Сегодня, по пути в контору адвоката, она проходила мимо нее и даже остановилась на несколько минут, чтобы посмотреть на представление о Робин Гуде, которое бродячие актеры давали на берегу Темзы.
Был рыночный день, и у коновязи во внутреннем дворе «Черного лебедя» стоял, казалось, целый эскадрон лошадей. Через приоткрытые ворота Джессика вошла во двор, а затем смело поднялась по нескольким ступеням, ведущим к двери таверны. В главном зале не было ни живой души, зато из-за стеклянной двери слева доносился гул многочисленных голосов. Недолго думая, девушка толкнула дверь и, потеряв всю свою отвагу, застыла на пороге. В комнате было полным полно народу, однако за исключением нескольких молодых женщин, в расслабленных позах сидевших за столом, здесь не видно было ни одной дамы из общества.
За спиной Джессики кто-то громко произнес ее имя, и целое море голов вдруг повернулось к ней. Стараясь не обращать внимания на глазевших на нее мужчин, она огляделась по сторонам, пытаясь представить себе ссору, которая произошла здесь между Лукасом Уайльдом и ее отцом три года тому назад.
Она стояла на пороге довольно большого помещения, безусловно помнящего времена Тюдоров, с крохотными оконцами и низким потолком, поддерживаемым почерневшими от копоти поперечными балками. В зале царил полумрак. Напротив входной двери вдоль стены тянулась длинная стойка бара с выставленными на ней высокими, заполненными пивом, кружками. За стойкой выпивали мужчины.
Это была знакомая сцена — она давно и очень отчетливо запечатлелась в ее сознании. Однако сейчас нечто тревожное нарушало давнюю картину и пугало Джессику. Когда-то она уже побывала здесь — но тогда она была совсем юной девушкой, почти ребенком… И из-за чего-то отчаянно несчастной…
Лукас покинул компанию своих друзей и подошел к ней.
— Тебе здесь не место, Джесс, — тихо произнес он.
Джессика не знала, сохранились ли в ее памяти Эти слова, или это просто игра ее воображения.
— Тебе здесь не место, Джесс, — повторил Лукас.
Тяжелая рука легла на ее плечо. Повернув Джессику лицом к себе, Лукас Уайльд сердито смотрел на нее сверху вниз. Но это не был тот Лукас, о котором она мечтала, а совсем другой — опасный и коварный. Ей потребовалось одно мгновение, чтобы прийти в себя и отличить реальность от игры воображения. Она даже удивилась, откуда он взялся в «Черном лебеде»? Ведь он поехал по Шип-стрит…
— Вы преследовали меня! — гневно сказала она.
Он совершенно проигнорировал эту вспышку негодования.
— Ради Бога, Джесс! — воскликнул он. — Какого черта ты здесь делаешь?
— У меня здесь дела, — резко ответила она.
— Дела, которые творятся здесь, не придутся по вкусу, поверь мне, — сурово произнес Лукас.
Движение на лестнице в дальнем углу мрачного помещения привлекло его внимание, и Лукас, сделав шаг вперед, попытался скрыть от Джессики картину которая только что предстала его взору. Но, разгадав его нехитрый маневр, девушка встала на цыпочки и бросила быстрый взгляд поверх его плеча. По лестнице спускались мужчина и молодая женщина. Он обнимал ее за талию и, наклонившись, шептал ей что-то на ухо, она, никого не стесняясь, на ходу приводила в порядок шнуровку на своем корсаже. Когда пара подошла к стойке, Лукас снова обратился к Джессике:
— Теперь ты понимаешь, о каких делах я говорил?
Джессика, конечно же, поняла, и лицо ее стало пунцовым от смущения, однако она решила ни за что не отступать.
— Когда я была монахиней и занималась поиском родителей, бросивших своих детей на произвол судьбы, — поборов смущение, ответила она, — мне приходилось бывать и в худших местах.
— Меня не волнует то, что ты делала, будучи монахиней, — резко оборвал ее Лукас. — Сейчас ты не монахиня, и здесь не монастырь, а таверна в Челфорде. Пошли отсюда.
Она нетерпеливо встряхнула головой, упрямо вздернула подбородок и заявила:
— Я не уйду отсюда, пока не поговорю с хозяином.
Лукас явно собирался возразить ей, но не успел — одна из служанок заметила его и громко окликнула по имени.
— Это я — Милли Дженкинс, — напомнила широко улыбаясь и ставя на полку бочонок с бренди, который только что принесла из погреба. — Я у тебя в долгу, а Милли Дженкинс всегда платит свои долги. У тебя будет минутка, чтобы заняться со мной любовью, дорогой?
Она окинула Джессику изучающим взглядом.
— Ты, наверное, новенькая? Пришла на место Флоры, да? — поинтересовалась она.
