— Поскольку ясно, что Ноллер пересек границу от полуофициального рынка усыновления к черному, он — законная добыча Национального общественного телевидения.
— Кортни, если мы оба будем охотиться за Ноллером, он заподозрит неладное. Я говорил вам, что уже встречался с теми же самыми приемными родителями, что и вы. Они упомянули ваше имя и программу, которую вы планируете сделать для НОТ, но уже сомневаются, стоит ли разговаривать со мной. Есть шанс, что они будут откровенны с одним из нас, но никогда с обоими.
— И вы считаете, что этим одним должны быть вы, а не я, — холодно заметила Кортни.
— Конечно, милая. Давайте смотреть фактам в лицо. Мы оба хотим разоблачить темные делишки Ноллера, но гораздо больше людей прочтет «Взгляд изнутри» или посмотрит «Сведения из первоисточника», чем настроится на вашу НОТ.
Определенно в его словах была доля правды. Но отказаться от репортажа? Ни в коем случае.
— У Общественного телевидения много могущественных союзников. Они могут использовать свою власть и престиж, чтобы остановить Ноллера, а так оно и случится, если передача выйдет в эфир.
Ничья! Они стояли лицом друг к другу, ожидая следующего шага противника.
— Так мы ни к чему не придем, — проворчал Коннор. — Я не привык к сопротивлению, детка.
— Не зовите меня деткой! — возмутилась Кортни. — Я не ваша подружка!
Она инстинктивно почувствовала, что он не привык к сопротивлению именно со стороны женщин, и это раздражало ее еще больше.
Оба напряженно молчали. Наконец Коннор сунул руку в куртку, вытащил какой-то пакет и швырнул его на письменный стол.
— Это мой отчет по делу Ноллера. Прочитайте, и увидите, что этого парня надо остановить как можно скорее, — он нахмурился. — Я встречался и с приемными родителями, и с матерями, которых использовал Ноллер. Интересы сторон грубо нарушены, но зато сам Ноллер кладет себе в карман кругленькую сумму, как только ребенок переходит из рук в руки.
— Я согласна, что нужно положить конец его деятельности, но не смогла никого убедить заверить свои ответы, так что использовать эти материалы я не могу.
Коннор мрачно кивнул.
— Все, с кем разговаривал я, тоже отказались быть названными как источник информации и поклялись, что будут все отрицать, если их вызовут в суд давать показания против Ноллера.
— Неужели они не понимают, что молчание делает их почти соучастниками этого торговца детьми? — воскликнула Кортни.
— Приемные родители боятся последствий официального расследования. Они догадываются, что платить большие деньги наличными за ребенка без всяких расписок и квитанций — сделка, мягко говоря, сомнительная.
— Женщины, отдавшие детей, тоже запретили записывать свои ответы на пленку, — тихо сказала Кортни, — но признались, что их запугивали, если они пытались отказаться от сделки. Коннор нахмурился.
— Похоже, что единственный способ получить необходимые улики — иметь дело с самим Ноллером. — Он посмотрел Кортни в глаза. — Может, нам не стоит соперничать, а попробовать работать вместе и потом разделить информацию? «Взгляд изнутри», «Сведения из первоисточника» и Национальное общественное телевидение могли бы объединить усилия. «Взгляд» сделал бы обычную статью на две страницы, «Сведения» — десятиминутный репортаж, а НОТ все свел бы в единое целое и сделал серьезный документальный фильм. Вы подумаете, Кортни?
Как будто разумное решение.
— Ну, может быть, — уклонилась она от прямого ответа.
— Конечно, понадобятся хорошие актерские данные. Вы не трусиха, Кортни?
Маскарад, тайные расследования. Предложение показалось ей заманчивым.
— Уилсон Ноллер продает маленьких детей состоятельным клиентам, Кортни, — продолжал Коннор. Его глаза загорелись. — Он пользуется отчаянием бездетных семейных пар, страстно желающих иметь детей и потерявших надежду из-за многолетних очередей в агентствах по усыновлению. И он запугивает отчаявшихся молодых женщин, которые обнаруживают, что беременны и одиноки, может быть, слишком бедны или молоды или эмоционально не готовы воспитывать своих детей. Именно за такими охотится Ноллер.
Кортни удивленно смотрела на него.
— Вам действительно не все равно? — недоверчиво спросила она. Коннор усмехнулся.
— Вас это удивляет?
Его и самого это удивляло.
— Откровенно говоря, да. Вы кажетесь человеком, который не верит в то, что можно испытывать боль или проявлять слабость. Таким плевать на кого угодно и на что угодно.
— Вы раскусили мой характер, или его отсутствие, Цыганочка, — весело признался он. — Холодный, циничный и легкомысленный. Это я, и не собираюсь оправдываться.
— Но дело с продажей детей, похоже, по-настоящему задело вас, — сказала Кортни, задумчиво глядя на него. И это обстоятельство ставило под вопрос его холодность, циничность и легкомысленность.
Коннор пожал плечами.
— Просто я считаю, что это отвратительно — делать человеческие существа предметом купли-продажи. И мне противно, что такой мерзавец, как Ноллер, наживающийся на беззащитности и отчаянии людей, считается уважаемым членом общества.
— И мне, — тихо сказала Кортни.
— Мы можем остановить Ноллера, Кортни, — с лица Коннора исчезло язвительное выражение. — Работая вместе, мы сможем проникнуть в его окружение, собрать необходимые улики и затем подтвердить выдвинутые против него обвинения. Мы покончим с ним. Цыганочка, и по ходу дела получим прекрасный материал. Вы согласны?
Будет ли она работать с Коннором Маккеем? Кортни почувствовала возбуждение от столь увлекательной перспективы, особенно когда он так смотрит на нее своими поразительными, цвета морской волны глазами… Но стоп, что это она?
— Я кое-что хочу узнать прежде, чем свяжу себя обязательствами, — сказала она. Необходимо сохранять контроль над ситуацией, над собой! — Прежде всего, как будет представлен материал вашей стороной? Поскольку я использую время и средства НОТ, я не хочу, чтобы ваши заказчики подали эту тему поверхностно и пошло.
— Я мог бы возразить, что «Взгляд изнутри» и «Сведения из первоисточника» никогда не были ни поверхностными, ни пошлыми, — начал Коннор.
Кортни сложила руки на груди и с сомнением покачала головой.
— Ну хорошо, я мог бы познакомить вас с парнем, который будет писать очерк для «Взгляда», и вы бы объяснили ему, как все это должно выглядеть. Он — их единственный корреспондент в Вашингтоне и один из лучших писателей в информационном бизнесе.
— Что объясняет, почему он работает во «Взгляде изнутри», этом бастионе журналистики, а не в какой-то там мелкой газетенке вроде «Нью-Йорк тайме» или «Вашингтон пост».
— Меткий выпад, — улыбнулся Коннор. — Один — ноль в вашу пользу, Кортни.
Его туманная улыбка как-то странно действовала на нее, словно током пронизывала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40