Ход событий как будто подтвердил силу ее «джеттатуры» и еще больше упрочил в ней эту суеверную убежденность в своей власти. Ее враг оказался близок к разорению, несмотря на то, что был министром и пэром Франции, а затем вконец разорился. Его имения, политическом влияние, положение в обществе — все пошло прахом. Однажды г-жа Эванхелиста, гордо проезжая в своем роскошном экипаже по Елисейским полям, встретила его, идущего пешком, и окинула взглядом, в котором сквозило торжество. Эта история, тянувшаяся свыше двух лет, помешала ей выйти вторично замуж. К тому же она была разборчива и всегда сравнивала тех, кто искал ее руки, с горячо и искренне любившим ее мужем. Так, мало-помалу, переходя от надежд к разочарованиям, от ошибок к новым расчетам, она достигла того возраста, когда женщине не остается другой роли в жизни, кроме роли матери, когда, принося себя в жертву детям, забыв все личные интересы, она целиком посвящает себя семье, этому последнему пристанищу человеческих страстей. Г-жа Эванхелиста быстро разгадала характер Поля, а собственный характер постаралась скрыть. Поль был как раз таким человеком, какого она хотела бы в зятья, какого можно было бы сделать покорным исполнителем ее честолюбивых замыслов. По материнской линии он был в родстве с Моленкурами; старая баронесса де Моленкур, приятельница Видама Памье, принадлежала к самому влиятельному кругу Сен-Жерменского предместья. Ее внук Огюст де Моленкур был прекрасно принят в высшем свете. Таким образом, с помощью Поля семья Эванхелиста могла легко попасть в парижское общество. Вдова знала только Париж времен Империи, да и то бывала в нем лишь изредка; она хотела блистать в Париже времен Реставрации. Только там ее зять мог бы сделать политическую карьеру, единственную, которой светские женщины могут содействовать, не нарушая приличий. Г-же Эванхелиста наскучил Бордо, где ей пришлось поселиться из-за дел мужа; у нее был открытый дом, а ведь всем известно, как много обязанностей ложится в этом случае на плечи женщины. Бордо ее больше не интересовал, она исчерпала все, что этот город мог ей дать. Ей хотелось выступить на более обширной сцене, подобно тому как заядлый игрок стремится к более крупной игре. В ее собственных интересах было, чтобы Поль пошел далеко. Она решила пустить в ход все свои способности, все свое знание жизни, чтобы выдвинуть зятя и потом, прикрываясь его именем, вкусить наслаждение властью. Очень многие мужчины служат ширмой для тайного женского честолюбия.
Итак, г-же Эванхелиста было очень важно пленить будущего зятя. И она пленила Поля с тем большей легкостью, что как будто вовсе и не стремилась как-нибудь влиять на него. Но она приложила все усилия, чтобы возвысить в его глазах как себя, так и дочь и заставить ценить их общество. Она постаралась заранее подчинить себе человека, с помощью которого могла бы продолжать великосветский образ жизни.
Поль поднялся в собственном мнении, когда увидел, как его ценят мать и дочь. Он стал считать себя гораздо умнее, чем был на самом деле, с тех пор как заметил, что Натали подхватывает все его мысли, повторяет каждую его остроту, улыбаясь и покачивая головкой; ей вторила мать, причем лесть была так искусно скрыта, что казалась искренней. Обе женщины держали себя с ним так любезно, он был так уверен в том, что нравится им, они так легко управляли им, дергая за ниточку самолюбия, что скоро он стал проводить в особняке г-жи Эванхелиста все свое время.
Через год после приезда в Бордо граф Поль был уже завсегдатаем их дома, и, хотя он еще не делал предложения, все считали его женихом Натали. Ни мать, ни дочь как будто и не помышляли об этом браке. Мадемуазель Эванхелиста вела себя весьма сдержанно, как истая аристократка, которая умеет быть обворожительной, любезной в разговоре, но не позволяет в то же время ни малейшей фамильярности. Полю очень нравилась эта сдержанность, столь мало свойственная провинциалкам. Застенчивые люди пугливы, они отступают перед предложениями, сделанными напрямик. Они бегут от счастья, если оно слишком шумливо, и сами идут навстречу несчастью, если оно предстает в скромном обличье и подернуто мягкой дымкой. Итак, видя, что г-жа Эванхелиста не прилагает никаких усилий, чтобы заманить его в сети, Поль сам в них попался. Испанка окончательно покорила его, сказав однажды вечером, что в жизни всякой незаурядной женщины, как в жизни мужчины, наступает момент, когда честолюбие вытесняет все остальные чувства.
«Эта женщина способна добиться того, что меня назначат посланником еще прежде, чем выберут депутатом!» — думал Поль, возвращаясь домой.
