В наступившей тишине поскрипывало кресло Кэма, в камине продолжали шипеть угли, а старинные часы на противоположной стене отсчитывали бесконечные минуты.
— Господи, Хелен, клянусь, я ничего не знал, — наконец прошептал Кэм. Она растерялась, поняв, что он стоит у нее за спиной. А он слегка дотронулся до ее плеча и продолжал: — Я, наверное, считал… твой отъезд временным. Я не сомневался, что, как только сможешь, ты вернешься домой, в Англию. Мне очень жаль.
— Мне тоже, милорд. — Успокоившись, Хелен пришла в ужас от своих опрометчивых слов. Неужели Кэм сказал правду? — Благодарю вас за сочувствие, милорд, но оно мне не нужно. Все всегда делается к лучшему.
Она слегка подвинулась, но ему явно не хотелось отходить от нее. Потом его теплая рука наконец соскользнула с ее плеча.
— Ты знала, что я писал тебе? — неуверенно прошептал он. — Знала?
— Вы писали мне? — удивленно переспросила она, глядя на него через плечо.
— Видит Бог, Хелен, я знал, что это неправильно. Но каждый месяц, целых два года, будь они прокляты, я писал. Разве ты не получила ни одного моего письма?
Хелен повернулась к нему, мысли ее путались от растерянности.
— Я ничего не получала.
Кэм издал странный, задыхающийся звук то ли недоверия, то ли гнева. Вытянув руку, он устало оперся о подоконник.
— Дважды я самовольно брал карету отца, — хрипло прошептал он. — Однажды добрался до Хэмпстеда. Но дом твоей матери был заперт, никто не знал, куда она уехала. — Он горько засмеялся. — Господи, я, должно быть, выглядел полным дураком.
— Я не слышала ни о каких визитах, — ответила Хелен, с трудом пытаясь говорить спокойно. — Если письма и приходили, моя мать скорее всего сжигала их.
— Если приходили? — Внезапно Кэм схватил ее за плечи своими огромными, мозолистыми руками и притянул к себе. — О, они приходили, Хелен! Они приходили! Как же она могла быть такой жестокой?
— Вы не могли дать моей матери то, чего она хотела, Кэм, — устало ответила Хелен, отстраняясь от его жаркого прикосновения. — Вы были несовершеннолетним и не могли жениться на мне. А если бы вам это все же удалось, то ваш отец дал ясно понять, что сделает все, чтобы лишить вас наследства. Абсолютно всего.
— Абсолютно всего? — Кэм сильно встряхнул ее и ближе притянул к себе. — Какая чушь, Хелен! — Он в упор смотрел на нее, и в его глазах полыхал неуемный гнев, стремительно превращавшийся в нечто иное.
— Я… я не понимаю, что вы имеете в виду. — Хелен сделала новую попытку отступить, но Кэм упорно держал ее.
Он поднял ее подбородок, заставив взглянуть на него.
— Мои ежемесячные карманные расходы, мое наследство, даже этот дом, Хелен, — все это часть приданого моей матери. Отец не мог им распоряжаться, иначе все давным-давно ушло бы его кредиторам.
Его слова казались до боли правдивыми. Неужели ее мечты — и даже его — были разрушены ложью эгоистичного человека?
Ощущение щемящего горя, такое же необъятное, как десять лет назад, снова охватило ее. Нет-нет, сейчас она не может поддаться этому чувству.
— Наших родителей уже нет, — сказала она, решительно отворачиваясь от его взгляда, — и мы, очевидно, никогда не узнаем правды. Возможно, мою мать действительно ввели в заблуждение, но теперь это не имеет значения.
Его движения были такими стремительными, что Хелен даже ахнула, когда его пальцы впились ей в руку, а другая его рука легла ей на талию, и он сильно притянул ее к себе.
— А для меня, видит Бог, это важно, — пробормотал он за миг до того, как его губы с силой прижались к ее губам.
Хелен подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но ее пальцы по собственной воле вцепились в тонкую ткань его рубашки. Пылающий гнев Кэма, его заверения в невиновности, даже его потеря самообладания — все это подняло в ее душе сладостно-горькую волну чувств.
Ослепленная долго подавлявшимся желанием, она не противилась его пылу. Губы Кэма были настойчивыми, прикосновения — уверенными.
Это уже не тот нежный и застенчивый мальчик, которого она любила. Но ей было все равно, она не могла противиться ему, наоборот, сама крепко прижималась к нему, ощущала его запах, теплый и мужественный, его язык, проникший в ее рот. Казалось, десяти пустых лет не было вовсе, словно ужасная ошибка была исправлена, и ее сердце наполнилось облегчением и страстью.
Хелен без слов безрассудно молила его о большем. Как бы прочтя ее мысли, Кэм положил ладонь ей на грудь, и, когда он стал отодвигать тонкое кружево, прикрывавшее вырез на груди, она задрожала.
Кэм понимал, что нужно остановиться. Дрожь, охватившая Хелен, сказала ему об этом, но слишком поздно. Словно прорвалась какая-то сдерживающая преграда, и его долго подавляемое желание вырвалось на свободу. Задыхаясь, он торопливо обнажил ее плечо. Когда она выгнулась ему навстречу, его жаркое, страстное чувство превратилось в пылающий огонь.
Она по-прежнему хочет его. Она по-прежнему предлагает себя.
Да. И на этот раз он возьмет то, что ему предлагают. На этот раз, видит Бог, ничто его не остановит.
Кэм действовал стремительно, даже опасно, но впервые в жизни он это проигнорировал и, заключив Хелен в объятия, устроился на подоконнике. Тонкий шелк соскользнул с ее плеча, обнажив одну грудь. В его воспоминаниях ее грудь была совершенной: высокой, упругой, с бледно-розовыми сосками. Теперь, приподнявшись над корсетом, она казалась пышнее, темно-розовые соски напряглись от желания, это была грудь зрелой женщины, молящая о ласке до тех пор, пока боль и наслаждение не сольются воедино.
Застонав от желания, он коснулся языком твердого соска, и Хелен затрепетала в его руках.
— О! — тихо воскликнула она, зарывшись губами в его волосы.
Она хотела его, и в этот момент Кэм прошел бы сквозь адское пламя, чтобы доставить ей наслаждение. Она, несомненно, слишком долго была одна, не говоря уже о нем самом.
Забыв все свои благие намерения, Кэм решил не торопиться, чтобы она сполна могла насладиться им. Сердце у него бешено стучало, когда его рука заскользила вверх по ее ноге, коснулась бархатной кожи с внутренней стороны бедра. Хелен томно выгнулась. Какая она невероятная! Господи, он взорвется, если сейчас же не овладеет ею.
В ответ пальцы Хелен зарылись в его волосы, обжигая ему виски.
— Ах, — выдохнула она, когда его пальцы скользнули между ее бедер.
Ей казалось, что она тает, превращается в море желания. Сильные, но нежные пальцы скользнули в самый укромный уголок, лаская ее. Как и раньше, Хелен не испытывала никакого стыда, кровь пульсировала в ее теле с такой горячностью, что сейчас все казалось правильным. Она бесстыдно раскрылась, наслаждаясь собственным желанием, идя навстречу сигналам, которые подавало ей тело. Она хотела, чтобы Кэм видел ее желание и наслаждался им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92