И нубиец, несмотря на большое желание участвовать в освобождении Пазаира, был вынужден согласиться охранять Нефрет.
Когда Сути уехал, Пантера поклялась себе, что, если его не будет больше недели, она изменит ему с первым встречным и станет рассказывать об этом на всех углах. Сути не обещал ей ничего, кроме того, что вернется со своим другом.
На осла были навьючены бурдюки, наполненные мясом, сушеной рыбой, фруктами и хлебом, который оставался мягким несколько дней. Человек и животное почти не отдыхали – Сути слишком торопился к цели.
* * *
Когда на горизонте показалась тюрьма с ее убогими, затерянными в пустыне бараками, Сути вознес молитву богу Мину, покровителю погонщиков верблюдов и путешественников. Он считал богов неприступными существами, но все же, в определенных обстоятельствах, предпочитал заручиться их поддержкой.
Сути разбудил начальника тюрьмы, задремавшего под полотняным пологом. Великан недовольно бурчал.
– У вас здесь содержится судья Пазаир.
– В первый раз слышу.
– Он не числится в списках, это правда.
– Говорю вам, не знаю.
Сути показал ему записную дощечку, но она не вызвала у великана никакого интереса.
– Нет здесь Пазаира. Вообще нет никаких судей, а только воры-рецидивисты.
– У меня официальный приказ.
– Подождите, пока вернутся заключенные, увидите сами.
И начальник снова заснул. Сути подумал: а не послал ли его старший судья сюда, в этот тупик, специально, чтобы тем временем расправиться с Пазаиром в Азии? Но это же, мягко говоря, наивно! Он зашел на кухню, чтобы пополнить запас воды.
Повар, беззубый старик, спросонья вскочил.
– Это кто еще?
– Я приехал выручать друга. К сожалению, ты не похож на Пазаира.
– Повтори-ка еще раз?
– Судья Пазаир.
– И что ты от него хочешь?
– Освободить.
– Вот как… Но ты опоздал.
– Ну-ка выкладывай.
Старый пчеловод выговорил шепотом:
– Он бежал, с моей помощью.
– Один, в пустыню! Он не продержится и двух дней. В какую сторону он пошел?
– Первая река, холм, пальмовая роща, каменистое плато и дальше на восток, в долину! Если его душа крепко привязана к телу, он выберется.
– Пазаир сильно ослабел.
– Поторопись найти его; он обещал помочь мне выбраться отсюда.
– Но ты ведь вор?
– Не больше, чем другие. Просто я хочу заниматься своими ульями. Пусть ваш судья вернет меня домой.
6
Монтумес принял старшего судью в оружейном зале, где были развешаны щиты, мечи и охотничьи трофеи. У хозяина был гнусавый и вкрадчивый голос, острый нос и лысый, красный череп, который он постоянно почесывал. Склонный к полноте, верховный страж был вынужден соблюдать диету, чтобы сохранить подвижность. Постоянный участник торжественных приемов, обладавший большими связями, осторожный и ловкий, Монтумес лично контролировал всю систему сторожевых служб царства. Никто не мог поставить ему в упрек ни малейшей неосмотрительности; он чрезвычайно берег свою безупречную репутацию государственного сановника.
– Вы по личным делам, мой дорогой судья?
– Дело конфиденциальное, как вы предпочитаете.
– Такой подход гарантирует долгую и спокойную карьеру, не правда ли?
– Когда я посадил Пазаира в одиночку, я поставил одно условие.
– Не припоминаю.
– Вы должны были раскрыть мотив преступления.
– Не забывайте, что я взял Пазаира с поличным.
– С какой стати ему убивать своего учителя, мудреца, назначенного старшим жрецом Карнака, и, следовательно, человека, на которого он мог рассчитывать?
– Ревность или безумие.
– Не делайте из меня дурака.
– Зачем вам это? Мы избавились от Пазаира, и это главное.
– Вы уверены в его виновности?
– Повторяю: я застал его в тот момент, когда он склонился над телом Беранира. Что бы вы подумали на моем месте?
– Мотив?
– Но вы же согласились: процесс произвел бы плохое впечатление. Страна должна уважать судей и доверять им. Пазаир – скандальная личность. Его наставник Беранир, возможно, пытался его утихомирить. А он возмутился и нанес удар. Любой суд вынес бы ему смертный приговор. Мы с вами еще были к нему великодушны: мы спасли его репутацию. Ведь официально он погиб при исполнении задания. Разве это не самый приемлемый выход и для него, и для нас?
– Сути знает правду.
– Как…
– Кем заставил заговорить старшего лекаря Небамона. Сути знает, что Пазаир жив, и я был вынужден сказать ему, где тот находится.
Гнев начальника стражи удивил старшего судью: Монтумес слыл за человека выдержанного.
