..
Я поднял оружие: это был воздушный пистолет, которым можно на
расстоянии двадцати шагов убить человека. Положив пистолет в карман, я
выпустил руку девушки и отошел на несколько шагов.
- Не угодно ли присесть? - сказал я любезно.
На мое предложение она реагировала совершенно неожиданно: закрыв лицо
руками, она покачнулась и с тихим стоном мягко упала на пол.
"Вот это уж скверная история", - подумал я.
Нагнувшись, я поднял ее и на руках отнес на диван.
Первое мое впечатление от девушки в зеркале было не совсем точно...
Большая разница существует между миловидностью и красотой, а девушка,
лежавшая на диване, была прекрасна, как греческая статуя.
Мой жизненный опыт был достаточно разнообразен, но данное положение
казалось из ряда вон выходящее. Но я решил, что прежде всего необходимо
привести девушку в чувство.
Налив немного бренди в стакан, я приподнял ее и влил несколько капель
сквозь ее сжатые губы.
Крепкий напиток оказал почти мгновенное действие: легкая окраска
появилась на ее лице и, глубоко вздохнув, она открыла глаза. Заметив, что
я ее поддерживаю, она сильно вздрогнула и откинулась назад на диван.
Нельзя сказать, чтобы это было особенно лестно для меня, но я решил
на это не обращать внимания.
- Надеюсь, вам теперь лучше? - спросил я с одобряющей улыбкой.
В ответ она взглянула на меня с такой ненавестью и презрением, что я
инстинктивно встал с дивана.
- Ну, что же вы не звоните и не зовете полицию? - дерзко бросила она
мне вопрос.
Она говорила низким, гортанным голосом, с легким иностранным
акцентом.
Я в упор посмотрел в ее возмущенные глаза и спокойно ответил:
- Я принципиально против полиции! Кроме того, я не знаю, что ей здесь
делать?! В конце концов, вы только испортили бюро.
Она не успела еще ничего ответить, как послышались шаги на площадке,
и затем кто-то постучал в дверь.
- Кто там? - спросил я.
Из-за дверей раздался извиняющийся голос Мильфорда.
- Это я, сэр! Мне послышалось, будто в вашей комнате что-то упало: я
пришел узнать, не могу ли я быть чем-либо полезен!
Я заколебался, но затем подошел к двери и открыл ее, но так, чтобы
лакей не мог видеть происходящего в комнате.
- Спасибо, Мильфорд, это пустяки! Я чилил воздушный пистолет, курок
неожиданно спустился и попорчена доска бюро. Вы посмотрите ее завтра
утром... Кстати, был кто-нибудь в мое отсутствие?
- Нет, сэр! - ответил он и прибавил:
- Возможно, что я выйду опустить письмо, так что, если вы услышите
шаги, не подумайте, что это грабители! Спокойной ночи, сэр!
- Спокойной ночи!
Я прислушивался до тех пор, пока не замерли в отдалении шаги
Мильфорда, затем закрыл дверь на ключ и вернулся к посетительнице.
- Может быть, вы отдадите мне американский ключ, пока вы не забыли?
Она вскочила с дивана и посмотрела на меня, как прекрасный,
затравленный зверек. Плащ упал с ее плеча и выступили изящные точеные
формы, обрисованные обтянутым черным платьем. К кушаку был сристегнут
кожанный мешочек, из которого она вынула ключ и, ни слова не говоря,
швырнула его на диван.
- Благодарю вас. И, если это не будет нескомным вопросом, позвольте
узнать, почему вам так хотелось меня застрелить?
Она бросила на меня взгляд, в котором были одновременно и удивление и
отвращение.
- Вы притворяетесь, что ничего не знаете? - презрительно проговорила
она.
Я покачал головой.
- Клянусь честью, не имею ни малейшего понятия!
Ее очаровательные губы нервно дрогнули и она встала во весь рост.
- Я - Марчиа Солано! - сказала она.
Я поклонился.
- Прелестное имя, но при данных обстоятельствах слегка неуместно.
- Вы еще смеете шутить! - крикнула она с горечью. - Вас правильно
назвали сатиром из Кулебры!
- Вот как! - замети я. - Вы меня смущаете: я и не думал, что люди
могут так льстить. Но что я сделал, чтобы вызвать к себе столько внимания
с вашей стороны?
- Что вы сделали?! - воскликнула она.
Руки ее сжались, грудь высоко поднималась и опускалась от кипевшего в
ней негодования.
- Вы спрашиваете, что сделали вы, когда трава... еще не успела
покрыть могилу моего отца... - пробормотала она, прерывающимся голосом и,
закрыв лицо руками, она горестно зарыдала.
Должен сказать, что в эту минуту я почувствовал себя невероятным
грубияном, и от всей души проклинал Норскотта.