Джессика не знала, кто покраснел сильнее — она или Лукас, который от неожиданности буквально застыл на месте, бросая на нее украдкой тревожные взгляды и скаля зубы в фальшивой ухмылке.
— Как-нибудь в другой раз, Милли, — придя в себя, выдавил он. — Мы уже уходим.
И, схватив Джессику под руку, он быстро потащил ее в глубь помещения.
— Мы выйдем через черный ход, — отрывисто произнес он. — Перри ждет в экипаже за углом.
Джессике хотелось оказать ему сопротивление, однако в ее памяти еще слишком живо было воспоминание о том, как она боролась с ним в последний раз, и это воспоминание не прибавило ей решительности. Униженная до такой степени, что этого нельзя выразить словами, она молча позволила ему увести ее из таверны.
5
Перри остановил двухколесный экипажей напротив черного хода в таверну и теперь стоял возле лошадей, удерживая их крепкой рукой. Лукас не стал дожидаться, пока Джессика взберется в коляску, а подхватил ее на руки, почти бросил на сиденье и одним прыжком последовал за ней. Выхватив поводья из рук подбежавшего Перри, Лукас приказал:
— Садись в седло!
Кипя от злости, Джессика наблюдала за тем, как милый молодой человек, который столь вежливо приветствовал ее в день приезда в Челфорд, быстро сел на огромного черного жеребца Лукаса. Перри, наверное, считал случившееся с ней чем-то страшно забавным, потому что глаза его лучились весельем и улыбался он шире, чем молоденькая служанка в «Черном лебеде».
«Милли Дженкинс», — вспомнила Джессика служанки и презрительно фыркнула.
— Это должно придать нам видимость респектабельности, — отозвался Лукас и, не обращая внимания на недоверчивый смешок Перри, хлестнул жеребца бичом, а пару гнедых направил в сторону арки, через которую вывел экипажей на Уотерсайд-стрит.
На противоположной стороне этой улицы не было домов, поэтому ничто не скрывало от Джессики вида на Темзу. Она успела разглядеть плоские ялики и баржи, покачивавшиеся на воде, и детей, которые, кормили птиц на берегу. Но вскоре все закрыл собой Перри подскакавший на громадном жеребце и пристроившийся рядом с экипажем как раз с той стороны, где сидела девушка. У нее хватило времени, чтобы одарить его долгим обиженным взглядом до того, как Лукас неожиданно повернул лошадей. Чтобы не выпасть из экипажа, ей пришлось ухватиться за край дверцы и заняться собственной безопасностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Был рыночный день, и у коновязи во внутреннем дворе «Черного лебедя» стоял, казалось, целый эскадрон лошадей. Через приоткрытые ворота Джессика вошла во двор, а затем смело поднялась по нескольким ступеням, ведущим к двери таверны. В главном зале не было ни живой души, зато из-за стеклянной двери слева доносился гул многочисленных голосов. Недолго думая, девушка толкнула дверь и, потеряв всю свою отвагу, застыла на пороге. В комнате было полным полно народу, однако за исключением нескольких молодых женщин, в расслабленных позах сидевших за столом, здесь не видно было ни одной дамы из общества.
За спиной Джессики кто-то громко произнес ее имя, и целое море голов вдруг повернулось к ней. Стараясь не обращать внимания на глазевших на нее мужчин, она огляделась по сторонам, пытаясь представить себе ссору, которая произошла здесь между Лукасом Уайльдом и ее отцом три года тому назад.
Она стояла на пороге довольно большого помещения, безусловно помнящего времена Тюдоров, с крохотными оконцами и низким потолком, поддерживаемым почерневшими от копоти поперечными балками. В зале царил полумрак. Напротив входной двери вдоль стены тянулась длинная стойка бара с выставленными на ней высокими, заполненными пивом, кружками. За стойкой выпивали мужчины.
Это была знакомая сцена — она давно и очень отчетливо запечатлелась в ее сознании. Однако сейчас нечто тревожное нарушало давнюю картину и пугало Джессику. Когда-то она уже побывала здесь — но тогда она была совсем юной девушкой, почти ребенком… И из-за чего-то отчаянно несчастной…
Лукас покинул компанию своих друзей и подошел к ней.
— Тебе здесь не место, Джесс, — тихо произнес он.
Джессика не знала, сохранились ли в ее памяти Эти слова, или это просто игра ее воображения.
— Тебе здесь не место, Джесс, — повторил Лукас.
Тяжелая рука легла на ее плечо. Повернув Джессику лицом к себе, Лукас Уайльд сердито смотрел на нее сверху вниз. Но это не был тот Лукас, о котором она мечтала, а совсем другой — опасный и коварный. Ей потребовалось одно мгновение, чтобы прийти в себя и отличить реальность от игры воображения. Она даже удивилась, откуда он взялся в «Черном лебеде»? Ведь он поехал по Шип-стрит…
— Вы преследовали меня! — гневно сказала она.
