю строчку, он протянул табличку Криспу, который принял ее с некоторой тревогой. Он достаточно хорошо знал Яковизия и не сомневался, что старый соратник будет с ним откровенен. Во всяком случае, написанное он сумел прочесть без труда: постоянное корпение над документами предотвратило развитие дальнозоркости, обычной для большинства людей его возраста.
«То, что ты способен задать такой вопрос после стольких лет на троне, говорит в твою пользу, – написал Яковизий. – Очень многие Автократоры забывали о нем через несколько дней после помазания. А о твоем ответе могу сказать, что на трон Видесса изредка садились святые, но большинство из них плохо кончили, потому что мир – место не святое. Так что до тех пор, пока ты будешь помнить, каким невинным – и привлекательным – мальчиком ты когда-то был, ты можешь надеяться на лучшее».
– Я принимаю твои слова, – сказал Крисп, медленно наклонив голову.
«Попробуй только не согласиться, – добавил Яковизий. – Я прибегаю к лести только тогда, когда надеюсь заманить кого-нибудь к себе под одеяло, и после стольких лет нашего знакомства я лишь сейчас начинаю сомневаться, что мне когда-нибудь повезет с тобой».
– Ты неисправим, – сказал Крисп.
«Раз ты об этом упомянул, то я согласен», – написал Яковизий и просиял, сочтя слова Криспа за комплимент. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью; отсутствие языка превращало зевание в зрелище не из приятных, и Яковизий давно привык не демонстрировать каверну своего безъязыкого рта.
«С твоего позволения, ваше величество, – написал он, – я пойду к себе, отдохну после путешествий. Ты и ныне ужинаешь сразу после заката?»
– Я достаточно долго прожил, чтобы стать рабом привычек, – ответил Крисп, кивнув. – И с кем из своих красавчиков слуг ты намерен отдохнуть до вечера?
Яковизий напустил на себя комически невинный вид, поклонился и вышел.
Крисп предположил, что его шпилька все-таки уколола Яковизия – или подсказала ему идею. Допив вино, он поставил свой кубок рядом с кубком Яковизия. Вино давно остыло, но подмешанные в него имбирь и корица приятно пощипывали язык.
Вошел Барсим с подносом, чтобы забрать кубки.
– Сегодня со мной будет ужинать Яковизий, – сказал ему Крисп. – Передайте поварам, что он пожелал увидеть на столе как можно больше разных блюд из морских продуктов – он сказал, что весьма утомлен макуранской бараниной.
– Я передам просьбу почтенного господина, – степенно согласился Барсим. Его присутствие за столом позволит поварам продемонстрировать все свои способности.
– Хмм, – буркнул Крисп, притворно оскорбившись. – Я ведь не виноват в том, что вырос в бедной деревне.
Крисп, охотно наслаждаясь изысканными блюдами, все же предпочитал простую пищу, к которой привык с детства. Многие придворные повара поэтому жаловались, что им подрезают крылья.
На город уже опускались сумерки, когда вернулся Яковизий, облаченный в пышное и поблескивающее одеяние из ткани, прошитой серебряными нитями. Барсим проводил его и Криспа в ту же малую обеденную палату, где они днем пили вино.
Там их уже ждал новый кувшин, охлаждавшийся в серебряном ведерке со снегом.
Вестиарий налил каждому по чаше.
«Ах, наконец-то светлое, – написал Яковизий. – Наверное, кто-то услышал мои мольбы».
– Наверное, кое-кто и в самом деле их услышал, почтенный господин, сказал Барсим. – А теперь прошу меня извинить…
Он выскользнул за дверь и вернулся с салатницей.
– Салат из латука и цикория, политый уксусом, ароматизированным рутой, финиками, перцем, медом и молотым тмином – сия приправа, как утверждают, весьма полезна для здоровья, – и выложенный сверху анчоусами и колечками из щупалец осьминога.
Яковизий встал и по-солдатски отдал Барсиму честь, а потом расцеловал в безбородые щеки. Вестиарий удалился в некотором смятении чувств. Крисп спрятал улыбку и набросился на салат, оказавшийся весьма вкусным. Яковизий резал свою порцию на очень маленькие кусочки. Ему приходилось запивать каждый глоточком вина и откидывать голову, чтобы глотать.
С его лица не сходила блаженная улыбка, и вскоре он написал:
«Ах, осьминог! Если бы ты, ваше величество, предложил такого красавца с щупальцами Царю царей Рабиабу, то он, несомненно, убежал бы от него быстрее, чем от вторгшейся в Макуран видесской армии. Что до, то макуранцы живут весьма ограниченной – или, быть может, лучше сказать „заграниченной“ – жизнью».
