Тори улыбнулась.
– Прости, что разбудила тебя, – произнесла она таким же тоном.
– Ты не сна лишила меня, малышка, – прошептал он, – ты лишила меня возможности контролировать свое поведение.
Ножка ее скользнула между его ног, и Дру был потрясен, как быстро Тори стала умелой соблазнительницей, как легко она возбуждала его.
– Если ты сейчас же не прекратишь делать то, что ты делаешь, мы проведем здесь остаток дня, – сдавленным голосом проговорил он.
Разочарованно вздохнув, Тори отступила:
– О, как это я забыла – уже рассвело.
Она завернулась в простыню и пошла одеваться, а Дру попытался ухватить конец ткани, чтобы еще раз взглянуть на ее совершенное тело.
Глаза его горели жадностью. Он снова хотел ее. Сердце Тори забилось от наслаждения. Дру не любил ее, но желал. Возможно, когда они приедут в Монтану, он уже не захочет отпускать ее домой. О, конечно, это несбыточные мечты. Дру был не тем мужчиной, который стремится к браку. Если бы он хотел жениться, то давно уже женился. Тори, однако, не оставляла этой надежды. Но если даже ее вынудят вернуться в Чикаго и ей предстоит скучное будущее, этот ни с кем не сравнимый человек оставит ей роскошные воспоминания.
Тори хотела, чтобы он желал ее ради нее самой. Слишком долго мать и Хуберт решали за нее, что ей делать. Человек, подобный Дру, никогда не женится из чувства приличия…
Она расстерянно смотрела на Дру – тот встал с постели и направился к ней, на губах его играла нахальная улыбка. Поглядев на него, она ощутила, как по телу пробежала теплая волна. Тори могла бы весь день любоваться его совершенным телом. Нет, почти весь день, мысленно усмехнулась она. Ей уже было известно, что существуют вещи значительно интереснее, чем простое созерцание.
Дру схватил ее и прижал к себе. Боже, что с ним? Кажется, он уже не может ею насытиться. Им пора одеваться и ехать на Запад, но ему, похоже, совсем не хочется покидать этот маленький рай. Мучительные, но сладкие воспоминания были еще свежи в памяти, и он вновь привлек Тори к себе.
Ничего не говоря, он прильнул к ее губам так, что дыхание ее замерло. Она прижалась к нему и растворилась в его объятиях. Прошло довольно много времени, пока он смог отпустить ее. И даже выпустив ее из рук, он чувствовал себя как на раскаленных углях.
– Одевайся, Чикаго. Ты сводишь меня с ума, бегая голышом, – приказал он хриплым голосом.
Тори еще раз окинула его дразнящим взглядом, перед тем как натянуть на себя брюки. Колыхание ее полных грудей снова вывело его из равновесия. Хорошо, что она не едет верхом без рубахи, а то он точно врезался бы в дерево. Полуодетая Тори была более чем соблазнительна. Лучше, конечно, не повторять больше событий прошлой ночи, но Дру сомневался в силе своей воли.
Поборов страстное желание снова сжать ее в объятиях, Дру собрал пожитки и направился к двери. Ему очень хотелось принять на дорогу холодную ванну. Черт, как же он будет следить за превратностями пути, если все его помыслы сосредоточены на этой малютке. Она уже полностью завладела его чувствами, вошла в его мир, и все, о чем бы он ни думал, было так или иначе связано с Тори.
Хуберт Каррингтон Фрезье-младший с искаженным злобой лицом шагнул в дверь огромного особняка Кассиди. Гнев его увеличивался с каждым днем со времени неудавшейся свадьбы. Он вспомнил, где именно встречал негодяя, который похитил Викторию, и разражался мысленными проклятиями всякий раз, как только представлял себе, чем может заниматься наедине с Викторией этот мерзавец. Вновь и вновь Хуберт пережевывал прошлогоднее событие, связанное с Дру Салливаном. Они никак не могли договориться, а когда Хуберт попытался припугнуть распетушившегося ковбоя, тот нанес ему сокрушительный удар в челюсть, и незадачливому владельцу скотобоен пришлось довольно долго лечиться. После этого Хуберт ни за что не хотел давать Салливану затребованную, достаточно высокую, цену за пригнанное стадо. Больше того, он пустил в ход свои связи, устроив так, что Дру нигде не нашел более высоких расценок и был вынужден принять единственное во всем городе предложение. Теперь, похоже, негодяй отыгрался.
После похищения Тори Хуберт связался со всеми железнодорожными станциями, повсюду разослал уведомления, хотя Эдгар и настаивал на том, чтобы подождать письма с требованием выкупа. Хуберт также нанял двух сыщиков из «Сыскного агентства Пинкертон», чтобы они нашли Дру Салливана и доставили его в наручниках. Но Салливан оказался хитрой бестией. Сыщики до сих пор не вернулись, а единственным свидетелем, которого им удалось за все это время обнаружить, был бродяга, привязанный к дереву в Айове.
