— У меня не было времени как следует ознакомиться с этими документами, — пояснил агент, — и с вашим судовым журналом. Поэтому я бы хотел, если не возражаете, бегло обсудить с вами это происшествие.
— Разумеется, не возражаю, — ответил я. — Но мне казалось, что дело уже закрыто. В полицейском управлении…
, — Да, да… — перебил меня Соумз. — Все дело в том, что они не сумели обнаружить родственников Бэкстера и попросили нас помочь им.
— Понятно.
Теперь Соумз заговорил сугубо официальным тоном:
— Вы — владелец и капитан сорокафутового кеча “Топаз”, вы приобрели его в городе Кристобале, в Зоне Панамского канала, 27 мая текущего года при посредничестве Джозефа Хилльера, брокера по продаже яхт в Майами. Правильно?
— Абсолютно.
— Вы вышли в море на “Топазе” 1 июня в десять двадцать утра, взяв курс на Саутпорт, с экипажем в составе двух человек, которых наняли для данного морского перехода. Одного из них звали Фрэнсис Л. Кифер. Он был моряком торгового флота, имевшим удостоверение матроса первого класса, дающего право обслуживания спасательных судов. Номера его документов здесь указаны. Кифер был американским гражданином, родился в Буффало, штат Нью-Йорк, 12 сентября 1920 года. Второй член экипажа — Уэнделл Бэкстер — человек неопределенной профессии. Существует предположение, что он был банковским служащим. Документов, которые удостоверяли бы, что он знаком с судовождением, он не представил. Однако было очевидно, что в море он не новичок и способен свободно управляться с небольшим парусным судном типа яхты. Его домашний адрес: Сан-Франциско, штат Калифорния. 5 июня, через четыре дня после отплытия из Кристобаля, примерно в половине четвертого дня, Бэкстер потерял сознание, устанавливая кливер-шкот. И спустя двадцать минут умер. Разумеется, помочь ему было невозможно. В его чемодане не оказалось никаких лекарств, а в бортовой аптечке имелся лишь обычный набор средств первой помощи. “Топаз” в это время находился на расстоянии нескольких сотен миль от ближайшего места, где можно было обратиться за медицинской помощью.
— Все правильно, — подтвердил я. — Не хотел бы я снова оказаться в такой ситуации! Соумз сочувственно кивнул.
— Положение вашего судна в тот момент было — шестнадцать градусов десять минут северной широты и восемьдесят один градус сорок минут западной долготы. Вы находились примерно в ста милях от берега Гондураса. До ближайшего порта США вам предстояло еще шесть дней пути. По этой причине вы приняли решение немедленно вернуться в Зону Панамского канала… Но спустя три дня стало ясно, что в намеченное время вы туда не прибудете. Так обстояло дело?
— За три дня мы прошли восемьдесят пять миль, — сказал я. — А температура в каюте, где находилось тело, достигала примерно девяноста градусов по Фаренгейту.
— А почему вы не пошли в один из портов Гондураса?
Я сделал нетерпеливый жест.
— Этот вопрос я детально обсудил по радио с береговой охраной. Можно было попытаться пристать в каком-нибудь порту Гондураса или Никарагуа либо отправиться в Джорджтаун на остров Гран-Кайман, расположенный менее чем в двухстах милях к северу. Однако появляться там было очень рискованно. Бэкстер был мертв, и неизвестно было, как отнесутся к этому власти в любом порту: они могли объявить, что данный случай нельзя рассматривать как экстраординарный. Пристать там без законных оснований, не имея истории болезни Бэкстера, а только труп человека, умершего в море по неизвестной причине, было опасно. Нам грозил карантин, где мы просидели бы из-за бюрократических проволочек Бог знает сколько времени. Грозил и штраф. Так что нам оставалось лишь вернуться в Зону канала.
— Значит, с самого начала не везло?
— Видите ли, — начал я терять терпение, — мы делали все, что было в наших силах, пока положение не стало невыносимым. Поверьте, мы понимали, какую ответственность берем на себя, похоронив его в море. Во-первых, нам предстояло объясняться с его родственниками, а это само по себе не слишком приятно. Когда нет возможности доставить тело на берег и произвести вскрытие, должно быть какое-то расследование для выяснения причин. Конечно же людей хоронили в море с незапамятных времен, когда суда ходили намного медленнее, чем сейчас. Однако на торговых или военных судах с экипажем от тридцати до нескольких сотен человек всегда есть ответственное лицо и десятки свидетелей. А когда на борту только два человека, требуются более убедительные основания. Кто поверит простому утверждению, что некий Билл умер внезапно и мы опустили его за борт? Поэтому я составил детальное описание всех симптомов сердечного приступа, случившегося у Бэкстера, как только мне стало ясно, что нам придется расстаться с телом умершего.
Соумз кивнул:
— Да, ваше описание составлено очень подробно. Поэтому врач, ознакомившись с ним, без труда поставил диагноз: апоплексический удар или, возможно, тромбоз коронарных сосудов сердца. Буду благодарен, если вы коротко расскажете, что случилось после того, как вы повернули обратно.
— Прежде всего у нас лопнул основной парус. В тот день, когда у Бэкстера случился сердечный приступ, погода испортилась уже с утра. Перед самыми сумерками с запада налетел настоящий шквал. Это не предвещало ничего хорошего, но мне не хотелось убирать парусов больше, чем требовали обстоятельства. Поэтому мы оставили все, как было, и решили убрать лишь рифы на грот— и бизань-мачтах. Мы уже заканчивали работу на грот-мачте, как началась небольшая качка и пошел дождь. Я бросился к штурвалу, чтобы удержать лодку носом к ветру. Кифер в это время закрепил несколько последних узлов и снова начал поднимать парус. Мне кажется, моя вина в том, что я не подстраховал его. Но я следил за направлением ветра, и, когда оглянулся на грот-мачту, было уже поздно. Фал у Кифера был туго натянут и уже задевал брашпиль. Я закричал что было силы, чтобы он ослабил натяжение, но в шуме дождя и ветра он меня не услышал. А дело было в том, что Кифер перепутал концы рифов — привязал один из второго ряда к другому на противоположной стороне из третьего набора. В результате парус потерял форму, и вся нагрузка пришлась на одно место. Просто чудо, что он уже не порвался. Я снова закричал, и на этот раз Кифер меня услышал и оглянулся. Однако лишь помотал головой, не понимая, что я от него хочу. Я бросил штурвал и кинулся к нему. Кифер тем временем вставил рукоятку в подъемник и сделал один оборот. Это был конец. Парус лопнул пополам.
Запасного паруса на борту не было. Прежние владельцы лодки во время перехода морем нанесли непоправимый урон ее оснастке. У них разлетелся на куски самый нижний парус на грот-мачте и упорхнул за борт вспомогательный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43