Агрессивные преследовательницы в джинсах, всегда толпящиеся около ковбоев, такие же яркие и поверхностные, как их макияж…
Вот и он соблазнился алкоголем и женщиной.
Нэш так долго жил в быстром темпе, ни на мгновение не сходя с беговой дорожки своей жизни, что потерял чувство реальности, не говоря уже о чувстве осторожности, приобретенном за двадцать восемь лет. Чоктоу Джим всегда предупреждал Нэша и Хэла, что ковбои родео блестят в глазах женщин ярче, чем неоновые огни казино.
Еще бы, дядя Нэша был ходячей энциклопедией поговорок. Джим Прайс участвовал в турне родео с ранней юности, поэтому у него находилось какое-нибудь подходящее изречение на любой случай. К сожалению, вчера Нэш был слишком занят собой, чтобы вспоминать советы чоктоу Джима.
– Ну что, Нэш? – напомнила о себе грудастая блондинка, стараясь принять самую соблазнительную позу и демонстрируя свой необъятный бюст. – Ты ведь не единственный ковбой, кому я нравлюсь, и ты знаешь об этом.
«Проклятие», – подумал Нэш, направляясь в сторону ворот загона. Когда он был пьян, ему удавалось относиться к этой женщине лучше. Слово «шлюха» быстро пришло на ум. Что заставило его сидеть с ней за одним столом? Вчера вечером он действительно был не очень-то разборчив.
Верхняя губа блондинки пренебрежительно приподнялась, когда она поняла, что Нэш ее отвергает.
– Да имела бы я тебя, Гриффин!
– Вы уже поимели меня, мадам, – с насмешливой манерностью произнес Нэш. – Но Колдун получил за представление больше очков, чем вы…
Нэш ругнулся, когда брошенная женщиной коробка поп-корна ударила его между лопатками. Рассыпавшиеся кукурузные хлопья были похожи на снежинки среди грязи.
– Иди ты к черту, Весельчак! – выкрикнула блондинка. – Ты совсем не мастер. У меня было приключение получше в моей «тойоте».
Саркастическая улыбка все еще играла на губах Нэша, когда он обернулся и увидел приближающегося к нему брата.
– Какие-то проблемы? – пробормотал Нэш.
Хэл Гриффин неторопливо шел к брату, стоящему теперь с угрюмым видом.
– Это у тебя проблемы. Ты забыл два правила, которым должны следовать в жизни ковбои: никогда не приземляйся на свои шпоры и избегай женщин. Сколько раз я говорил тебе: женщины приносят только несчастья. Но ты вчера так напился, что тебя это совсем не волновало. – Он оценивающим взглядом посмотрел на Нэша, черты лица которого заострились от бессонной ночи. – Почему бы мне сегодня не выступить с Леви в его заключительном соревновании? Ты слишком плохо выглядишь.
– Ты ненамного лучше, – сердито ухмыльнулся Нэш. – Как твоя рука?
– Достаточно хорошо, чтобы я смог удержать вожжи и быка для Леви, – ответил Хэл, передернув здоровым плечом.
– Нэш! Нам в третий загон, – крикнул Леви, направляя свою лошадь к воротам.
– Что, черт побери, ты делаешь на Голубой Утке? – резко спросил Нэш. – Я же объяснил тебе, что эта лошадь еще не готова к такому количеству зрителей. Мы договорились, что я буду сопровождать тебя на Голубой Утке, а ты будешь выступать на Пучеглазом.
На губах Леви заиграла знакомая всем мальчишеская улыбка, и он поудобнее уселся в седле.
– Эта лошадь замечательно берет старт. Я попытаюсь удержаться на третьем месте. Мне нужно использовать все имеющиеся возможности, чтобы выиграть немного денег.
Глаза Леви Купера, получившего прозвище Доггер три года назад, когда он только начал участвовать в турне родео вместе с братьями Гриффин, излучали тот особенный свет, который совсем не соответствовал улыбке, легко появляющейся на его губах. Нэш знал, что он должен настаивать на обмене лошадьми. Но, по правде говоря, он едва стоял на ногах, несмотря на выпитые во время завтрака пять чашек крепкого кофе.
Нэш пообещал участвовать вместе с Доггером в его поединке с быком и намеревался сдержать свое слово. Но после соревнования, поклялся сам себе Нэш, он заберется обратно в кровать и встанет только в следующую среду, не раньше.
– Давай я поеду с Леви, – настаивал Хэл. – Ты все-таки ужасно выглядишь, Весельчак.
– Ни за что. Как ты поедешь с больной рукой, Хэл? – усмехнулся Леви. – Чтобы получить немного призовых денег, мне нужно за десять секунд успеть прижать к земле этого зверя. Весельчака не покидала удача всю эту неделю. Надеюсь, немного его везения перепадет и мне.
При звуке открывающихся ворот и одобрительных восклицаниях толпы Голубая Утка шарахнулась в сторону.