- Вы можете мне верить или нет, как вам угодно, - сказал я, - но я
также причастен к смерти вашего отца, как вы сами!
Девушка перестала плакать и, открыв лицо, дико посмотрела на меня.
- О!.. - возмущенно крикнула она. - Как вы смеете так говорить?!
Зачем вы лжете? Ведь я стояла около отца, когда вы его застрелили...
Посмотрите!
Она отвернула рукав и, обнажив запястье, показала на глубокий шрам,
резко выделявшийся на ее белом нежном теле.
- Вот след от вашей пули, а вы еще осмеливаетесь лгать мне в глаза?
Кто же вы?... Человек или дьявол?!
Девушка снова упала на диван в порыве отчаянного горя.
- Взгляните на меня, - сказал я ей серьезным тоном.
Она подняла голову.
- Похож я на человека, который лжет? - проговорил я резко. - Клянусь
именем моей матери и всего мне дорогого, что я совершенно невиновен в
смерти вашего отца! В данный момент я больше ничего не могу вам сказать,
но положа руку на сердце, уверяю вас, что это сущая правда!
Крайне серьезный тон моих слов, по-видимому, оказал свое действие: в
ее глазах, устремленных на меня, показалась тень сомнения.
- Я... я тогда не понимаю, - проговорила она неуверенно. - Но
Гуарец... - голос ее оборвался.
У меня мелькнула мысль, что Гуарец, джентельмен, о котором мне не
мешает знать более подробно. Но девушка упрямо стиснула губы и не хотела
продолжать начатой фразы.
Мне было обидно, но вести допрос дальше я не мог, не изменив слову,
данному мною Норскотту. Меня и без этого уже мучила совесть, что я
несовсем точно исполняю свои обязанности.
- Хорошо, - сказал я, пожав плечами, - пусть будет так!... Вы можете
спокойно покинуть этот дом, когда вам заблагорассудится! Кстати, - добавил
я, вынув пистолет из кармана и протягивая его ей, - раз вы отдали мне
ключ, я считаю своим долгом возвратить вам вашу собственность. У вас,
вероятно, имеются еще заряды, но я доверяю вашей чести!
- Честь!... - вырвалось у нее. - Это вы говорите о чести?! Вы...
Вывод из ее слов был настолько ясен, что я не мог оставить их без
ответа.
- Почему же нет? - спросил я, - я же вам сказал, что я совершенно
неповинен в тех преступлениях, которые вы мне приписываете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Я поднял оружие: это был воздушный пистолет, которым можно на
расстоянии двадцати шагов убить человека. Положив пистолет в карман, я
выпустил руку девушки и отошел на несколько шагов.
- Не угодно ли присесть? - сказал я любезно.
На мое предложение она реагировала совершенно неожиданно: закрыв лицо
руками, она покачнулась и с тихим стоном мягко упала на пол.
"Вот это уж скверная история", - подумал я.
Нагнувшись, я поднял ее и на руках отнес на диван.
Первое мое впечатление от девушки в зеркале было не совсем точно...
Большая разница существует между миловидностью и красотой, а девушка,
лежавшая на диване, была прекрасна, как греческая статуя.
Мой жизненный опыт был достаточно разнообразен, но данное положение
казалось из ряда вон выходящее. Но я решил, что прежде всего необходимо
привести девушку в чувство.
Налив немного бренди в стакан, я приподнял ее и влил несколько капель
сквозь ее сжатые губы.
Крепкий напиток оказал почти мгновенное действие: легкая окраска
появилась на ее лице и, глубоко вздохнув, она открыла глаза. Заметив, что
я ее поддерживаю, она сильно вздрогнула и откинулась назад на диван.
Нельзя сказать, чтобы это было особенно лестно для меня, но я решил
на это не обращать внимания.
- Надеюсь, вам теперь лучше? - спросил я с одобряющей улыбкой.
В ответ она взглянула на меня с такой ненавестью и презрением, что я
инстинктивно встал с дивана.
- Ну, что же вы не звоните и не зовете полицию? - дерзко бросила она
мне вопрос.
Она говорила низким, гортанным голосом, с легким иностранным
акцентом.
Я в упор посмотрел в ее возмущенные глаза и спокойно ответил:
- Я принципиально против полиции! Кроме того, я не знаю, что ей здесь
делать?! В конце концов, вы только испортили бюро.
Она не успела еще ничего ответить, как послышались шаги на площадке,
и затем кто-то постучал в дверь.
- Кто там? - спросил я.
Из-за дверей раздался извиняющийся голос Мильфорда.
- Это я, сэр! Мне послышалось, будто в вашей комнате что-то упало: я
пришел узнать, не могу ли я быть чем-либо полезен!
Я заколебался, но затем подошел к двери и открыл ее, но так, чтобы
лакей не мог видеть происходящего в комнате.