Он совершенно проигнорировал эту вспышку негодования.
— Ради Бога, Джесс! — воскликнул он. — Какого черта ты здесь делаешь?
— У меня здесь дела, — резко ответила она.
— Дела, которые творятся здесь, не придутся по вкусу, поверь мне, — сурово произнес Лукас.
Движение на лестнице в дальнем углу мрачного помещения привлекло его внимание, и Лукас, сделав шаг вперед, попытался скрыть от Джессики картину которая только что предстала его взору. Но, разгадав его нехитрый маневр, девушка встала на цыпочки и бросила быстрый взгляд поверх его плеча. По лестнице спускались мужчина и молодая женщина. Он обнимал ее за талию и, наклонившись, шептал ей что-то на ухо, она, никого не стесняясь, на ходу приводила в порядок шнуровку на своем корсаже. Когда пара подошла к стойке, Лукас снова обратился к Джессике:
— Теперь ты понимаешь, о каких делах я говорил?
Джессика, конечно же, поняла, и лицо ее стало пунцовым от смущения, однако она решила ни за что не отступать.
— Когда я была монахиней и занималась поиском родителей, бросивших своих детей на произвол судьбы, — поборов смущение, ответила она, — мне приходилось бывать и в худших местах.
— Меня не волнует то, что ты делала, будучи монахиней, — резко оборвал ее Лукас. — Сейчас ты не монахиня, и здесь не монастырь, а таверна в Челфорде. Пошли отсюда.
Она нетерпеливо встряхнула головой, упрямо вздернула подбородок и заявила:
— Я не уйду отсюда, пока не поговорю с хозяином.
Лукас явно собирался возразить ей, но не успел — одна из служанок заметила его и громко окликнула по имени.
— Это я — Милли Дженкинс, — напомнила широко улыбаясь и ставя на полку бочонок с бренди, который только что принесла из погреба. — Я у тебя в долгу, а Милли Дженкинс всегда платит свои долги. У тебя будет минутка, чтобы заняться со мной любовью, дорогой?
Она окинула Джессику изучающим взглядом.
— Ты, наверное, новенькая? Пришла на место Флоры, да? — поинтересовалась она.
Джессика не знала, кто покраснел сильнее — она или Лукас, который от неожиданности буквально застыл на месте, бросая на нее украдкой тревожные взгляды и скаля зубы в фальшивой ухмылке.
— Как-нибудь в другой раз, Милли, — придя в себя, выдавил он. — Мы уже уходим.
И, схватив Джессику под руку, он быстро потащил ее в глубь помещения.
— Мы выйдем через черный ход, — отрывисто произнес он. — Перри ждет в экипаже за углом.
Джессике хотелось оказать ему сопротивление, однако в ее памяти еще слишком живо было воспоминание о том, как она боролась с ним в последний раз, и это воспоминание не прибавило ей решительности. Униженная до такой степени, что этого нельзя выразить словами, она молча позволила ему увести ее из таверны.
5
Перри остановил двухколесный экипажей напротив черного хода в таверну и теперь стоял возле лошадей, удерживая их крепкой рукой. Лукас не стал дожидаться, пока Джессика взберется в коляску, а подхватил ее на руки, почти бросил на сиденье и одним прыжком последовал за ней. Выхватив поводья из рук подбежавшего Перри, Лукас приказал:
— Садись в седло!
Кипя от злости, Джессика наблюдала за тем, как милый молодой человек, который столь вежливо приветствовал ее в день приезда в Челфорд, быстро сел на огромного черного жеребца Лукаса. Перри, наверное, считал случившееся с ней чем-то страшно забавным, потому что глаза его лучились весельем и улыбался он шире, чем молоденькая служанка в «Черном лебеде».
«Милли Дженкинс», — вспомнила Джессика служанки и презрительно фыркнула.
— Это должно придать нам видимость респектабельности, — отозвался Лукас и, не обращая внимания на недоверчивый смешок Перри, хлестнул жеребца бичом, а пару гнедых направил в сторону арки, через которую вывел экипажей на Уотерсайд-стрит.
На противоположной стороне этой улицы не было домов, поэтому ничто не скрывало от Джессики вида на Темзу. Она успела разглядеть плоские ялики и баржи, покачивавшиеся на воде, и детей, которые, кормили птиц на берегу. Но вскоре все закрыл собой Перри подскакавший на громадном жеребце и пристроившийся рядом с экипажем как раз с той стороны, где сидела девушка. У нее хватило времени, чтобы одарить его долгим обиженным взглядом до того, как Лукас неожиданно повернул лошадей. Чтобы не выпасть из экипажа, ей пришлось ухватиться за край дверцы и заняться собственной безопасностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120