— Кроме того, она по крайней мере лет на двадцать моложе меня.
— Я редко увлекаюсь этим сортом женщин, — правдиво сказал Аласдэр. — Кроме того, Джулия, наши с тобой отношения… совершенно особенные.
— Ну да, я ведь гожусь тебе в матери, — сказала она сухо. — В этом заключается их особенность.
Он взял ее за руку.
— Конечно же, это не так, — отвечал он и посмотрел на нее внимательно и с участием. — Но ты, Джулия, не настолько молода, чтобы иметь ребенка. Боже милостивый. Кто его отец? Что ты собираешься делать?
— Молиться, — сказала она с улыбкой. — А что до отца, то это брат Генриетты. Мы с ним друзья уже двадцать лет, ты знаешь.
— Эдвард Уилер, драматург? — Аласдэр недоверчиво посмотрел на нее. — Ты любишь его, Джулия?
Она засмеялась, легко и звонко.
— Не смеши, что за вопрос, да еще от тебя! Я уважаю его и обожаю его. — Она села, одна рука на животе. —Аласдэр, я хочу этого ребенка, если только у него есть шанс появиться на свет.
— Ты собираешься выйти за него замуж, Джулия? — Он сердито посмотрел на нее. — Ты должна, сама знаешь.
Она снова засмеялась.
— Ну, Аласдэр! — сказала она. — А еще слывешь распутником! Я начинаю думать, что ты не таков, каким тебя считают!
— Не дразни меня, Джулия. Это серьезно. Она помрачнела.
— Я знаю, — сказала она. — И я не знаю, что мне делать. Конечно, я сказала Эдварду. Мы оказались в очень сложном положении. В нашем возрасте глупо бежать к алтарю, когда шансы на то, что я доношу ребенка… не очень хороши.
— Боже, Джулия. Конечно, я желаю тебе всего наилучшего.
Она улыбнулась немного печально.
— Еще год или два — и это было бы совершенно невозможно, — сказала она. — Разумеется, я считала, что причина в другом, пока меня не стало тошнить по утрам.
Аласдэр знал, что тревожит Джулию. На вид ей можно дать лет сорок, скорее всего ей больше, возможно, намного больше. Поскольку в прошлом она была актрисой, то знала, как замаскировать следы возрастных изменений. Но ребенок? Он не на шутку встревожился.
— Он правильно себя поведет? — потребовал ответа Аласдэр. — Я имею в виду, Уилер.
— Думаю, да, — сказала она. — Он все еще в шоковом состоянии. Но я хочу ребенка независимо ни от чего.
Он встал и поцеловал ее руку.
— Тебе нужен муж, Джулия. Я хочу сказать, нужно настоять на этом.
Она взглянула на него увлажнившимися глазами.
— Возможно, ты прав. Я подумаю над этим, дорогой.
— Хочешь, я поговорю с Уилером? Я могу это сделать. С радостью.
Джулия побледнела.
— О Боже, нет! Я пытаюсь сказать тебе, Аласдэр, что мы не можем продолжать видеться, совсем. — Она понизила голос до шепота. — Это будет нехорошо, сам понимаешь. Сегодняшняя ночь была — ну, прощальной.
Аласдэр потянулся за своей рубашкой и начал натягивать ее через голову.
— Итак, прости-прощай, — сказал он шутливо. — После всего, что между нами было, ты отбрасываешь меня, как старый башмак, нимало не задумавшись?
Джулия улыбнулась.
— Конечно, это будет выглядеть несколько странно, поскольку все знают, что мы близкие друзья.
Аласдэр поцеловал ее в носик.
— В высшей мере странно, старушка. Ее глаза снова оживились.
— Нет, нет, Аласдэр, я никогда полностью не откажусь от тебя, — сказала она. — Я просто не буду больше спать с тобой.
— Ну вот, а это, — сказал он грустно, — настоящая потеря!
Эсме стояла у окна классной комнаты и смотрела вниз на Грейт-Куин-стрит, когда сэр Аласдэр Маклахлан осторожно сошел с кеба и поднялся по ступенькам. Эсме уже четыре часа как позавтракала, а Маклахлан все еще был в вечернем костюме, который Эттрик чистил вчера. Значит, его не было дома всю ночь — и одному Богу известно, где он оставил другую одежду. Так она и думала. Весь вчерашний день она ощущала его отсутствие. С этим непонятным ощущением она и легла спать.
— Мэм?
Она отвернулась от окна и увидела лакея.
— Куда вы хотите поставить это? — Деревянные стульчики были такими маленькими, что он легко держал по одному в каждой руке.
Эсме удивилась.
— Как, еще стулья? — Слуги уже целый час возились с мебелью.
— Да, мэм, — сказал лакей. — Десять штук.
— Десять стульев? Но это слишком много, лишние расходы. О чем только Уэллингз думал? — Эсме покачала головой. — Поставьте эти вокруг стола, их и еще четыре. А остальные можно поставить у стены, так, наверное?
