ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

С первого взгляда становилось ясно — этот человек предпочитает смертельно опасные упражнения. Фехтование было одной из самых сильных привязанностей Кинкейда. Большую часть своего офиса он оборудовал под спортивный зал, где с потолка, как повешенный, свисал манекен для отработки ударов Впрочем, не только прекрасная фигура делала Кинкейда привлекательным мужчиной. Точеные черты его аристократического лица возникли словно из-под резца скульптора Возрождения. И лишь глаза были чужими на этом прекрасном портрете. Цвет их мог меняться от серого до голубого, порой они казались стальными. И лишь иногда серебристая мгла этих очей вдруг зажигалась дикой, нечеловеческой страстью.
Несчастному секретарю, отчаявшемуся подметить хоть что-нибудь в этой ледяной бездне, приходилось подбирать другие ключики к душе своего босса. Он должен был хоть как-то предугадать или истолковать его поведение. Иногда это удавалось, чаще всего нет… Как сейчас, например.» Господи, — взмолился несчастный Хэтч, — неужели я выказал недостаточное восхищение этой старинной железкой?!«
— Итальянский, — холодно подтвердил Кинкейд, но не стал бранить своего секретаря за неспособность оценить неземную красоту стилета. Вместо этого он отложил кинжал на мраморный столик и прошел к своему рабочему креслу, стоявшему за богато инкрустированным столом красного дерева. У этого стола не было ни единого ящика. Уже один этот маленький штрих красноречиво говорил посетителю о всесилии хозяина кабинета. Король могущественной корпорации мог позволить себе пренебречь современным деловым стилем.
В огромном помещении не было никакой мебели, за исключением роскошного стола и рабочего кресла, напоминающего королевский трон. Каждый, кто попадал в этот кабинет, вынужден был решать свои вопросы стоя. Кинкейд мнил себя психологом: единственный сидящий человек неизбежно будет восприниматься олицетворением самой власти Бедолаге Хэтчу оставалось только восторгаться столь глубоким проникновением в тайны человеческой природы.
Сам оставаясь абсолютно непроницаемым, Кинкейд, однако, обладал даром моментально оценивать других людей и определять, насколько они могут быть полезны ему. Именно этот талант он поставил на службу своему успеху в бизнесе.
Пол офиса был выложен гладко отполированным мрамором. Никаких ковров — ничто не должно смягчать холода и блеска сияющей поверхности. Стены украшали шпаги и кинжалы — все подлинные, относящиеся к периоду с четырнадцатого по шестнадцатый век;
И лишь висящая здесь же картина кисти Кейтлин Эванджер не несла в себе общего духа смерти и насилия, присущего этому кабинету. Хэтч не любил шедевров Кейтлин, хотя признавал, что они производят на него сильнейшее впечатление. Многие разделяли его чувство. Кинкейд, однако, был страстным коллекционером работ художницы.
Казалось, ему были вполне по душе и тревожный стиль, и жестокие образы, возникающие под ее руками.
Усилием воли Хэтч подавил желание переступить с ноги на ногу, дожидаясь распоряжений шефа. Застыв в почтительном молчании, он смотрел, как Кинкейд, развернувшись в кресле, разглядывает расстилавшуюся внизу панораму Сан-Франциско.
— Вы приготовили недельный отчет о Кейтлин Эванджер? — спросил наконец Кинкейд, не отводя прищуренных глаз от залива.
— Да, сэр. Согласно вашему распоряжению, частное агентство установило круглосуточную слежку за домом художницы. Наблюдение ведется с тех самых пор, как до вас дошли слухи о намерении Эванджер продать свою последнюю картину. — Секретарь порылся в своих бумагах, хотя, как всегда, знал назубок всю необходимую шефу информацию. По сообщениям детективов, Кейтлин Эванджер и ее компаньонка вернулись с минерального курорта перед уик-эндом. Единственный по-настоящему интересный факт — в понедельник Эванджер принимала гостей. На следующее утро визитеры уехали.
— У Эванджер были гости? — Голос Кинкейда прозвучал непривычно резко. — Это в самом деле любопытно. Мои информаторы особо подчеркивали, что Эванджер живет отшельницей. Она одинока и очень замкнута. Она ни разу не дала ни одного интервью прессе.
— Да, я помню. — Хэтч снова уткнулся в бумаги. — Ее гостями стали двое людей, с которыми художница познакомилась на водах. Это хозяйка местного кафе некая Вериги Эймс и работающий на нее Джонас Куаррел. Сотрудники агентства предполагают, что они, возможно, любовники. Но все это совершенно не важно, мистер Кинкейд! Эймс едва сводит концы с концами, а Куаррел моет у нее посуду и обслуживает клиентов. Такие люди равнодушны к дорогим картинам! Думаю, вам не стоит беспокоиться.
— Вы глубоко заблуждаетесь, Хэтч. Люди искусства эксцентричны и непредсказуемы. Даже по тем крохам информации, которыми мы располагаем, я заключил, что Кейтлин Эванджер обладает еще большими странностями, нежели многие ее коллеги по цеху. Почему бы ей не показать этим ничтожествам свой шедевр? Нет ничего невозможного в том, что» Кровавая страсть» могла заинтересовать их. А теперь представьте, что у кого-нибудь из этих голубков есть богатый дядюшка, способный тряхнуть мошной и одолжить кругленькую сумму на покупку?
Хэтч решил раскрыть карты:
— Сегодня утром Эванджер позвонила своему агенту и сообщила условия продажи «Кровавой страсти».
Кинкейд не шелохнулся, но Хэтч чувствовал, что босс весь превратился в слух.
— Аукцион?
— Частные торги, сэр. Эванджер пожелала провести их сама, в собственном доме.
— Когда? Кто приглашен? — Вопросы прозвучали как два коротких выстрела.
— Здесь имеется маленькая неясность, — озабоченно нахмурился Хэтч. — Очевидно, художница хочет устроить большой прием. Прощальный, так сказать, поскольку она, по-видимому, твердо намерена навсегда оставить живопись.
На этот вечер планируется собрать огромное количество людей, вращающихся в высшем свете, но лишь немногим избранным будет позволено участвовать в аукционе.
— Я должен быть в числе приглашенных, Хэтч! Более того, мое имя следует включить в оба списка. Займитесь этим. Я куплю эту картину.
Хэтч кивнул. Это будет несложно. Любой художник, пусть даже самый экзальтированный, сойдет с ума от счастья, узнав, что его холстами интересуется лично Дэмон Маркус Кинкейд! Всем известно, что этот человек никогда не скупится, оплачивая свои прихоти! Если босс что-то возжелает — будьте уверены, он за ценой не постоит! Стало быть, если эта Эванджер не дура, она вылезет из кожи, стараясь залучить к себе такого покупателя. И тогда ей останется лишь затащить к себе еще пару-тройку толстосумов, дабы придать живость состязанию и повысить ставки.
— Я свяжусь с галереей Эванджер в Сан-Франциско, — пообещал секретарь.
— И немедленно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97