Граница Вайоминга - 5
«Волшебный цветок»: АСТ; Москва; 1999
ISBN 5-237-01127-6
Оригинал: Dorothy Garlock, “Larkspur”
Перевод: Е. К. Денякина
Аннотация
Замкнутая Кристин Андерсон считала себя безнадежной старой девой. Дома рассчитывать на счастливый поворот судьбы не приходилось, оставалось одно — в одиночестве отправиться в далекую и дикую Монтану, на унаследованное ранчо, которым управлял ковбой Бак Леннинг. Меньше всего девушка могла подозревать, что ее управляющий окажется вовсе не суровым стариком, а отчаянным молодым стрелком, мужчиной, в которого невозможно не влюбиться…
Дороти Гарлок
Волшебный цветок
АКОНИТ
О аконит! Прекрасный, ядовитый,
В сияющем цветенье, как в дыму…
Что мне сулят созвездья аконита.
Когда гляжу в сомнении во тьму?
Отравленным дурманом отрешенья
Его цветов — отрадней ли дышать,
Чем в братнем доме — смрадом униженья,
В котором задыхается душа?
Шипы одели стебли аконита -
Опасность! Вызов! В силах ли принять?
Но я решусь. Сомненье позабыто,
И нет уж права обратиться вспять.
Цветок, что ты несешь — отраду, горе?
Манишь на Запад, в многотрудный путь -
Туда, где ты свободен на просторе,
Туда, где сердце сможет отдохнуть, -
В тот край, откуда ОН, еще безвестный.
Увиденный в фантазии, в бреду,
Зовет меня — в загадочную бездну,
В свой аконитный край… О, я иду!
Глава 1
Ривер-Фоллз, штат Висконсин 1883 год
— Ты никуда не поедешь! Я запрещаю!
Ферд Андерсон подошел к камину и положил ладонь на дубовую каминную полку. Прищурившись, он впился злобным взглядом в лицо сестры.
Несмотря на волнение, Кристин старалась говорить спокойно:
— Ферд, я уже не ребенок. Мне двадцать три года, и я…
— Старая дева, — в раздражении перебил ее Ферд. — Старая дева, которая последние десять лет пользовалась моим гостеприимством и ни разу в жизни не удалялась от родного дома дальше чем на тридцать миль.
Замечание брата больно задело Кристин, но она не подала виду.
— И ты рассчитываешь, что я позволю тебе самостоятельно отправиться за тридевять земель, в Монтану, в дикое, необжитое место под названием Биг-Тимбер? (Переводится как Большой Лес. — Здесь и далее примеч. пер.)
— Мистер Хэнсон писал, что Монтана скоро станет сорок первым штатом.
— Будь она хоть первым штатом, мне плевать! Да и что он понимает, этот полоумный Хэнсон? Вот тебе мое последнее слово: ты никуда не поедешь.
— В наше время женщины пользуются большей свободой. По-моему, ты забыл, что мы живем не в средние века, а в восьмидесятые годы девятнадцатого века. И я уже взрослая. Ты не имеешь права решать за меня.
— Неужели? Не имею права, говоришь? — переспросил Ферд. Он одним движением руки оттолкнулся от каминной полки. Его лицо побагровело, губы превратились в тонкую линию. — Скажи на милость, кто заботился о тебе все эти годы, кто дал тебе кров, кусок хлеба, одежду?
— Конечно ты, Ферд, но ведь я отрабатывала свое содержание, выполняя домашнюю работу.
Он словно не расслышал ее последних слов.
— И вот теперь, когда у тебя появилась возможность отплатить мне за заботу, ты вздумала сбежать из моего дома, заполучить наследство своего непутевого дядюшки и промотать его в одиночку!
— Вряд ли дядя Ярби был такой уж совсем непутевый работник. Все-таки он сумел нажить кое-что.
— Я помню, мама рассказывала, что он был лентяем, каких свет не видывал.
— Моя мать его любила. Дядя Хэнсел как-то говорил Густаву, что у дяди Ярби доброе сердце и что он по натуре искатель приключений; ему хотелось сначала повидать мир, прежде чем осесть на одном месте.
Ферд пренебрежительно фыркнул:
— Подумаешь, дядя Хэнсел! Да он только и смог оставить своим сыновьям, что полдюжины коров, пару быков и заложенную ферму, а еще — полный дом женщин, которых нужно кормить-поить, и бездельника Густава, который не желает жить на ферме и хоть немного облегчить бремя Ларса.
Не имело смысла спорить, что Густав — вовсе не бездельник. Ферда всегда раздражали красота и приятные манеры Густава. Немного помолчав, Кристин попыталась сменить тему:
— Я не знала, что ты считаешь меня обузой, Ферд. — Она обошла вокруг кресла и принялась с преувеличенной тщательностью расправлять белую вязаную салфетку на спинке. — Ты сам настоял, чтобы я переехала сюда, когда умерла мама. Потом ты продал ферму, и я подумала, что моя доля пошла в счет платы за мое содержание.
— Как ты думаешь, на сколько могло хватить этих денег? На всю жизнь? Да они давным-давно кончились.
— Но, Ферд, я была для тебя бесплатной экономкой, портнихой, няней твоим детям.
— Неправда! — раздался срывающийся голос Андоры, жены Ферда. — Как ты можешь так говорить! Когда ты приехала, то сама пожелала взять на себя хозяйственные заботы. Мы дали тебе крышу над головой и…
— Замолчи! — прикрикнул на жену Ферд. Андора заплакала, и он разозлился еще больше. — Ну-ка, прекрати реветь!
Женщина тихонько вскрикнула, снова опустилась на диван и замерла с выражением оскорбленного достоинства на лице.
Тяжело дыша, Ферд вернулся к камину. Он был заметной фигурой в городе, много работал и своим трудом и целеустремленностью добился процветания. По мере того как росло население Висконсина, расширялась и его торговля лесом. Он даже собирался открыть филиал компании в соседнем городе, и деньги, вырученные за наследство Ярби, пришлись бы ему очень кстати.
Будучи на четырнадцать лет старше своей сводной сестры, Ферд почти не уделял ей внимания, едва замечая ее. Он словно не видел, что Кристин ведет хозяйство, ухаживает за его детьми и даже за красавицей Андорой, беспомощной и безответственной, как избалованный ребенок.
Лучшую жену, чем Андора, Ферд вряд ли мог найти — он одевал ее, демонстрировал своим компаньонам и при этом не опасался, что супруга сболтнет лишнее, поскольку в хорошенькой головке Андоры важная информация не задерживалась. Она была воспитана должным образом, то есть умела похвалить кого следует или в подходящий момент издать восторженное восклицание, А если она не слишком хороша в постели — что ж, какая разница? Ферд без труда мог найти женщин, способных и готовых удовлетворить его физические потребности.
— Не понимаю, я просто не понимаю! — От возбуждения у Ферда подрагивал подбородок. — Почему именно ты? Кроме твоего отца, у Ярби были еще трое братьев! Конечно, сейчас никого из них уже нет в живых, но у него остались десять племянников. Если Ярби не хотел, чтобы земля досталась мне, он мог оставить ее Свенсу, Карлу, Джеймсу…
— И любой из четырех племянниц, — добавила Кристин. — Не знаю, почему он завещал ее мне.
Словно не слыша ее слов, Ферд продолжал:
— Если бы Господь наделил Ярби Андерсона мозгами — как всех остальных в нашей семье, — он бы знал, что женщинам ни к чему заниматься бизнесом, как и прочими серьезными вещами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102