Была еще одна проблема. Как уже заметил Маклахлан, все, что она говорила, начинало звучать как вопрос. Она знала, как быть леди и вежливо отдавать распоряжения слугам. Но совсем другое — оказаться одной из них или почти одной из них. Все дело в том, что она здесь ни рыба ни мясо, решила Эсме, снова отворачиваясь к окну. Если в сэре Аласдэре Маклахлане и было что-то от шотландца, кроме его пристрастия к виски, оно давно исчезло. А жаль.
Раздался звук отворяемой двери. Она снова обернулась и увидела Уэллингза, зашедшего осведомиться насчет мебели.
— Все ли подошло, мэм? — спросил он.
— Да, благодарю вас. — Она направилась в сторону двери, ведущей в детскую, которая была чуть приоткрыта. — Сорча уже спит в своей маленькой кроватке. Но зачем так много стульев?
Брови у Уэллингза поползли вверх.
— Вчера сэр Аласдэр решил сам заняться покупками. Я полагаю, он пожелал приобрести все, что может понадобиться ребенку.
— Понятно.
В душе Эсме признала, что комната преобразилась и стала очень уютной. Но такую расточительность не одобрил бы ни один истинный шотландец. Может быть, стулья рассчитаны на множество детей. На целый полк незаконных детей, рассеянных по всему Лондону.
Уэллингз учтиво поклонился.
— Сэр Аласдэр приглашает вас выпить с ним кофе в его кабинете, — прибавил он. — Через полчаса, если вас не затруднит.
— Боюсь, я не смогу, — отвечала Эсме. — Сорча может проснуться и…
— Сэр Аласдэр сказал, что здесь побудет Лидия, — возразил он.
Эсме уже встречалась с Лидией, девушкой со свежим личиком, которая приносила им с Сорчей чай и готовила постели. То, что Маклахлан сам потрудился предусмотреть их нужды, очень удивило Эсме.
— Лидия — старшая из восьми служанок, — добавил дворецкий одобрительно. — Она очень хорошо умеет обращаться с детьми.
Где-то внутри Эсме поежилась. Лидия едва ли была менее опытна, чем Эсме. Может быть, если бы она не согласилась остаться, Сорча уже была бы под присмотром кого-нибудь знающего. Кого-нибудь, действительно умеющего обращаться с детьми. До недавних пор Эсме по большей части только играла с сестренкой. Сейчас это представлялось невозможным счастьем. И чем-то, что было в другой жизни.
— Мисс Гамильтон, так что насчет кофе? — спросил дворецкий.
Она вскинула голову.
— Хорошо, — сказала она. — Через полчаса.
Вскоре пришла Лидия — с корзинкой для штопки, которой она собиралась заняться. Эсме прошла в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
— Я редко увлекаюсь этим сортом женщин, — правдиво сказал Аласдэр. — Кроме того, Джулия, наши с тобой отношения… совершенно особенные.
— Ну да, я ведь гожусь тебе в матери, — сказала она сухо. — В этом заключается их особенность.
Он взял ее за руку.
— Конечно же, это не так, — отвечал он и посмотрел на нее внимательно и с участием. — Но ты, Джулия, не настолько молода, чтобы иметь ребенка. Боже милостивый. Кто его отец? Что ты собираешься делать?
— Молиться, — сказала она с улыбкой. — А что до отца, то это брат Генриетты. Мы с ним друзья уже двадцать лет, ты знаешь.
— Эдвард Уилер, драматург? — Аласдэр недоверчиво посмотрел на нее. — Ты любишь его, Джулия?
Она засмеялась, легко и звонко.
— Не смеши, что за вопрос, да еще от тебя! Я уважаю его и обожаю его. — Она села, одна рука на животе. —Аласдэр, я хочу этого ребенка, если только у него есть шанс появиться на свет.
— Ты собираешься выйти за него замуж, Джулия? — Он сердито посмотрел на нее. — Ты должна, сама знаешь.
Она снова засмеялась.
— Ну, Аласдэр! — сказала она. — А еще слывешь распутником! Я начинаю думать, что ты не таков, каким тебя считают!
— Не дразни меня, Джулия. Это серьезно. Она помрачнела.
— Я знаю, — сказала она. — И я не знаю, что мне делать. Конечно, я сказала Эдварду. Мы оказались в очень сложном положении. В нашем возрасте глупо бежать к алтарю, когда шансы на то, что я доношу ребенка… не очень хороши.
— Боже, Джулия. Конечно, я желаю тебе всего наилучшего.
Она улыбнулась немного печально.
— Еще год или два — и это было бы совершенно невозможно, — сказала она. — Разумеется, я считала, что причина в другом, пока меня не стало тошнить по утрам.
Аласдэр знал, что тревожит Джулию. На вид ей можно дать лет сорок, скорее всего ей больше, возможно, намного больше. Поскольку в прошлом она была актрисой, то знала, как замаскировать следы возрастных изменений. Но ребенок? Он не на шутку встревожился.
— Он правильно себя поведет? — потребовал ответа Аласдэр. — Я имею в виду, Уилер.
— Думаю, да, — сказала она. — Он все еще в шоковом состоянии. Но я хочу ребенка независимо ни от чего.
Он встал и поцеловал ее руку.
