потом преображался в
Антона Персеваля, исследующего опасные тайны неведомых миров и познающего
собственную немеряную силу в обществе взбесившегося робота; потом
становился доктором Хадсоном, с честью выходящим из ужасных передряг и
спешащим на помощь жертвам биологического оружия.
Поначалу Гордон чувствовал себя не совсем в своей тарелке, когда ему
приходилось напяливать шутовской наряд и носиться по импровизированной
сцене, воздевая руки и выкрикивая текст, выуженный из омута памяти, а чаще
выданный экспромтом. Он никогда не был поклонником актерского ремесла,
даже до страшной войны.
Однако ремесло это хорошо ли, плохо ли позволило ему пересечь
половину континента, и за это время он его более-менее освоил. Гордон
чувствовал, что зрители следят за ним как завороженные, что они
изголодались по чуду, по чему-то такому, что позволило бы им унестись в
воображении за пределы своей узкой долины; их наивная вера поощряла его, и
он выбивался из сил, лишь бы не ударить в грязь лицом. Изрытые язвами,
покрытые шрамами, скрученные годами непосильного труда, люди вскидывали
голову, в глазах, затуманенных временем, зажигалась потребность в
воспоминаниях. Работоспособность их памяти восстанавливалась только при
посторонней помощи.
Лицедействуя, Гордон возрождал в душах зрителей тягу к возвышенному.
Продекламировав последние строки очередного монолога, он ловил себя на
том, что тоже позабыл о настоящем, во всяком случае на короткое время
представления.
Вечер за вечером Эбби вознаграждала его за пролитый на сцене пот.
Сперва она сидела на краю постели и развлекала его болтовней о своем
детстве, о коровах, о деревенских ребятишках, о Майкле. Принеся книги, она
допытывалась, о чем они, расспрашивала, как он провел юность, что значило
быть студентом в распрекрасные дни, предшествовавшие Светопреставлению.
Потом Эбби с улыбкой откладывала пыльные фолианты и забиралась к нему
под простыню, пока он торопливо гасил чадящую свечку.
На десятое по счету утро она не улизнула от него при первых
проблесках зари, а разбудила нежным поцелуем.
- М-м-м, с добрым утром, - промычал он и потянулся было к ней, но она
отодвинулась и сгребла спою одежду, скользнув грудью по его плоскому
животу, поросшему мягкими волосками.
- Надо было дать тебе еще поспать, - посочувствовала Эбби. - Но мне
захотелось кое о чем тебя спросить. - Пока что она держала свое платье в
руках.
- М-м-м... О чем же? - Гордон подоткнул под голову подушку.
- Кажется, ты сегодня нас покидаешь?
- Да. - Он серьезно кивнул. - Так будет лучше. Я бы не прочь остаться
еще, но раз это все равно невозможно, предпочитаю продолжить свое
путешествие на запад.
- Знаю. - Ее серьезность не уступала его. - Всех нас твой уход очень
печалит. Но... сегодня я отправлюсь к Майклу - он все еще проверяет
капканы. Я так по нему соскучилась! - Эбби погладила его по щеке. - Тебя
это не обижает, правда? Конечно, быть с тобой замечательно, но он мне муж,
и...
Гордон с улыбкой накрыл ладонью ее руку. Он сам удивлялся своей
толстокожести. Майклу он скорее завидовал, нежели ревновал. Логика их
отчаянного желания обзавестись детьми и их нежная любовь друг к другу
превращали ситуацию из курьезной во вполне житейскую, так что Гордон
нисколько не сомневался сейчас в необходимости полюбовного разрыва с Эбби.
Он искренне надеялся, что не обманул их ожидания. И что бы они там ни
нафантазировали для себя, он очень сомневался, что ему еще доведется
когда-нибудь встретиться с этой парой.
- У меня есть для тебя маленький сюрприз. - С этими словами Эбби
вынула из-под кровати серебряный предмет на цепочке и бумажный пакетик. -
Это свисток. Миссис Хаулетт говорит, что тебе без него никуда. - Она
надела цепочку ему на шею и, поправив свисток, удовлетворенно кивнула. -
Кроме того, она помогла мне написать вот это письмо. - Наступила очередь
пакетика. - В ящике на заправочной станции я нашла немного марок, но они
никак не приклеивались. Поэтому вместо марок я собираюсь заплатить - вот
тебе четырнадцать долларов. Хватит?
Гордон увидел горсть смятых купюр и с трудом поборол усмешку.
