ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



Адриан Конан Дойл
Тайна закрытой комнаты
«Было только два дела, с которыми Холмc познакомился через меня, — случай с большим пальцем мистера Хатерли и безумие полковника Ворбертона».
(Из рассказа Артура Конан Дойла «Большой палец машиниста»).
Как отмечено в моей записной книжке, у моей жены была небольшая простуда, когда в памятное утро 12 апреля 1888 года мы так неожиданно столкнулись с одним из самых необычайных случаев в жизни моего друга Шерлока Холмса.
Моя медицинская практика проходила тогда в районе Паддинггона. Молодой и жизнерадостный, я обычно вставал рано. В то утро в восемь я уже был внизу и, вызывая неудовольствие прислуги, растопил камин в прихожей, как вдруг услышал настойчивый звонок.
Пациент не пришел бы в такой час по маловажному делу. Когда я распахнул дверь и яркое апрельское солнце ворвалось в комнату, я был поражен бледностью, возбуждением и красотой молодой женщины, которая, дрожа, стояла у моего скромного порога.
— Доктор Уотсон? — спросила она, поднимая вуаль.
— Это я, мадам.
— Простите меня за это раннее вторжение. Я пришла… Я пришла…
— Проходите, пожалуйста, в приемную, — пригласил я посетительницу, одновременно показывая ей дорогу и внимательно наблюдая за ней. Доктору Полезно произвести впечатление на пациента, распознав симптомы его болезни, а следовательно, и самую болезнь раньше, чем больной успеет раскрыть рот.
— Погода довольно теплая для этого времени года, — продолжал я, когда мы вошли, — все же легко простудиться, если не закрыть комнату и в ней будет сквозняк.
Эффект этого замечания оказался необычайным. Некоторое время посетительница глядела на меня широко раскрытыми серыми глазами, ужас исказил ее прекрасное лицо.
— Закрытая комната! — вскрикнула она. — О Боже, закрытая комната!
Ее крик перерос в истерический вопль, который разнесся по всему дому, и она без чувств упала на ковер перед камином. Испуганный, я быстро налил в стакан воды из графина, плеснул туда бренди и, бережно уложив пациентку в кресло, заставил ее проглотить эту смесь. Только я успел это сделать, как моя жена, встревоженная криком, вошла в приемную.
— Ради Бога, Джон, что случилось? — Она вздрогнула. — Да это Кора Меррей!
— Ты знаешь эту молодую женщину?
— Знаю ли я ее? Еще бы! Я знакома с Корой Меррей с Индии. Наши отцы были друзьями в течение многих лет, и я написала ей письмо, когда мы с тобой поженились.
— Ты писала ей в Индию?
— Нет, нет. Она живет теперь в Англии. Кора — очень-очень близкий друг Элеоноры Грант, которая вышла замуж за этого чудака полковника Ворбертона. Они живут где-то на Кэмбридж Террас.
Жена умолкла, и в ту же минуту наша посетительница открыла глаза. Жена взяла ее за руку.
— Успокойся, Кора, — сказала она. — Я лишь рассказала мужу, что вы живете на Кэмбридж Террас с полковником Ворбертоном и миссис Ворбертон.
— Больше не живу! — с отчаянием вскрикнула мисс Меррей. — Полковник Ворбертон мертв, а его жена так тяжело ранена, что, может быть, сейчас умирает. Когда я увидела их лежащими там, перед страшной маской смерти, я подумала, что именно эта отвратительная вещь свела полковника Ворбертона с ума. Он, должно быть, потерял рассудок. Как мог бы он иначе застрелить свою жену, а затем пустить пулю себе в лоб в запертой комнате? И все-таки я не iiao поверить, что он преступник.
Схватив обеими руками руку моей жены, она умоляюще посмотрела на меня.
— О доктор Уотсон, я так надеюсь на вашу помощь! Не может ли ваш друг Шерлок Холмс сделать что-нибудь?!
Можете представить себе, с каким изумлением слушали мы рассказ о происшедшей семейной трагедии.
— Но вы говорите, что полковник Ворбертон мертв, — заметил я мягко.
— Да, но его имя останется запятнанным. О, неужели моя миссия так безнадежна?
— Нет ничего безнадежного, Кора, — сказала моя жена. — Джон, что вы предполагаете делать?
— Что делать? — переспросил я, бросая взгляд на часы. — Немедленно в кэб — и на Бейкер-стрит! Мы как раз застанем Холмса до завтрака!
Как я и предполагал, Шерлок Холмс с нетерпением ожидал завтрака; комната была наполнена едким дымом первой трубки, в которой со вчерашнего дня оставался недокуренный табак. Холмс не выразил никакого удивления при нашем появлении в столь ранний час, хотя и был явно не в духе.
— Дело в том, Холмс, — сказал я, — что этим утром ко мне…
— Да, да, мой дорогой друг, — сказал он, — это произошло, когда вы, как обычно, разжигали огонь в камине, о чем свидетельствует большой палец вашей левой руки.
Он заметил убитое горем лицо мисс Меррей, и голос его стал мягче.
— Я думаю, — добавил он, — вы оба могли бы позавтракать со мной, прежде чем мы обсудим потрясение, которое, как можно видеть, пережила эта молодая леди.
И он не позволил произнести ни слова до тех пор, пока я немного не поел, хотя мисс Меррей смогла лишь прикоснуться к чашке кофе.
— Гм, — произнес Холмс; тень разочарования промелькнула по его лицу после того, как наша красивая посетительница, запинаясь, повторила свой рассказ.
— Да, мадам, это действительно тяжелая трагедия. Но я, право, не знаю, чем могу быть вам полезен. Некий полковник Ворбертон сошел с ума: сначала он застрелил свою жену, затем себя. Я полагаю, эти факты не вызывают сомнения?
— К несчастью, это так, — ответила она. — Хотя сначала мы надеялись, что это — дело рук грабителя.
— Надеялись, что это — дело рук грабителя?
Меня неприятно задел язвительный тон Холмса, хотя я не мог не отгадать его причину. С тех пор как месяц назад его перехитрила и победила г-жа Годфри Нортон, урожденная Ирэна Адлер, его отношение ко всему женскому полу стало еще более горьким, чем прежде.
— Ну что вы, в самом деле. Холмс! — запротестовал я несколько резко.
— Мисс Меррей имела в виду, что если бы это оказался взломщик-убийца, имя полковника Ворбертона было бы избавлено от позора. Надеюсь, вы не будете порицать ее за неудачно выбранное выражение.
— Неудачно выбранное выражение, Уотсон, привело однажды убийцу на виселицу, — сказал Холмс. — Ну хорошо, не будем огорчать молодую леди. Но, мадам, можете ли вы рассказать об этом более подробно?
К моему удивлению, бледное лицо нашей посетительницы озарилось улыбкой, выражавшей как глубокую грусть, так и силу характера.
— Мой отец, мистер Холмс, — капитан Меррей, служивший во время сипайского восстания. Вы сейчас увидите, могу ли я подробно рассказывать.
— Начинайте, это явно лучше! Итак?
— Полковник Ворбертон и его жена, — начала она, — жили в доме ј 9 на Кэмбридж Террас. Вы, наверное, видели много таких красивых солидных домов в районе Гайд-парка. По обе стороны от парадного входа, за узкой полосой газона, декорированного валунами, находятся комнаты с двумя французскими окнами.
1 2 3 4 5 6 7