Куда раньше и нога его не ступала. Там ведь эстарги на каждом шагу, а Пита страдает аллергией на один только вид бикра.
И только одно было плохо - Ильгет больше не хотелось ехать в церковь.
Она, конечно, делала это. И даже исповедовалась - хотя старалась попасть не к отцу Маркусу. Не все ли равно, у кого? И каждое воскресенье посещала храм с завидной правильностью. В конце концов, это не трудно. Это давно вошло в привычку.
Пропало лишь доверие к священнику. Ощущение, что здесь, в этом храме - она своя, что ее любят, что к ней, по меньшей мере, доброжелательно относятся.
Но в конце концов, и без этого можно жить.
Между тем малышка росла и развивалась, и вскоре Ильгет ощутила легкие толчки в живот. Эти ощущения наполняли ее счастьем. Миран еженедельно осматривал ее и радовался - беременность протекала так, будто у Ильгет никогда не было никаких проблем со здоровьем.
Одновременно она и Арнис написали друг другу, предложив назвать дочку Аурелиной. Теперь у ребенка появилось имя. Ильгет постепенно привыкала к нему, хоть это и было странно - живая Арли, темноглазая, тихая, стояла перед глазами.
Как-то незаметно подступило Рождество. Праздник Ильгет встречала у себя дома, взяв к себе обоих крестников, и еще к ней в гости пришла Белла. Мама Ильгет вообще Рождество не праздновала особо и планировала поехать в вечер Сочельника на Маттис вместе с дядей Гентом.
— Весело у тебя теперь, - сказала Белла, глядя на малышей, возившихся на полу с золотистой собакой, любимой живой игрушкой.
Они вернулись из церкви, весело поужинали все вместе. Молились и пели песни, потом играли с детьми в новую электронную игру. А вот теперь малыши возились с собакой, а женщины присели на диван, Белла - с бокалом вина, Ильгет - персикового сока.
— Скоро их будем укладывать, - сказала Ильгет, - и так им сегодня попозже разрешено… У бабушки они ложатся в восемь.
— Они долго у тебя пробудут?
— До самого Нового Года. А что - пусть… мне веселее. Я вообще никогда не знала, что с детьми так здорово может быть. Может, я сама на ребенка чем-то похожа, не знаю…
— Да уж, с детьми хорошо. Вот вернется Арнис… - Белла замолчала. Ильгет взглянула в ее лицо.
— Он вернется. Я знаю.
— Мне Арнис очень близок, - сказала Белла, - ближе всех моих детей, он больше всех похож на меня. Хотя я простой биолог, а вовсе не боевик, как он.
— А мне кажется, Арнис с удовольствием занимался бы наукой. Он так увлекается социологией. И он очень умен.
— Да, конечно, - Белла кивнула, - в школе он занимался теорией информации, знаешь…
— Да, я слышала, он написал статью, которую вынесли на межпланетное обсуждение.
— И он летал на Олдеран, на конференцию, в 15 лет. Мы были уверены, что он станет ученым. Ведь это же редкость, можно сказать, вундеркинд. Он был книжным ребенком… знаешь, есть мальчишки, у них один интерес - на симуляторах погонять, побегать, попрыгать, компьютерные игры, рэстан. Вот для таких СКОН - самое место. Арнис же… он мог сутками от книжек не отрываться. Общался с учеными в Сети. Многие были поражены, когда он пошел в СКОН. Как раз, кстати, после этой конференции… сдал минимум и пошел учиться на ско.
— Но тебя это не удивило, - задумчиво произнесла Ильгет. Белла покачала головой.
— Нет, Иль. Он был нравственно… глубоко ранен, понимаешь? Всем злом, которое творится в мире. Я это знала. Да, всех беспокоит, например, то, что происходит в Глостии. Но только Арнис - единственный, кого это толкает к действию. Я знала, что так будет. Что он не сможет спокойно смотреть на все это.
— Да, когда он чего-то хочет - он действует, - тихо сказала Ильгет.
— Именно так. Он стал ско для того, чтобы бороться со злом. Он просто принял такое решение - не говорил ни мне, ни кому другому, наверное, но про себя так решил. Такой выбор… Но многие, конечно, удивлялись.
Лайна побежала за Ноки, шлепнулась и заревела. Ильгет бросилась к ней, подняла, начала утешать.
— Ну все, им уже спать пора. Одиннадцатый час.
С Айледой встречались редко. Но это общение нравилось Ильгет. Ее тянуло к новой подруге. Рядом с Айледой было легко. Спокойно. Правда, изредка речь заходила обо всех этих "эонах", "мире Кольца", "Великих Учителях Человечества", но Ильгет считала это причудой подруги - у каждого свои способы сходить с ума.