Накануне к нему, таясь от других, подошли по одному человек пять-шесть. Он
принял их конверты и примерно такую же оплату за отправление, сохраняя
каменное выражение лица. Он мог бы воспользоваться ситуацией и попросить у
них вместо никчемных денег что-нибудь по-настоящему нужное, однако община
и без того уже снабдила его месячным запасом вяленого мяса и сухих яблок,
а также двадцатью стрелами для лука. Гордон так и не сообразил, чего бы у
них взять еще, а главное, не захотел ничего выпрашивать.
У людей постарше были родственники в Юджине, Портленде, долине реки
Уилламетт. Поскольку его путь лежал примерно в ту же сторону, он захватил
их письма. Несколько писем оказались адресованы жителям Окриджа и
Блу-Ривер - эти он положил на дно рюкзака. Остальные послания Гордон
вполне мог бы выбросить в озеро Крейтер, ибо они никак не могли попасть к
адресатам, однако он сыграл навязанную ему роль до конца.
Сейчас он, как и в других случаях, тоже отсчитал несколько
бесполезных бумажек, а остальные вернул ей.
- Кому ты пишешь? - поинтересовался Гордон, забирая письмо. Он
казался самому себе Санта-Клаусом и получал от этой роли некоторое
удовольствие.
- В университет. Это в Юджине - знаешь? Я назадавала им уйму
вопросов: например, не начали ли они прием студентов? И берут ли семейных?
- Эбби покраснела. - Знаю, знаю, мне еще предстоит потрудиться, чтобы
выучиться толком читать. Может статься, они пока не до конца опомнились и
не возобновили прием. Но Майкл и так умница... К тому времени, когда мы
получим ответ, я уже успею поднабраться премудрости.
- Когда вы получите... - Гордон прикусил язык.
Эбби кивнула.
- Читать я во всяком случае буду гораздо лучше. Миссис Томпсон
обещала мне помогать. А ее муж согласился открыть этой зимой школу. Я могу
присматривать за малышами. У меня есть мечта выучиться на учительницу.
Думаешь, глупо?
Гордон покачал головой. Он полагал, что утратил способность
умиляться, но эти откровения его тронули. Пусть представления Эбби об
окружающем мире не имели ничего общего с действительностью, от них веяло
теплом, и он помимо воли тоже размечтался. В конце концов, мечты еще
никому не причинили вреда.
- А вообще-то, - продолжала свою исповедь Эбби, теребя платье, -
главная причина, почему я решила написать письмо, - желание иметь друга
или подружку по переписке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Антона Персеваля, исследующего опасные тайны неведомых миров и познающего
собственную немеряную силу в обществе взбесившегося робота; потом
становился доктором Хадсоном, с честью выходящим из ужасных передряг и
спешащим на помощь жертвам биологического оружия.
Поначалу Гордон чувствовал себя не совсем в своей тарелке, когда ему
приходилось напяливать шутовской наряд и носиться по импровизированной
сцене, воздевая руки и выкрикивая текст, выуженный из омута памяти, а чаще
выданный экспромтом. Он никогда не был поклонником актерского ремесла,
даже до страшной войны.
Однако ремесло это хорошо ли, плохо ли позволило ему пересечь
половину континента, и за это время он его более-менее освоил. Гордон
чувствовал, что зрители следят за ним как завороженные, что они
изголодались по чуду, по чему-то такому, что позволило бы им унестись в
воображении за пределы своей узкой долины; их наивная вера поощряла его, и
он выбивался из сил, лишь бы не ударить в грязь лицом. Изрытые язвами,
покрытые шрамами, скрученные годами непосильного труда, люди вскидывали
голову, в глазах, затуманенных временем, зажигалась потребность в
воспоминаниях. Работоспособность их памяти восстанавливалась только при
посторонней помощи.
Лицедействуя, Гордон возрождал в душах зрителей тягу к возвышенному.
Продекламировав последние строки очередного монолога, он ловил себя на
том, что тоже позабыл о настоящем, во всяком случае на короткое время
представления.
Вечер за вечером Эбби вознаграждала его за пролитый на сцене пот.
Сперва она сидела на краю постели и развлекала его болтовней о своем
детстве, о коровах, о деревенских ребятишках, о Майкле. Принеся книги, она
допытывалась, о чем они, расспрашивала, как он провел юность, что значило
быть студентом в распрекрасные дни, предшествовавшие Светопреставлению.
Потом Эбби с улыбкой откладывала пыльные фолианты и забиралась к нему
под простыню, пока он торопливо гасил чадящую свечку.
На десятое по счету утро она не улизнула от него при первых
проблесках зари, а разбудила нежным поцелуем.
- М-м-м, с добрым утром, - промычал он и потянулся было к ней, но она
отодвинулась и сгребла спою одежду, скользнув грудью по его плоскому
животу, поросшему мягкими волосками.