— Тебе нужен муж, Джулия. Я хочу сказать, нужно настоять на этом.
Она взглянула на него увлажнившимися глазами.
— Возможно, ты прав. Я подумаю над этим, дорогой.
— Хочешь, я поговорю с Уилером? Я могу это сделать. С радостью.
Джулия побледнела.
— О Боже, нет! Я пытаюсь сказать тебе, Аласдэр, что мы не можем продолжать видеться, совсем. — Она понизила голос до шепота. — Это будет нехорошо, сам понимаешь. Сегодняшняя ночь была — ну, прощальной.
Аласдэр потянулся за своей рубашкой и начал натягивать ее через голову.
— Итак, прости-прощай, — сказал он шутливо. — После всего, что между нами было, ты отбрасываешь меня, как старый башмак, нимало не задумавшись?
Джулия улыбнулась.
— Конечно, это будет выглядеть несколько странно, поскольку все знают, что мы близкие друзья.
Аласдэр поцеловал ее в носик.
— В высшей мере странно, старушка. Ее глаза снова оживились.
— Нет, нет, Аласдэр, я никогда полностью не откажусь от тебя, — сказала она. — Я просто не буду больше спать с тобой.
— Ну вот, а это, — сказал он грустно, — настоящая потеря!
Эсме стояла у окна классной комнаты и смотрела вниз на Грейт-Куин-стрит, когда сэр Аласдэр Маклахлан осторожно сошел с кеба и поднялся по ступенькам. Эсме уже четыре часа как позавтракала, а Маклахлан все еще был в вечернем костюме, который Эттрик чистил вчера. Значит, его не было дома всю ночь — и одному Богу известно, где он оставил другую одежду. Так она и думала. Весь вчерашний день она ощущала его отсутствие. С этим непонятным ощущением она и легла спать.
— Мэм?
Она отвернулась от окна и увидела лакея.
— Куда вы хотите поставить это? — Деревянные стульчики были такими маленькими, что он легко держал по одному в каждой руке.
Эсме удивилась.
— Как, еще стулья? — Слуги уже целый час возились с мебелью.
— Да, мэм, — сказал лакей. — Десять штук.
— Десять стульев? Но это слишком много, лишние расходы. О чем только Уэллингз думал? — Эсме покачала головой. — Поставьте эти вокруг стола, их и еще четыре. А остальные можно поставить у стены, так, наверное?
Была еще одна проблема. Как уже заметил Маклахлан, все, что она говорила, начинало звучать как вопрос. Она знала, как быть леди и вежливо отдавать распоряжения слугам. Но совсем другое — оказаться одной из них или почти одной из них. Все дело в том, что она здесь ни рыба ни мясо, решила Эсме, снова отворачиваясь к окну. Если в сэре Аласдэре Маклахлане и было что-то от шотландца, кроме его пристрастия к виски, оно давно исчезло. А жаль.
Раздался звук отворяемой двери. Она снова обернулась и увидела Уэллингза, зашедшего осведомиться насчет мебели.
— Все ли подошло, мэм? — спросил он.
— Да, благодарю вас. — Она направилась в сторону двери, ведущей в детскую, которая была чуть приоткрыта. — Сорча уже спит в своей маленькой кроватке. Но зачем так много стульев?
Брови у Уэллингза поползли вверх.
— Вчера сэр Аласдэр решил сам заняться покупками. Я полагаю, он пожелал приобрести все, что может понадобиться ребенку.
— Понятно.
В душе Эсме признала, что комната преобразилась и стала очень уютной. Но такую расточительность не одобрил бы ни один истинный шотландец. Может быть, стулья рассчитаны на множество детей. На целый полк незаконных детей, рассеянных по всему Лондону.
Уэллингз учтиво поклонился.
— Сэр Аласдэр приглашает вас выпить с ним кофе в его кабинете, — прибавил он. — Через полчаса, если вас не затруднит.
— Боюсь, я не смогу, — отвечала Эсме. — Сорча может проснуться и…
— Сэр Аласдэр сказал, что здесь побудет Лидия, — возразил он.
Эсме уже встречалась с Лидией, девушкой со свежим личиком, которая приносила им с Сорчей чай и готовила постели. То, что Маклахлан сам потрудился предусмотреть их нужды, очень удивило Эсме.
— Лидия — старшая из восьми служанок, — добавил дворецкий одобрительно. — Она очень хорошо умеет обращаться с детьми.
Где-то внутри Эсме поежилась. Лидия едва ли была менее опытна, чем Эсме. Может быть, если бы она не согласилась остаться, Сорча уже была бы под присмотром кого-нибудь знающего. Кого-нибудь, действительно умеющего обращаться с детьми. До недавних пор Эсме по большей части только играла с сестренкой. Сейчас это представлялось невозможным счастьем. И чем-то, что было в другой жизни.
— Мисс Гамильтон, так что насчет кофе? — спросил дворецкий.
Она вскинула голову.
— Хорошо, — сказала она. — Через полчаса.
Вскоре пришла Лидия — с корзинкой для штопки, которой она собиралась заняться. Эсме прошла в свою комнату, чтобы привести себя в порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79