- Спасибо, Мильфорд, это пустяки! Я чилил воздушный пистолет, курок
неожиданно спустился и попорчена доска бюро. Вы посмотрите ее завтра
утром... Кстати, был кто-нибудь в мое отсутствие?
- Нет, сэр! - ответил он и прибавил:
- Возможно, что я выйду опустить письмо, так что, если вы услышите
шаги, не подумайте, что это грабители! Спокойной ночи, сэр!
- Спокойной ночи!
Я прислушивался до тех пор, пока не замерли в отдалении шаги
Мильфорда, затем закрыл дверь на ключ и вернулся к посетительнице.
- Может быть, вы отдадите мне американский ключ, пока вы не забыли?
Она вскочила с дивана и посмотрела на меня, как прекрасный,
затравленный зверек. Плащ упал с ее плеча и выступили изящные точеные
формы, обрисованные обтянутым черным платьем. К кушаку был сристегнут
кожанный мешочек, из которого она вынула ключ и, ни слова не говоря,
швырнула его на диван.
- Благодарю вас. И, если это не будет нескомным вопросом, позвольте
узнать, почему вам так хотелось меня застрелить?
Она бросила на меня взгляд, в котором были одновременно и удивление и
отвращение.
- Вы притворяетесь, что ничего не знаете? - презрительно проговорила
она.
Я покачал головой.
- Клянусь честью, не имею ни малейшего понятия!
Ее очаровательные губы нервно дрогнули и она встала во весь рост.
- Я - Марчиа Солано! - сказала она.
Я поклонился.
- Прелестное имя, но при данных обстоятельствах слегка неуместно.
- Вы еще смеете шутить! - крикнула она с горечью. - Вас правильно
назвали сатиром из Кулебры!
- Вот как! - замети я. - Вы меня смущаете: я и не думал, что люди
могут так льстить. Но что я сделал, чтобы вызвать к себе столько внимания
с вашей стороны?
- Что вы сделали?! - воскликнула она.
Руки ее сжались, грудь высоко поднималась и опускалась от кипевшего в
ней негодования.
- Вы спрашиваете, что сделали вы, когда трава... еще не успела
покрыть могилу моего отца... - пробормотала она, прерывающимся голосом и,
закрыв лицо руками, она горестно зарыдала.
Должен сказать, что в эту минуту я почувствовал себя невероятным
грубияном, и от всей души проклинал Норскотта.
- Вы можете мне верить или нет, как вам угодно, - сказал я, - но я
также причастен к смерти вашего отца, как вы сами!
Девушка перестала плакать и, открыв лицо, дико посмотрела на меня.
- О!.. - возмущенно крикнула она. - Как вы смеете так говорить?!
Зачем вы лжете? Ведь я стояла около отца, когда вы его застрелили...
Посмотрите!
Она отвернула рукав и, обнажив запястье, показала на глубокий шрам,
резко выделявшийся на ее белом нежном теле.
- Вот след от вашей пули, а вы еще осмеливаетесь лгать мне в глаза?
Кто же вы?... Человек или дьявол?!
Девушка снова упала на диван в порыве отчаянного горя.
- Взгляните на меня, - сказал я ей серьезным тоном.
Она подняла голову.
- Похож я на человека, который лжет? - проговорил я резко. - Клянусь
именем моей матери и всего мне дорогого, что я совершенно невиновен в
смерти вашего отца! В данный момент я больше ничего не могу вам сказать,
но положа руку на сердце, уверяю вас, что это сущая правда!
Крайне серьезный тон моих слов, по-видимому, оказал свое действие: в
ее глазах, устремленных на меня, показалась тень сомнения.
- Я... я тогда не понимаю, - проговорила она неуверенно. - Но
Гуарец... - голос ее оборвался.
У меня мелькнула мысль, что Гуарец, джентельмен, о котором мне не
мешает знать более подробно. Но девушка упрямо стиснула губы и не хотела
продолжать начатой фразы.
Мне было обидно, но вести допрос дальше я не мог, не изменив слову,
данному мною Норскотту. Меня и без этого уже мучила совесть, что я
несовсем точно исполняю свои обязанности.
- Хорошо, - сказал я, пожав плечами, - пусть будет так!... Вы можете
спокойно покинуть этот дом, когда вам заблагорассудится! Кстати, - добавил
я, вынув пистолет из кармана и протягивая его ей, - раз вы отдали мне
ключ, я считаю своим долгом возвратить вам вашу собственность. У вас,
вероятно, имеются еще заряды, но я доверяю вашей чести!
- Честь!... - вырвалось у нее. - Это вы говорите о чести?! Вы...
Вывод из ее слов был настолько ясен, что я не мог оставить их без
ответа.
- Почему же нет? - спросил я, - я же вам сказал, что я совершенно
неповинен в тех преступлениях, которые вы мне приписываете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41