Хуберт не любил, когда что-то делалось против его воли. Он всегда поступал по-своему, потому что у него было достаточно денег, чтобы купить привилегии и благосклонное отношение. То, что какой-то наглый деревенщина похитил самую богатую невесту Чикаго, девушку, с которой Хуберт был уже обручен, приводило его в ярость. Хуберт поклялся, что разорит Дру, когда наконец поймает его. Конечно, это станет возможным, если он узнает адрес этого ублюдка.
Итак, Хуберт пребывал в полном расстройстве, когда в зал вошла Гвендолин Кассиди и тепло приветствовала его.
– Ваши сыщики обнаружили какие-нибудь следы? – спросила она с беспокойством.
Хуберт лишь раздраженно вздохнул:
– Я проверил каждую железнодорожную станцию, каждый склад в округе, никто и нигде его не видел и ничего о нем не слышал. Все, что мне удалось узнать, – они едут на Запад, по дикой местности. Салливан пускает в ход весь свой опыт, чтобы сбить со следа сыщиков. Я не согласен с Эдгаром и думаю, он похитил Тори, чтобы рассчитаться со мной.
– Бог мой, Викторию словно рабыню везут через всю страну – она в лапах этого дикаря! – Гвен чуть не упала в обморок. – Я уверена, что мой бывший муж имеет непосредственное отношение к происшедшему. – На ее приятном лице отразилось негодование. – Мне следовало бы догадаться, что Калеб найдет способ испортить мне жизнь.
– Ваш бывший муж? – Хуберт озадаченно заморгал. – Мне казалось, вы говорили, что он умер.
Гвендолин проклинала себя за беспечность. Действительно, она говорила Фрезье, да и всем другим членам их избранного высшего круга, что Калеб погиб на золотых приисках, погнавшись за призраком богатства. Хотя на самом деле именно по ее настоянию он туда и отправился. Гвен не позволяла упоминать имя Калеба на людях. Она сделала все, чтобы ее дочь забыла Калеба и считала Эдгара своим отцом.
– Да, – проговорила она, судорожно придумывая объяснение. – Несколько лет назад я получила сообщение о его смерти. Но оказалось, что сведения эти были ложными. Он жив-здоров и живет в Монтане, где…
– Вот оно что! Монтана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Прости, что разбудила тебя, – произнесла она таким же тоном.
– Ты не сна лишила меня, малышка, – прошептал он, – ты лишила меня возможности контролировать свое поведение.
Ножка ее скользнула между его ног, и Дру был потрясен, как быстро Тори стала умелой соблазнительницей, как легко она возбуждала его.
– Если ты сейчас же не прекратишь делать то, что ты делаешь, мы проведем здесь остаток дня, – сдавленным голосом проговорил он.
Разочарованно вздохнув, Тори отступила:
– О, как это я забыла – уже рассвело.
Она завернулась в простыню и пошла одеваться, а Дру попытался ухватить конец ткани, чтобы еще раз взглянуть на ее совершенное тело.
Глаза его горели жадностью. Он снова хотел ее. Сердце Тори забилось от наслаждения. Дру не любил ее, но желал. Возможно, когда они приедут в Монтану, он уже не захочет отпускать ее домой. О, конечно, это несбыточные мечты. Дру был не тем мужчиной, который стремится к браку. Если бы он хотел жениться, то давно уже женился. Тори, однако, не оставляла этой надежды. Но если даже ее вынудят вернуться в Чикаго и ей предстоит скучное будущее, этот ни с кем не сравнимый человек оставит ей роскошные воспоминания.
Тори хотела, чтобы он желал ее ради нее самой. Слишком долго мать и Хуберт решали за нее, что ей делать. Человек, подобный Дру, никогда не женится из чувства приличия…
Она расстерянно смотрела на Дру – тот встал с постели и направился к ней, на губах его играла нахальная улыбка. Поглядев на него, она ощутила, как по телу пробежала теплая волна. Тори могла бы весь день любоваться его совершенным телом. Нет, почти весь день, мысленно усмехнулась она. Ей уже было известно, что существуют вещи значительно интереснее, чем простое созерцание.
Дру схватил ее и прижал к себе. Боже, что с ним? Кажется, он уже не может ею насытиться. Им пора одеваться и ехать на Запад, но ему, похоже, совсем не хочется покидать этот маленький рай. Мучительные, но сладкие воспоминания были еще свежи в памяти, и он вновь привлек Тори к себе.
Ничего не говоря, он прильнул к ее губам так, что дыхание ее замерло. Она прижалась к нему и растворилась в его объятиях. Прошло довольно много времени, пока он смог отпустить ее. И даже выпустив ее из рук, он чувствовал себя как на раскаленных углях.