– Значит, они сами дураки. – Крисп ел медленно, чтобы не опережать Яковизия. Когда Барсим сменил тарелки, Крисп спросил:
– Скажи мне, почтенный господин, удалось ли тебе узнать, почему усы Рабиаба подрагивали от тайного ликования?
«Нет, не удалось. По крайней мере, я в этом не уверен, – ответил Яковизий.
Вид у него был задумчивый. – Мне невыносима сама мысль, что макуранец оказался хитрее и изворотливее меня.
Должно быть, старею. Но я вот что скажу, ваше величество: так или иначе, но это касается нас».
– В этом я не сомневался. Ничто не может сделать Рабиаба счастливее, чем возможность трахнуть Видесс. – Крисп поймал взгляд Яковизия. – Метафорически, конечно.
Яковизий курлыкающе рассмеялся. «Разумеется, ваше величество», – написал он.
Барсим вернулся с новым блюдом.
– Лук-порей, отваренный в воде и оливковом масле, – объявил он, – а затем тушенный в оливковом масле и бульоне из кефали. К нему на гарнир устрицы в соусе из масла, меда, вина, яичных желтков и перца.
Попробовав устриц, Яковизий написал крупными буквами: «Я хочу жениться на поваре».
– Но он мужчина, почтенный господин, – заметил Барсим.
«Тем лучше», – написал Яковизий, после чего вестиарий поспешно удалился.
Через некоторое время он вернулся с новым блюдом и очередным кувшином вина. На сей раз повара осчастливили их паштетом из наперченной печени кефали, запеченной в форме в виде рыбины и политой свежевыжатым оливковым маслом, а также кабачками, запеченными с мятой, кориандром и тмином и фаршированными кедровыми орешками, растертыми с медом и вином.
– Теперь я смогу неделю не есть, – радостно объявил Крисп.
– Но, ваше величество, главные блюда еще впереди, – с тревогой заметил Барсим.
– Тогда две недели, – поправил себя Крисп. – Подавайте.
Кончик его носа слегка онемел. Кстати, сколько вина он уже выпил?
Восхитительный вкус рыбной печени прекрасно дополнял сладкую начинку кабачков.
Барсим вынес форму из-под печеночного паштета и блюдо из-под кабачков.
Крисп ощутил, как что-то коснулось его ноги чуть выше колена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Яковизий склонился над табличкой. Когда стиль дописал последнюю строчку, он протянул табличку Криспу, который принял ее с некоторой тревогой. Он достаточно хорошо знал Яковизия и не сомневался, что старый соратник будет с ним откровенен. Во всяком случае, написанное он сумел прочесть без труда: постоянное корпение над документами предотвратило развитие дальнозоркости, обычной для большинства людей его возраста.
«То, что ты способен задать такой вопрос после стольких лет на троне, говорит в твою пользу, – написал Яковизий. – Очень многие Автократоры забывали о нем через несколько дней после помазания. А о твоем ответе могу сказать, что на трон Видесса изредка садились святые, но большинство из них плохо кончили, потому что мир – место не святое. Так что до тех пор, пока ты будешь помнить, каким невинным – и привлекательным – мальчиком ты когда-то был, ты можешь надеяться на лучшее».
– Я принимаю твои слова, – сказал Крисп, медленно наклонив голову.
«Попробуй только не согласиться, – добавил Яковизий. – Я прибегаю к лести только тогда, когда надеюсь заманить кого-нибудь к себе под одеяло, и после стольких лет нашего знакомства я лишь сейчас начинаю сомневаться, что мне когда-нибудь повезет с тобой».
– Ты неисправим, – сказал Крисп.
«Раз ты об этом упомянул, то я согласен», – написал Яковизий и просиял, сочтя слова Криспа за комплимент. Он широко зевнул, прикрывая рот ладонью; отсутствие языка превращало зевание в зрелище не из приятных, и Яковизий давно привык не демонстрировать каверну своего безъязыкого рта.
«С твоего позволения, ваше величество, – написал он, – я пойду к себе, отдохну после путешествий. Ты и ныне ужинаешь сразу после заката?»
– Я достаточно долго прожил, чтобы стать рабом привычек, – ответил Крисп, кивнув. – И с кем из своих красавчиков слуг ты намерен отдохнуть до вечера?
Яковизий напустил на себя комически невинный вид, поклонился и вышел.
Крисп предположил, что его шпилька все-таки уколола Яковизия – или подсказала ему идею. Допив вино, он поставил свой кубок рядом с кубком Яковизия. Вино давно остыло, но подмешанные в него имбирь и корица приятно пощипывали язык.
Вошел Барсим с подносом, чтобы забрать кубки.