- Надо было дать тебе еще поспать, - посочувствовала Эбби. - Но мне
захотелось кое о чем тебя спросить. - Пока что она держала свое платье в
руках.
- М-м-м... О чем же? - Гордон подоткнул под голову подушку.
- Кажется, ты сегодня нас покидаешь?
- Да. - Он серьезно кивнул. - Так будет лучше. Я бы не прочь остаться
еще, но раз это все равно невозможно, предпочитаю продолжить свое
путешествие на запад.
- Знаю. - Ее серьезность не уступала его. - Всех нас твой уход очень
печалит. Но... сегодня я отправлюсь к Майклу - он все еще проверяет
капканы. Я так по нему соскучилась! - Эбби погладила его по щеке. - Тебя
это не обижает, правда? Конечно, быть с тобой замечательно, но он мне муж,
и...
Гордон с улыбкой накрыл ладонью ее руку. Он сам удивлялся своей
толстокожести. Майклу он скорее завидовал, нежели ревновал. Логика их
отчаянного желания обзавестись детьми и их нежная любовь друг к другу
превращали ситуацию из курьезной во вполне житейскую, так что Гордон
нисколько не сомневался сейчас в необходимости полюбовного разрыва с Эбби.
Он искренне надеялся, что не обманул их ожидания. И что бы они там ни
нафантазировали для себя, он очень сомневался, что ему еще доведется
когда-нибудь встретиться с этой парой.
- У меня есть для тебя маленький сюрприз. - С этими словами Эбби
вынула из-под кровати серебряный предмет на цепочке и бумажный пакетик. -
Это свисток. Миссис Хаулетт говорит, что тебе без него никуда. - Она
надела цепочку ему на шею и, поправив свисток, удовлетворенно кивнула. -
Кроме того, она помогла мне написать вот это письмо. - Наступила очередь
пакетика. - В ящике на заправочной станции я нашла немного марок, но они
никак не приклеивались. Поэтому вместо марок я собираюсь заплатить - вот
тебе четырнадцать долларов. Хватит?
Гордон увидел горсть смятых купюр и с трудом поборол усмешку.
Накануне к нему, таясь от других, подошли по одному человек пять-шесть. Он
принял их конверты и примерно такую же оплату за отправление, сохраняя
каменное выражение лица. Он мог бы воспользоваться ситуацией и попросить у
них вместо никчемных денег что-нибудь по-настоящему нужное, однако община
и без того уже снабдила его месячным запасом вяленого мяса и сухих яблок,
а также двадцатью стрелами для лука. Гордон так и не сообразил, чего бы у
них взять еще, а главное, не захотел ничего выпрашивать.
У людей постарше были родственники в Юджине, Портленде, долине реки
Уилламетт. Поскольку его путь лежал примерно в ту же сторону, он захватил
их письма. Несколько писем оказались адресованы жителям Окриджа и
Блу-Ривер - эти он положил на дно рюкзака. Остальные послания Гордон
вполне мог бы выбросить в озеро Крейтер, ибо они никак не могли попасть к
адресатам, однако он сыграл навязанную ему роль до конца.
Сейчас он, как и в других случаях, тоже отсчитал несколько
бесполезных бумажек, а остальные вернул ей.
- Кому ты пишешь? - поинтересовался Гордон, забирая письмо. Он
казался самому себе Санта-Клаусом и получал от этой роли некоторое
удовольствие.
- В университет. Это в Юджине - знаешь? Я назадавала им уйму
вопросов: например, не начали ли они прием студентов? И берут ли семейных?
- Эбби покраснела. - Знаю, знаю, мне еще предстоит потрудиться, чтобы
выучиться толком читать. Может статься, они пока не до конца опомнились и
не возобновили прием. Но Майкл и так умница... К тому времени, когда мы
получим ответ, я уже успею поднабраться премудрости.
- Когда вы получите... - Гордон прикусил язык.
Эбби кивнула.
- Читать я во всяком случае буду гораздо лучше. Миссис Томпсон
обещала мне помогать. А ее муж согласился открыть этой зимой школу. Я могу
присматривать за малышами. У меня есть мечта выучиться на учительницу.
Думаешь, глупо?
Гордон покачал головой. Он полагал, что утратил способность
умиляться, но эти откровения его тронули. Пусть представления Эбби об
окружающем мире не имели ничего общего с действительностью, от них веяло
теплом, и он помимо воли тоже размечтался. В конце концов, мечты еще
никому не причинили вреда.
- А вообще-то, - продолжала свою исповедь Эбби, теребя платье, -
главная причина, почему я решила написать письмо, - желание иметь друга
или подружку по переписке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89