– Безрассудство, чистое безрассудство! Вы, верховный судья города, идете на поводу у какого-то солдата! Ни Кем, ни Сути ничего не могут сделать!
– Вы упускаете из виду письменное заявление Небамона.
– Показания, добытые под пыткой, недействительны.
– Заявление было сделано раньше, на нем стоят дата и подпись.
– Уничтожьте его!
– Кем потребовал от старшего лекаря сделать копию, которая заверена двумя слугами в его доме. Невиновность Пазаира доказана. В течение нескольких часов, предшествовавших преступлению, он работал в своем служебном кабинете. Свидетели подтвердят это, я проверял.
– Допустим… Но зачем вы открыли им место, где мы его держим? С этим можно было не торопиться.
– Чтобы меня не мучила совесть.
– С вашим опытом, в вашем возрасте, вы…
– Вот именно, в моем возрасте. Я могу предстать перед вечным судом в любой момент. В деле Пазаира я нарушил дух Закона.
– Вы защищали государство, Египет, и вполне могли пренебречь правами одной-единственной личности.
– Ваши слова меня не убеждают, Монтумес.
– Вы бросаете меня?
– Если Пазаир вернется…
– В каторжной тюрьме часто умирают.
* * *
Уже давно Сути слышал лошадиный галоп. Звук шел с востока, всадников было двое, они быстро приближались. Это были бедуины-разбойники, искавшие легкой добычи.
Сути подождал, пока они подъедут на нужное расстояние, и растянул свой лук, опершись коленом о землю: он целился в того, что был слева.
Раненный в плечо, всадник выпал из седла. Второй бросился на противника. Сути прицелился точнее, стрела пронзила бедуину ляжку. Завопив от боли, он выронил из рук поводья, рухнул на землю и ударился о камень. Обе лошади кружили рядом. Сути поставил кончик меча на горло кочевника, который, шатаясь, поднимался на ноги.
– Откуда ты?
– Из племени ходящих по песку.
– Где ваша стоянка?
– За черными скалами.
– Ведь это вы захватили египтянина несколько дней назад?
– Какой-то бродяга, который называл себя судьей.
– И как вы с ним обошлись?
– Вождь допрашивает его.
Сути вскочил на более крепкую лошадь, придерживая другую за примитивную упряжь, которую используют бедуины. Раненых он бросил на произвол судьбы: пусть выживают, как умеют.
Оба скакуна устремились по каменистой тропинке, которая становилась все круче и круче;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Когда Сути уехал, Пантера поклялась себе, что, если его не будет больше недели, она изменит ему с первым встречным и станет рассказывать об этом на всех углах. Сути не обещал ей ничего, кроме того, что вернется со своим другом.
На осла были навьючены бурдюки, наполненные мясом, сушеной рыбой, фруктами и хлебом, который оставался мягким несколько дней. Человек и животное почти не отдыхали – Сути слишком торопился к цели.
* * *
Когда на горизонте показалась тюрьма с ее убогими, затерянными в пустыне бараками, Сути вознес молитву богу Мину, покровителю погонщиков верблюдов и путешественников. Он считал богов неприступными существами, но все же, в определенных обстоятельствах, предпочитал заручиться их поддержкой.
Сути разбудил начальника тюрьмы, задремавшего под полотняным пологом. Великан недовольно бурчал.
– У вас здесь содержится судья Пазаир.
– В первый раз слышу.
– Он не числится в списках, это правда.
– Говорю вам, не знаю.
Сути показал ему записную дощечку, но она не вызвала у великана никакого интереса.
– Нет здесь Пазаира. Вообще нет никаких судей, а только воры-рецидивисты.
– У меня официальный приказ.
– Подождите, пока вернутся заключенные, увидите сами.
И начальник снова заснул. Сути подумал: а не послал ли его старший судья сюда, в этот тупик, специально, чтобы тем временем расправиться с Пазаиром в Азии? Но это же, мягко говоря, наивно! Он зашел на кухню, чтобы пополнить запас воды.
Повар, беззубый старик, спросонья вскочил.
– Это кто еще?
– Я приехал выручать друга. К сожалению, ты не похож на Пазаира.
– Повтори-ка еще раз?
– Судья Пазаир.
– И что ты от него хочешь?
– Освободить.
– Вот как… Но ты опоздал.
– Ну-ка выкладывай.
Старый пчеловод выговорил шепотом:
– Он бежал, с моей помощью.
– Один, в пустыню! Он не продержится и двух дней. В какую сторону он пошел?
– Первая река, холм, пальмовая роща, каменистое плато и дальше на восток, в долину! Если его душа крепко привязана к телу, он выберется.
– Пазаир сильно ослабел.
– Поторопись найти его; он обещал помочь мне выбраться отсюда.
– Но ты ведь вор?