Айледа много занималась спортом, в основном оригинальным видом единоборства, принесенным с какой-то планеты - килокай. Ильгет с удовольствием попробовала бы спарринг с ней, да живот не позволял. Однако видно было, что в этом спорте Айледа достигла больших успехов.
Где она работала - Ильгет не поняла толком. В космопорте где-то. Что-то техническое. Видимо, работа не занимала в сердце Айледы серьезного места.
Зато подруга писала картины. Не абстрактные, но и не реалистические. И эти картины Ильгет могла рассматривать часами. Но и Айледа очень интересовалась ее творчеством, и создала несколько чудных, в своем стиле, иллюстраций к ее стихам и романам.
Ильгет надеялась вместе с подругой встретить Новый Год, но Айледа сослалась на каких-то родственников на Маттисе, которых хотела и должна была посетить. Так что Новый Год Ильгет провела с мамой и дядей Гентом. Белла уехала к подруге, а крестников взяла бабушка. Однако проснувшись утром после праздника, Ильгет обнаружила в окне доставки яркий серебристый пакет. Разорвала его - то был подарок от Айледы.
Ильгет накануне тоже отправила подруге цепочку с ярнийскими камнями, но ответный подарок поразил ее. Это была картина. В обычной манере Айледы.
Голубизна. Штрихами - небо, чуть фиолетовым внизу - море. Между небом и морем взброшена лестница, едва прорисованные ступеньки, сверкающие серебристыми гранями. И над лестницей - круг, видимо, солнца, по крайней мере, там должно быть солнце. Но странно изображенное - словно белое кольцо с пустотой - голубизной в центре. Чуть повернутое по оси кольцо. Блестяще-белое. И по лестнице, от самого низа поднималась девушка. Фигура ее видна была со спины, и самое удивительное - как, не показав лица, художнице удалось сделать ее настолько выразительной… Белое платье, скользящее по ступенькам, короткая серебристая, летящая, изломанная на ветру накидка, светлые волосы, взвихренные за головой, чуть откинутой, будто девушка неотрывно смотрит вверх, на солнце-кольцо. Тонкая рука, протянутая вперед, и устремленность стрелы, летящей к цели.
Ильгет поймала себя на том, что стоит, замерев, уже несколько минут. Потом она потянула конец обертки и увидела надпись - видимо, название картины.
"К свету".
"Дорогая Ильгет! Пусть этот год принесет тебе только радость, любовь, свет!"…
Ильгет прикрепила холст к стене, в спальне. И подолгу смотрела на него, лежа на кровати, закинув руки за голову.
Кажется, где-то внутри рождался новый роман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
И только одно было плохо - Ильгет больше не хотелось ехать в церковь.
Она, конечно, делала это. И даже исповедовалась - хотя старалась попасть не к отцу Маркусу. Не все ли равно, у кого? И каждое воскресенье посещала храм с завидной правильностью. В конце концов, это не трудно. Это давно вошло в привычку.
Пропало лишь доверие к священнику. Ощущение, что здесь, в этом храме - она своя, что ее любят, что к ней, по меньшей мере, доброжелательно относятся.
Но в конце концов, и без этого можно жить.
Между тем малышка росла и развивалась, и вскоре Ильгет ощутила легкие толчки в живот. Эти ощущения наполняли ее счастьем. Миран еженедельно осматривал ее и радовался - беременность протекала так, будто у Ильгет никогда не было никаких проблем со здоровьем.
Одновременно она и Арнис написали друг другу, предложив назвать дочку Аурелиной. Теперь у ребенка появилось имя. Ильгет постепенно привыкала к нему, хоть это и было странно - живая Арли, темноглазая, тихая, стояла перед глазами.
Как-то незаметно подступило Рождество. Праздник Ильгет встречала у себя дома, взяв к себе обоих крестников, и еще к ней в гости пришла Белла. Мама Ильгет вообще Рождество не праздновала особо и планировала поехать в вечер Сочельника на Маттис вместе с дядей Гентом.
— Весело у тебя теперь, - сказала Белла, глядя на малышей, возившихся на полу с золотистой собакой, любимой живой игрушкой.
Они вернулись из церкви, весело поужинали все вместе. Молились и пели песни, потом играли с детьми в новую электронную игру. А вот теперь малыши возились с собакой, а женщины присели на диван, Белла - с бокалом вина, Ильгет - персикового сока.
— Скоро их будем укладывать, - сказала Ильгет, - и так им сегодня попозже разрешено… У бабушки они ложатся в восемь.
— Они долго у тебя пробудут?
— До самого Нового Года. А что - пусть… мне веселее. Я вообще никогда не знала, что с детьми так здорово может быть. Может, я сама на ребенка чем-то похожа, не знаю…
— Да уж, с детьми хорошо. Вот вернется Арнис… - Белла замолчала. Ильгет взглянула в ее лицо.
— Он вернется. Я знаю.