– Сегодня со мной будет ужинать Яковизий, – сказал ему Крисп. – Передайте поварам, что он пожелал увидеть на столе как можно больше разных блюд из морских продуктов – он сказал, что весьма утомлен макуранской бараниной.
– Я передам просьбу почтенного господина, – степенно согласился Барсим. Его присутствие за столом позволит поварам продемонстрировать все свои способности.
– Хмм, – буркнул Крисп, притворно оскорбившись. – Я ведь не виноват в том, что вырос в бедной деревне.
Крисп, охотно наслаждаясь изысканными блюдами, все же предпочитал простую пищу, к которой привык с детства. Многие придворные повара поэтому жаловались, что им подрезают крылья.
На город уже опускались сумерки, когда вернулся Яковизий, облаченный в пышное и поблескивающее одеяние из ткани, прошитой серебряными нитями. Барсим проводил его и Криспа в ту же малую обеденную палату, где они днем пили вино.
Там их уже ждал новый кувшин, охлаждавшийся в серебряном ведерке со снегом.
Вестиарий налил каждому по чаше.
«Ах, наконец-то светлое, – написал Яковизий. – Наверное, кто-то услышал мои мольбы».
– Наверное, кое-кто и в самом деле их услышал, почтенный господин, сказал Барсим. – А теперь прошу меня извинить…
Он выскользнул за дверь и вернулся с салатницей.
– Салат из латука и цикория, политый уксусом, ароматизированным рутой, финиками, перцем, медом и молотым тмином – сия приправа, как утверждают, весьма полезна для здоровья, – и выложенный сверху анчоусами и колечками из щупалец осьминога.
Яковизий встал и по-солдатски отдал Барсиму честь, а потом расцеловал в безбородые щеки. Вестиарий удалился в некотором смятении чувств. Крисп спрятал улыбку и набросился на салат, оказавшийся весьма вкусным. Яковизий резал свою порцию на очень маленькие кусочки. Ему приходилось запивать каждый глоточком вина и откидывать голову, чтобы глотать.
С его лица не сходила блаженная улыбка, и вскоре он написал:
«Ах, осьминог! Если бы ты, ваше величество, предложил такого красавца с щупальцами Царю царей Рабиабу, то он, несомненно, убежал бы от него быстрее, чем от вторгшейся в Макуран видесской армии. Что до, то макуранцы живут весьма ограниченной – или, быть может, лучше сказать „заграниченной“ – жизнью».
– Значит, они сами дураки. – Крисп ел медленно, чтобы не опережать Яковизия. Когда Барсим сменил тарелки, Крисп спросил:
– Скажи мне, почтенный господин, удалось ли тебе узнать, почему усы Рабиаба подрагивали от тайного ликования?
«Нет, не удалось. По крайней мере, я в этом не уверен, – ответил Яковизий.
Вид у него был задумчивый. – Мне невыносима сама мысль, что макуранец оказался хитрее и изворотливее меня.
Должно быть, старею. Но я вот что скажу, ваше величество: так или иначе, но это касается нас».
– В этом я не сомневался. Ничто не может сделать Рабиаба счастливее, чем возможность трахнуть Видесс. – Крисп поймал взгляд Яковизия. – Метафорически, конечно.
Яковизий курлыкающе рассмеялся. «Разумеется, ваше величество», – написал он.
Барсим вернулся с новым блюдом.
– Лук-порей, отваренный в воде и оливковом масле, – объявил он, – а затем тушенный в оливковом масле и бульоне из кефали. К нему на гарнир устрицы в соусе из масла, меда, вина, яичных желтков и перца.
Попробовав устриц, Яковизий написал крупными буквами: «Я хочу жениться на поваре».
– Но он мужчина, почтенный господин, – заметил Барсим.
«Тем лучше», – написал Яковизий, после чего вестиарий поспешно удалился.
Через некоторое время он вернулся с новым блюдом и очередным кувшином вина. На сей раз повара осчастливили их паштетом из наперченной печени кефали, запеченной в форме в виде рыбины и политой свежевыжатым оливковым маслом, а также кабачками, запеченными с мятой, кориандром и тмином и фаршированными кедровыми орешками, растертыми с медом и вином.
– Теперь я смогу неделю не есть, – радостно объявил Крисп.
– Но, ваше величество, главные блюда еще впереди, – с тревогой заметил Барсим.
– Тогда две недели, – поправил себя Крисп. – Подавайте.
Кончик его носа слегка онемел. Кстати, сколько вина он уже выпил?
Восхитительный вкус рыбной печени прекрасно дополнял сладкую начинку кабачков.
Барсим вынес форму из-под печеночного паштета и блюдо из-под кабачков.
Крисп ощутил, как что-то коснулось его ноги чуть выше колена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128