– Не больше, чем другие. Просто я хочу заниматься своими ульями. Пусть ваш судья вернет меня домой.
6
Монтумес принял старшего судью в оружейном зале, где были развешаны щиты, мечи и охотничьи трофеи. У хозяина был гнусавый и вкрадчивый голос, острый нос и лысый, красный череп, который он постоянно почесывал. Склонный к полноте, верховный страж был вынужден соблюдать диету, чтобы сохранить подвижность. Постоянный участник торжественных приемов, обладавший большими связями, осторожный и ловкий, Монтумес лично контролировал всю систему сторожевых служб царства. Никто не мог поставить ему в упрек ни малейшей неосмотрительности; он чрезвычайно берег свою безупречную репутацию государственного сановника.
– Вы по личным делам, мой дорогой судья?
– Дело конфиденциальное, как вы предпочитаете.
– Такой подход гарантирует долгую и спокойную карьеру, не правда ли?
– Когда я посадил Пазаира в одиночку, я поставил одно условие.
– Не припоминаю.
– Вы должны были раскрыть мотив преступления.
– Не забывайте, что я взял Пазаира с поличным.
– С какой стати ему убивать своего учителя, мудреца, назначенного старшим жрецом Карнака, и, следовательно, человека, на которого он мог рассчитывать?
– Ревность или безумие.
– Не делайте из меня дурака.
– Зачем вам это? Мы избавились от Пазаира, и это главное.
– Вы уверены в его виновности?
– Повторяю: я застал его в тот момент, когда он склонился над телом Беранира. Что бы вы подумали на моем месте?
– Мотив?
– Но вы же согласились: процесс произвел бы плохое впечатление. Страна должна уважать судей и доверять им. Пазаир – скандальная личность. Его наставник Беранир, возможно, пытался его утихомирить. А он возмутился и нанес удар. Любой суд вынес бы ему смертный приговор. Мы с вами еще были к нему великодушны: мы спасли его репутацию. Ведь официально он погиб при исполнении задания. Разве это не самый приемлемый выход и для него, и для нас?
– Сути знает правду.
– Как…
– Кем заставил заговорить старшего лекаря Небамона. Сути знает, что Пазаир жив, и я был вынужден сказать ему, где тот находится.
Гнев начальника стражи удивил старшего судью: Монтумес слыл за человека выдержанного.
– Безрассудство, чистое безрассудство! Вы, верховный судья города, идете на поводу у какого-то солдата! Ни Кем, ни Сути ничего не могут сделать!
– Вы упускаете из виду письменное заявление Небамона.
– Показания, добытые под пыткой, недействительны.
– Заявление было сделано раньше, на нем стоят дата и подпись.
– Уничтожьте его!
– Кем потребовал от старшего лекаря сделать копию, которая заверена двумя слугами в его доме. Невиновность Пазаира доказана. В течение нескольких часов, предшествовавших преступлению, он работал в своем служебном кабинете. Свидетели подтвердят это, я проверял.
– Допустим… Но зачем вы открыли им место, где мы его держим? С этим можно было не торопиться.
– Чтобы меня не мучила совесть.
– С вашим опытом, в вашем возрасте, вы…
– Вот именно, в моем возрасте. Я могу предстать перед вечным судом в любой момент. В деле Пазаира я нарушил дух Закона.
– Вы защищали государство, Египет, и вполне могли пренебречь правами одной-единственной личности.
– Ваши слова меня не убеждают, Монтумес.
– Вы бросаете меня?
– Если Пазаир вернется…
– В каторжной тюрьме часто умирают.
* * *
Уже давно Сути слышал лошадиный галоп. Звук шел с востока, всадников было двое, они быстро приближались. Это были бедуины-разбойники, искавшие легкой добычи.
Сути подождал, пока они подъедут на нужное расстояние, и растянул свой лук, опершись коленом о землю: он целился в того, что был слева.
Раненный в плечо, всадник выпал из седла. Второй бросился на противника. Сути прицелился точнее, стрела пронзила бедуину ляжку. Завопив от боли, он выронил из рук поводья, рухнул на землю и ударился о камень. Обе лошади кружили рядом. Сути поставил кончик меча на горло кочевника, который, шатаясь, поднимался на ноги.
– Откуда ты?
– Из племени ходящих по песку.
– Где ваша стоянка?
– За черными скалами.
– Ведь это вы захватили египтянина несколько дней назад?
– Какой-то бродяга, который называл себя судьей.
– И как вы с ним обошлись?
– Вождь допрашивает его.
Сути вскочил на более крепкую лошадь, придерживая другую за примитивную упряжь, которую используют бедуины. Раненых он бросил на произвол судьбы: пусть выживают, как умеют.
Оба скакуна устремились по каменистой тропинке, которая становилась все круче и круче;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92