– Похоже, ты сломаешь себе шею на этой своенравной кобыле, Доггер, – проворчал Нэш. – И тогда уже будет совсем не важно, займешь ли ты призовое место и сколько получишь призовых денег.
– Перестань, Весельчак, просто мне тоже хочется немного славы, – произнес, опять усмехаясь, Доггер. – С тех пор как вы взяли меня под свое покровительство, я все время нахожусь в тени знаменитых братьев Гриффин. А я бы не стал возражать против того, чтобы покинуть Лас-Вегас хоть чуть-чуть прославившимся. Итак, ты будешь мне помогать или мне придется все сделать самому?
– Я знал, что нам не стоит соглашаться тренировать этого упрямого ребенка, – недовольно произнес Хэл, бросив сердитый взгляд на Доггера. – У него больше мускулов, чем мозгов.
Нэш направился к гнедому мерину, который многим ковбоям турне помог выиграть приз. Если бы Доггер был хоть немного разумнее, он сел бы верхом на Пучеглазого, специально натренированного Хэлом и Нэшем для этого вида соревнований. Но, по всей видимости, Доггер решил, что Пучеглазый слишком устал, столько раз выступив на арене за неделю. Доггеру хотелось ехать на другой, отдохнувшей лошади, чтобы как можно быстрее одолеть быка.
– Я еду на Голубой Утке, и давай больше не будем это обсуждать, – произнес Доггер, предупреждающе подняв руку, когда Нэш открыл было рот, чтобы привести еще какой-нибудь аргумент в пользу необходимости поменяться лошадьми.
– Прекрасно. Дерзай, ломай себе шею. Увидишь, мне будет наплевать на это, – проворчал Нэш, забираясь на лошадь.
Завязав шляпу под подбородком, Нэш направил Пучеглазого к специально отведенному месту справа от ворот, за которыми стоял бык весом в семьсот фунтов, бился рогами об ограду и непрерывно мычал.
Внимание Нэша привлек пронзительный визг, послышавшийся с трибуны сзади. Злопамятная блондинка в своей обтягивающей тенниске делала Нэшу непристойный жест средним пальцем. Но ковбою было все равно. Он страстно желал только пузырек с аспирином и мягкую постель вместо жесткого седла под собой и блестящих огней вокруг. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и тогда он сможет убраться отсюда.
В его обязанности сопровождающего входило скакать галопом рядом с убегающим быком, чтобы тот никуда не сворачивал и чтобы Доггер смог спрыгнуть с Голубой Утки, схватиться руками за рога быка и прижать его к земле, потратив на все как можно меньше времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Вот и он соблазнился алкоголем и женщиной.
Нэш так долго жил в быстром темпе, ни на мгновение не сходя с беговой дорожки своей жизни, что потерял чувство реальности, не говоря уже о чувстве осторожности, приобретенном за двадцать восемь лет. Чоктоу Джим всегда предупреждал Нэша и Хэла, что ковбои родео блестят в глазах женщин ярче, чем неоновые огни казино.
Еще бы, дядя Нэша был ходячей энциклопедией поговорок. Джим Прайс участвовал в турне родео с ранней юности, поэтому у него находилось какое-нибудь подходящее изречение на любой случай. К сожалению, вчера Нэш был слишком занят собой, чтобы вспоминать советы чоктоу Джима.
– Ну что, Нэш? – напомнила о себе грудастая блондинка, стараясь принять самую соблазнительную позу и демонстрируя свой необъятный бюст. – Ты ведь не единственный ковбой, кому я нравлюсь, и ты знаешь об этом.
«Проклятие», – подумал Нэш, направляясь в сторону ворот загона. Когда он был пьян, ему удавалось относиться к этой женщине лучше. Слово «шлюха» быстро пришло на ум. Что заставило его сидеть с ней за одним столом? Вчера вечером он действительно был не очень-то разборчив.
Верхняя губа блондинки пренебрежительно приподнялась, когда она поняла, что Нэш ее отвергает.
– Да имела бы я тебя, Гриффин!
– Вы уже поимели меня, мадам, – с насмешливой манерностью произнес Нэш. – Но Колдун получил за представление больше очков, чем вы…
Нэш ругнулся, когда брошенная женщиной коробка поп-корна ударила его между лопатками. Рассыпавшиеся кукурузные хлопья были похожи на снежинки среди грязи.
– Иди ты к черту, Весельчак! – выкрикнула блондинка. – Ты совсем не мастер. У меня было приключение получше в моей «тойоте».
Саркастическая улыбка все еще играла на губах Нэша, когда он обернулся и увидел приближающегося к нему брата.
– Какие-то проблемы? – пробормотал Нэш.
Хэл Гриффин неторопливо шел к брату, стоящему теперь с угрюмым видом.