– Одевайся, Чикаго. Ты сводишь меня с ума, бегая голышом, – приказал он хриплым голосом.
Тори еще раз окинула его дразнящим взглядом, перед тем как натянуть на себя брюки. Колыхание ее полных грудей снова вывело его из равновесия. Хорошо, что она не едет верхом без рубахи, а то он точно врезался бы в дерево. Полуодетая Тори была более чем соблазнительна. Лучше, конечно, не повторять больше событий прошлой ночи, но Дру сомневался в силе своей воли.
Поборов страстное желание снова сжать ее в объятиях, Дру собрал пожитки и направился к двери. Ему очень хотелось принять на дорогу холодную ванну. Черт, как же он будет следить за превратностями пути, если все его помыслы сосредоточены на этой малютке. Она уже полностью завладела его чувствами, вошла в его мир, и все, о чем бы он ни думал, было так или иначе связано с Тори.
Хуберт Каррингтон Фрезье-младший с искаженным злобой лицом шагнул в дверь огромного особняка Кассиди. Гнев его увеличивался с каждым днем со времени неудавшейся свадьбы. Он вспомнил, где именно встречал негодяя, который похитил Викторию, и разражался мысленными проклятиями всякий раз, как только представлял себе, чем может заниматься наедине с Викторией этот мерзавец. Вновь и вновь Хуберт пережевывал прошлогоднее событие, связанное с Дру Салливаном. Они никак не могли договориться, а когда Хуберт попытался припугнуть распетушившегося ковбоя, тот нанес ему сокрушительный удар в челюсть, и незадачливому владельцу скотобоен пришлось довольно долго лечиться. После этого Хуберт ни за что не хотел давать Салливану затребованную, достаточно высокую, цену за пригнанное стадо. Больше того, он пустил в ход свои связи, устроив так, что Дру нигде не нашел более высоких расценок и был вынужден принять единственное во всем городе предложение. Теперь, похоже, негодяй отыгрался.
После похищения Тори Хуберт связался со всеми железнодорожными станциями, повсюду разослал уведомления, хотя Эдгар и настаивал на том, чтобы подождать письма с требованием выкупа. Хуберт также нанял двух сыщиков из «Сыскного агентства Пинкертон», чтобы они нашли Дру Салливана и доставили его в наручниках. Но Салливан оказался хитрой бестией. Сыщики до сих пор не вернулись, а единственным свидетелем, которого им удалось за все это время обнаружить, был бродяга, привязанный к дереву в Айове.
Хуберт не любил, когда что-то делалось против его воли. Он всегда поступал по-своему, потому что у него было достаточно денег, чтобы купить привилегии и благосклонное отношение. То, что какой-то наглый деревенщина похитил самую богатую невесту Чикаго, девушку, с которой Хуберт был уже обручен, приводило его в ярость. Хуберт поклялся, что разорит Дру, когда наконец поймает его. Конечно, это станет возможным, если он узнает адрес этого ублюдка.
Итак, Хуберт пребывал в полном расстройстве, когда в зал вошла Гвендолин Кассиди и тепло приветствовала его.
– Ваши сыщики обнаружили какие-нибудь следы? – спросила она с беспокойством.
Хуберт лишь раздраженно вздохнул:
– Я проверил каждую железнодорожную станцию, каждый склад в округе, никто и нигде его не видел и ничего о нем не слышал. Все, что мне удалось узнать, – они едут на Запад, по дикой местности. Салливан пускает в ход весь свой опыт, чтобы сбить со следа сыщиков. Я не согласен с Эдгаром и думаю, он похитил Тори, чтобы рассчитаться со мной.
– Бог мой, Викторию словно рабыню везут через всю страну – она в лапах этого дикаря! – Гвен чуть не упала в обморок. – Я уверена, что мой бывший муж имеет непосредственное отношение к происшедшему. – На ее приятном лице отразилось негодование. – Мне следовало бы догадаться, что Калеб найдет способ испортить мне жизнь.
– Ваш бывший муж? – Хуберт озадаченно заморгал. – Мне казалось, вы говорили, что он умер.
Гвендолин проклинала себя за беспечность. Действительно, она говорила Фрезье, да и всем другим членам их избранного высшего круга, что Калеб погиб на золотых приисках, погнавшись за призраком богатства. Хотя на самом деле именно по ее настоянию он туда и отправился. Гвен не позволяла упоминать имя Калеба на людях. Она сделала все, чтобы ее дочь забыла Калеба и считала Эдгара своим отцом.
– Да, – проговорила она, судорожно придумывая объяснение. – Несколько лет назад я получила сообщение о его смерти. Но оказалось, что сведения эти были ложными. Он жив-здоров и живет в Монтане, где…
– Вот оно что! Монтана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91