– Сразу после вашей высадки Инг Мае Синг, глава астропатов, уведомила меня о возможности сильных проявлений варпа в этой местности. Ее информация реальна и проверена. А местные жители воспользовались своими ограниченными знаниями варпа, который они воспринимают как колдовство, чтобы обратить ужас Эмпирей против тебя и твоих воинов.
– Сэр, а почему нам так мало рассказывают о варпе? – спросил Локен и пристально взглянул в широко расставленные глаза Хоруса.
– Потому, что нам немного о нем известно, – ответил Воитель. – Ты знаешь, почему я стал Воителем, сын мой?
– Потому что вы лучше остальных?
Хорус рассмеялся и налил себе еще стакан вина, потом покачал головой.
– Гарвель, я стал Воителем из-за того, что Император занят. Он вернулся на Терру не потому, что устал от Великого Похода. На родную планету его призвали более важные дела.
– Более важные, чем Поход? – удивился Локен.
– Именно так он мне и сказал, – кивнул Хорус. – После Улланора он осознал, что может оставить Поход на попечение примархов, чтобы иметь возможность посвятить себя более высокому призванию.
– Какому же?
Локен задал вопрос, ожидая очередного откровения.
Но Хорус пожал плечами:
– Мне это неизвестно. Он не сказал ни мне, ни кому-либо другому.
Хорус замолчал. Казалось, целую вечность после этого были слышны только порывы ветра, раскачивающие ставни на окнах дома.
– Даже мне, – прошептал Хорус.
В этом шепоте Локен услышал горечь и раненую гордость своего командира. Даже он оказался недостаточно хорош, чтобы узнать этот секрет.
Спустя несколько секунд Хорус снова улыбнулся Локену, и его мрачное настроение исчезло.
– Он не хотел взваливать на меня еще и эту ношу, – оживленно произнес он. – Но я не так уж глуп. Я могу кое-что предположить. Как я уже говорил, Империум не может существовать отдельно от варпа. Нам приходится его использовать, но мы слишком мало о нем знаем. Предполагаю, что я стал Воителем, поскольку Император занят разгадкой секретов варпа. Весь свой великий разум он направил на овладение варпом ради блага всего человечества. Он понял, что без окончательного и полного понимания нематериального мира рано или поздно мы потерпим неудачу и падем, независимо от количества покоренных миров.
– А если он не достигает успеха? – спросил Локен.
– Этого не может быть, – резко ответил Воитель.
– А если мы проиграем?
– И этого не может быть, – сказал Хорус. – Потому что мы его истинные слуги и сыновья. Потому что мы не можем подвести его. – Он взглянул на полупустой стакан и отодвинул его в сторону. – Я пришел сюда в поисках духов, – пошутил он, – а обнаружил только вино. Пусть это послужит тебе уроком.
Утомленные и неразговорчивые воины Десятой роты покидали вернувшиеся штурмкатера и проходили по десантной палубе, направляясь в свои казармы. Кроме лязга металлических доспехов и топота ног, не было слышно ни одного звука.
Мерно покачивались похоронные носилки с телами погибших братьев из отделения Брейкспура, покрытые знаменами Легиона. Еще четверо воинов несли останки Флорана и ван Крастена, хотя на тела летописцев и не были наброшены торжественные похоронные покровы. Под палубой разнеслись удары Колокола Возвращения. Воины сняли шлемы и сотворили знамение аквилы.
Локен шагал к своей оружейной мастерской и на ходу вызвал службу ремесленников. Свой наплечник он нес в руках, и меч Джубала все еще торчал между пластин.
Оказавшись в оружейной, он уже хотел забросить в угол вещественное напоминание о произошедшем несчастье, как вдруг замер, обнаружив, что не один в помещении.
В полутемной комнате стояла Мерсади Олитон.
– Госпожа Олитон, – произнес он и положил испорченную часть доспехов на пол.
– Капитан, простите, я не хотела навязываться. Ваш советник разрешил мне здесь подождать, сказав, что катер уже на палубе. Я хотела увидеть вас. И извиниться.
– За что? – спросил Локен, пристраивая помятый шлем на верхний крюк стойки для доспехов.
Мерсади шагнула вперед, подставив свету свою черную кожу и удлиненный череп.
– За то, что не воспользовалась предоставленной возможностью. Вы были так добры, что назвали мою кандидатуру на путешествие к поверхности, а я не пришла в назначенный час.
– Радуйся, что так получилось, – сказал он.
Мерсади нахмурилась.
– Я… Знаете, возникла проблема. У меня есть приятель, тоже летописец, по имени Игнаций Каркази. Он попал в беду, и я пыталась ему помочь. Вот почему я не смогла прийти вовремя.
– Вы ничего не пропустили, Мерсади, – заверил ее Локен и стал расстегивать застежки брони.
– Я бы хотела поговорить с вами о делах Игнация. Мне неловко затруднять вас просьбами, но только такой влиятельный офицер, как вы, смог бы помочь ему.
– Я слушаю, – кивнул Локен.
– И я тоже, – сказала Мерсади.
Она подошла ближе и положила свою хрупкую ладонь на его руку, слегка сдерживая его движения. Локен продолжал срывать доспехи и швырять их на стойку с каким-то злобным ожесточением.
– Сэр, я ведь летописец, – продолжила Мерсади. – Ваш личный летописец, если мне позволено так считать. Вы не хотите рассказать мне о том, что произошло во время рейда на поверхности планеты? Есть ли какие-то воспоминания, которыми вы хотели бы со мной поделиться?
Локен посмотрел на нее с высоты своего роста. Его глаза напоминали цветом пелену осеннего дождя. Он отдернул свою руку.
– Нет, – ответил Локен.

ЧАСТЬ 2
БРАТСТВО В ПАУЧЬЕМ ЦАРСТВЕ
11

НЕНАВИСТЬ И ЛЮБОВЬ
ЭТОТ МИР – УБИЙЦА
ЖАЖДА СЛАВЫ
Даже после истребления немыслимого числа противников Саул Тарвиц так и не мог с уверенностью сказать, где кончается биология мегарахнидов, а где начинается их технология. Это были на редкость однородные существа, превосходно сочетающие в себе живые организмы и искусство ремесленников. Они не носили ни доспехов, ни оружия. Броней служили защитные покровы, неразрывно связанные с естественной оболочкой, а оружием они владели в той же степени, в которой человек владеет своими пальцами и челюстями. Тарвиц испытывал к ним одновременно ненависть и любовь. Он ненавидел их за неуемную жажду истребления человеческого рода. А любил в них идеал врага, в борьбе с которым Дети Императора совершенствовали свое мастерство и полностью использовали свои возможности. «Нам всегда необходим соперник, – сказал как-то лорд Эйдолон, и эти слова врезались в память Тарвица. – Нужен настоящий противник, сильный и стойкий. Только в такой борьбе мы можем показать свою храбрость».
Но сейчас дело заключалось не только в добром имени Легиона, и Тарвиц с горечью сознавал это. Братья Астартес попали в беду, и предстояла миссия – хотя никто и не осмеливался так назвать операцию – по их спасению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101