– Это у тебя проблемы. Ты забыл два правила, которым должны следовать в жизни ковбои: никогда не приземляйся на свои шпоры и избегай женщин. Сколько раз я говорил тебе: женщины приносят только несчастья. Но ты вчера так напился, что тебя это совсем не волновало. – Он оценивающим взглядом посмотрел на Нэша, черты лица которого заострились от бессонной ночи. – Почему бы мне сегодня не выступить с Леви в его заключительном соревновании? Ты слишком плохо выглядишь.
– Ты ненамного лучше, – сердито ухмыльнулся Нэш. – Как твоя рука?
– Достаточно хорошо, чтобы я смог удержать вожжи и быка для Леви, – ответил Хэл, передернув здоровым плечом.
– Нэш! Нам в третий загон, – крикнул Леви, направляя свою лошадь к воротам.
– Что, черт побери, ты делаешь на Голубой Утке? – резко спросил Нэш. – Я же объяснил тебе, что эта лошадь еще не готова к такому количеству зрителей. Мы договорились, что я буду сопровождать тебя на Голубой Утке, а ты будешь выступать на Пучеглазом.
На губах Леви заиграла знакомая всем мальчишеская улыбка, и он поудобнее уселся в седле.
– Эта лошадь замечательно берет старт. Я попытаюсь удержаться на третьем месте. Мне нужно использовать все имеющиеся возможности, чтобы выиграть немного денег.
Глаза Леви Купера, получившего прозвище Доггер три года назад, когда он только начал участвовать в турне родео вместе с братьями Гриффин, излучали тот особенный свет, который совсем не соответствовал улыбке, легко появляющейся на его губах. Нэш знал, что он должен настаивать на обмене лошадьми. Но, по правде говоря, он едва стоял на ногах, несмотря на выпитые во время завтрака пять чашек крепкого кофе.
Нэш пообещал участвовать вместе с Доггером в его поединке с быком и намеревался сдержать свое слово. Но после соревнования, поклялся сам себе Нэш, он заберется обратно в кровать и встанет только в следующую среду, не раньше.
– Давай я поеду с Леви, – настаивал Хэл. – Ты все-таки ужасно выглядишь, Весельчак.
– Ни за что. Как ты поедешь с больной рукой, Хэл? – усмехнулся Леви. – Чтобы получить немного призовых денег, мне нужно за десять секунд успеть прижать к земле этого зверя. Весельчака не покидала удача всю эту неделю. Надеюсь, немного его везения перепадет и мне.
При звуке открывающихся ворот и одобрительных восклицаниях толпы Голубая Утка шарахнулась в сторону.
– Похоже, ты сломаешь себе шею на этой своенравной кобыле, Доггер, – проворчал Нэш. – И тогда уже будет совсем не важно, займешь ли ты призовое место и сколько получишь призовых денег.
– Перестань, Весельчак, просто мне тоже хочется немного славы, – произнес, опять усмехаясь, Доггер. – С тех пор как вы взяли меня под свое покровительство, я все время нахожусь в тени знаменитых братьев Гриффин. А я бы не стал возражать против того, чтобы покинуть Лас-Вегас хоть чуть-чуть прославившимся. Итак, ты будешь мне помогать или мне придется все сделать самому?
– Я знал, что нам не стоит соглашаться тренировать этого упрямого ребенка, – недовольно произнес Хэл, бросив сердитый взгляд на Доггера. – У него больше мускулов, чем мозгов.
Нэш направился к гнедому мерину, который многим ковбоям турне помог выиграть приз. Если бы Доггер был хоть немного разумнее, он сел бы верхом на Пучеглазого, специально натренированного Хэлом и Нэшем для этого вида соревнований. Но, по всей видимости, Доггер решил, что Пучеглазый слишком устал, столько раз выступив на арене за неделю. Доггеру хотелось ехать на другой, отдохнувшей лошади, чтобы как можно быстрее одолеть быка.
– Я еду на Голубой Утке, и давай больше не будем это обсуждать, – произнес Доггер, предупреждающе подняв руку, когда Нэш открыл было рот, чтобы привести еще какой-нибудь аргумент в пользу необходимости поменяться лошадьми.
– Прекрасно. Дерзай, ломай себе шею. Увидишь, мне будет наплевать на это, – проворчал Нэш, забираясь на лошадь.
Завязав шляпу под подбородком, Нэш направил Пучеглазого к специально отведенному месту справа от ворот, за которыми стоял бык весом в семьсот фунтов, бился рогами об ограду и непрерывно мычал.
Внимание Нэша привлек пронзительный визг, послышавшийся с трибуны сзади. Злопамятная блондинка в своей обтягивающей тенниске делала Нэшу непристойный жест средним пальцем. Но ковбою было все равно. Он страстно желал только пузырек с аспирином и мягкую постель вместо жесткого седла под собой и блестящих огней вокруг. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось, и тогда он сможет убраться отсюда.
В его обязанности сопровождающего входило скакать галопом рядом с убегающим быком, чтобы тот никуда не сворачивал и чтобы Доггер смог спрыгнуть с Голубой Утки, схватиться руками за рога быка и прижать его к земле, потратив на все как можно меньше времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101