— Мне Арнис очень близок, - сказала Белла, - ближе всех моих детей, он больше всех похож на меня. Хотя я простой биолог, а вовсе не боевик, как он.
— А мне кажется, Арнис с удовольствием занимался бы наукой. Он так увлекается социологией. И он очень умен.
— Да, конечно, - Белла кивнула, - в школе он занимался теорией информации, знаешь…
— Да, я слышала, он написал статью, которую вынесли на межпланетное обсуждение.
— И он летал на Олдеран, на конференцию, в 15 лет. Мы были уверены, что он станет ученым. Ведь это же редкость, можно сказать, вундеркинд. Он был книжным ребенком… знаешь, есть мальчишки, у них один интерес - на симуляторах погонять, побегать, попрыгать, компьютерные игры, рэстан. Вот для таких СКОН - самое место. Арнис же… он мог сутками от книжек не отрываться. Общался с учеными в Сети. Многие были поражены, когда он пошел в СКОН. Как раз, кстати, после этой конференции… сдал минимум и пошел учиться на ско.
— Но тебя это не удивило, - задумчиво произнесла Ильгет. Белла покачала головой.
— Нет, Иль. Он был нравственно… глубоко ранен, понимаешь? Всем злом, которое творится в мире. Я это знала. Да, всех беспокоит, например, то, что происходит в Глостии. Но только Арнис - единственный, кого это толкает к действию. Я знала, что так будет. Что он не сможет спокойно смотреть на все это.
— Да, когда он чего-то хочет - он действует, - тихо сказала Ильгет.
— Именно так. Он стал ско для того, чтобы бороться со злом. Он просто принял такое решение - не говорил ни мне, ни кому другому, наверное, но про себя так решил. Такой выбор… Но многие, конечно, удивлялись.
Лайна побежала за Ноки, шлепнулась и заревела. Ильгет бросилась к ней, подняла, начала утешать.
— Ну все, им уже спать пора. Одиннадцатый час.
С Айледой встречались редко. Но это общение нравилось Ильгет. Ее тянуло к новой подруге. Рядом с Айледой было легко. Спокойно. Правда, изредка речь заходила обо всех этих "эонах", "мире Кольца", "Великих Учителях Человечества", но Ильгет считала это причудой подруги - у каждого свои способы сходить с ума.
Айледа много занималась спортом, в основном оригинальным видом единоборства, принесенным с какой-то планеты - килокай. Ильгет с удовольствием попробовала бы спарринг с ней, да живот не позволял. Однако видно было, что в этом спорте Айледа достигла больших успехов.
Где она работала - Ильгет не поняла толком. В космопорте где-то. Что-то техническое. Видимо, работа не занимала в сердце Айледы серьезного места.
Зато подруга писала картины. Не абстрактные, но и не реалистические. И эти картины Ильгет могла рассматривать часами. Но и Айледа очень интересовалась ее творчеством, и создала несколько чудных, в своем стиле, иллюстраций к ее стихам и романам.
Ильгет надеялась вместе с подругой встретить Новый Год, но Айледа сослалась на каких-то родственников на Маттисе, которых хотела и должна была посетить. Так что Новый Год Ильгет провела с мамой и дядей Гентом. Белла уехала к подруге, а крестников взяла бабушка. Однако проснувшись утром после праздника, Ильгет обнаружила в окне доставки яркий серебристый пакет. Разорвала его - то был подарок от Айледы.
Ильгет накануне тоже отправила подруге цепочку с ярнийскими камнями, но ответный подарок поразил ее. Это была картина. В обычной манере Айледы.
Голубизна. Штрихами - небо, чуть фиолетовым внизу - море. Между небом и морем взброшена лестница, едва прорисованные ступеньки, сверкающие серебристыми гранями. И над лестницей - круг, видимо, солнца, по крайней мере, там должно быть солнце. Но странно изображенное - словно белое кольцо с пустотой - голубизной в центре. Чуть повернутое по оси кольцо. Блестяще-белое. И по лестнице, от самого низа поднималась девушка. Фигура ее видна была со спины, и самое удивительное - как, не показав лица, художнице удалось сделать ее настолько выразительной… Белое платье, скользящее по ступенькам, короткая серебристая, летящая, изломанная на ветру накидка, светлые волосы, взвихренные за головой, чуть откинутой, будто девушка неотрывно смотрит вверх, на солнце-кольцо. Тонкая рука, протянутая вперед, и устремленность стрелы, летящей к цели.
Ильгет поймала себя на том, что стоит, замерев, уже несколько минут. Потом она потянула конец обертки и увидела надпись - видимо, название картины.
"К свету".
"Дорогая Ильгет! Пусть этот год принесет тебе только радость, любовь, свет!"…
Ильгет прикрепила холст к стене, в спальне. И подолгу смотрела на него, лежа на кровати, закинув руки за голову.
Кажется, где-то внутри рождался новый роман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124