Человек при любых обстоятельствах должен уметь подойти к делу так, чтобы представить его себе с различных точек зрения, — иначе он бездарен, слабохарактерен и может погибнуть. В ту пору Поль был оптимистом; ему казалось, что все складывается в его пользу, и он не предполагал, что честолюбивая теща может стать тираном. Поэтому, возвращаясь по вечерам домой, он уже видел себя женатым, сам себя обольщал этой картиной, сам готов был надеть мягкие туфли брака. Он слишком долго наслаждался свободой, чтобы сожалеть о ней; холостая жизнь утомила его, уже не привлекала новизной, он замечал теперь только ее неудобства и хотя иногда задумывался о трудностях семейной жизни, но чаще мечтал о ее радостях. Все это было для него ново. «Брак, — думал он, — сулит неприятности только беднякам, а для богатых добрая половина этих бед устранима». Каждый день ему приходила в голову какая-нибудь новая мысль в пользу женитьбы; перечень преимуществ брачной жизни все возрастал. «Каких успехов я ни достигну, Натали всегда окажется на высоте положения, — думал он, — это большое достоинство в женщине. Сколько выдающихся людей Империи жестоко страдало на моих глазах от неудачного брака! Моя избранница никогда не заставит страдать мое самолюбие, не нанесет урона моей гордости, а это — важнейшее условие для счастья. Тот, кто женат на хорошо воспитанной женщине, никогда не будет несчастен: она никогда не сделает его посмешищем, всегда сумеет быть ему полезной. Натали будет просто восхитительна во время наших приемов». Он припоминал самых изысканных дам Сен-Жерменского предместья и все более убеждался, что Натали если не затмит их всех, то по меньшей мере ни в чем им не уступит. Сравнение шло целиком в ее пользу. Впрочем, все эти параллели, мысленно проводимые Полем, были подсказаны его тайными желаниями. В Париже он ежедневно встречался с красивыми девушками, разными и по внешности и по характеру, но именно благодаря обилию впечатлений оставался равнодушен к ним; а у Натали в Бордо не было соперниц, она была единственной в своем роде и появилась как раз в тот момент, когда Поля преследовала мысль о браке, овладевающая рано или поздно почти каждым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Итак, г-же Эванхелиста было очень важно пленить будущего зятя. И она пленила Поля с тем большей легкостью, что как будто вовсе и не стремилась как-нибудь влиять на него. Но она приложила все усилия, чтобы возвысить в его глазах как себя, так и дочь и заставить ценить их общество. Она постаралась заранее подчинить себе человека, с помощью которого могла бы продолжать великосветский образ жизни.
Поль поднялся в собственном мнении, когда увидел, как его ценят мать и дочь. Он стал считать себя гораздо умнее, чем был на самом деле, с тех пор как заметил, что Натали подхватывает все его мысли, повторяет каждую его остроту, улыбаясь и покачивая головкой; ей вторила мать, причем лесть была так искусно скрыта, что казалась искренней. Обе женщины держали себя с ним так любезно, он был так уверен в том, что нравится им, они так легко управляли им, дергая за ниточку самолюбия, что скоро он стал проводить в особняке г-жи Эванхелиста все свое время.
Через год после приезда в Бордо граф Поль был уже завсегдатаем их дома, и, хотя он еще не делал предложения, все считали его женихом Натали. Ни мать, ни дочь как будто и не помышляли об этом браке. Мадемуазель Эванхелиста вела себя весьма сдержанно, как истая аристократка, которая умеет быть обворожительной, любезной в разговоре, но не позволяет в то же время ни малейшей фамильярности. Полю очень нравилась эта сдержанность, столь мало свойственная провинциалкам. Застенчивые люди пугливы, они отступают перед предложениями, сделанными напрямик. Они бегут от счастья, если оно слишком шумливо, и сами идут навстречу несчастью, если оно предстает в скромном обличье и подернуто мягкой дымкой. Итак, видя, что г-жа Эванхелиста не прилагает никаких усилий, чтобы заманить его в сети, Поль сам в них попался. Испанка окончательно покорила его, сказав однажды вечером, что в жизни всякой незаурядной женщины, как в жизни мужчины, наступает момент, когда честолюбие вытесняет все остальные чувства.
«Эта женщина способна добиться того, что меня назначат посланником еще прежде, чем выберут депутатом!» — думал Поль, возвращаясь домой.
Человек при любых обстоятельствах должен уметь подойти к делу так, чтобы представить его себе с различных точек зрения, — иначе он бездарен, слабохарактерен и может погибнуть. В ту пору Поль был оптимистом; ему казалось, что все складывается в его пользу, и он не предполагал, что честолюбивая теща может стать тираном. Поэтому, возвращаясь по вечерам домой, он уже видел себя женатым, сам себя обольщал этой картиной, сам готов был надеть мягкие туфли брака. Он слишком долго наслаждался свободой, чтобы сожалеть о ней; холостая жизнь утомила его, уже не привлекала новизной, он замечал теперь только ее неудобства и хотя иногда задумывался о трудностях семейной жизни, но чаще мечтал о ее радостях. Все это было для него ново. «Брак, — думал он, — сулит неприятности только беднякам, а для богатых добрая половина этих бед устранима». Каждый день ему приходила в голову какая-нибудь новая мысль в пользу женитьбы; перечень преимуществ брачной жизни все возрастал. «Каких успехов я ни достигну, Натали всегда окажется на высоте положения, — думал он, — это большое достоинство в женщине. Сколько выдающихся людей Империи жестоко страдало на моих глазах от неудачного брака! Моя избранница никогда не заставит страдать мое самолюбие, не нанесет урона моей гордости, а это — важнейшее условие для счастья. Тот, кто женат на хорошо воспитанной женщине, никогда не будет несчастен: она никогда не сделает его посмешищем, всегда сумеет быть ему полезной. Натали будет просто восхитительна во время наших приемов». Он припоминал самых изысканных дам Сен-Жерменского предместья и все более убеждался, что Натали если не затмит их всех, то по меньшей мере ни в чем им не уступит. Сравнение шло целиком в ее пользу. Впрочем, все эти параллели, мысленно проводимые Полем, были подсказаны его тайными желаниями. В Париже он ежедневно встречался с красивыми девушками, разными и по внешности и по характеру, но именно благодаря обилию впечатлений оставался равнодушен к ним; а у Натали в Бордо не было соперниц, она была единственной в своем роде и появилась как раз в тот момент, когда Поля преследовала мысль о браке, овладевающая рано или поздно почти каждым мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44