Уэллингз покачал головой.
— Никто не входил в дом, мисс Гамильтон, — сказал он. — И не выходил из него, я ручаюсь. Она, наверное, тихонько вышла из комнаты и где-то затаилась, живая и здоровая.
— Моя маленькая.
— Она где-нибудь рядом с классной комнатой, я уверен, — продолжал убеждать Эсме Уэллингз. — Давайте обыщем шкафы.
Они вместе поспешили в классную. Сердце Эсме упало. Вскоре все слуги на этаже были на ногах. Обыскали все шкафы и комоды, осмотрели даже гладильную — Сорчи нигде не было. Лидия с текущими по щекам слезами осматривала коридоры и углы, которые уже дважды были осмотрены. Эсме не выдержала.
— Обыщите остальную часть дома и сад, Уэллингз, — прошептала она, зажимая пальцами рот. — Я пойду и скажу ему.
Уэллингз повернулся к ней:
— Прошу прощения, мисс? Скажете кому?
— Сэру Аласдэру, — отвечала она. — Я должна пойти и сказать ему, что я потеряла Сорчу!
Уэллингз с сомнением посмотрел на нее.
— Мисс Гамильтон, вы не одеты.
Она смотрела на него непонимающими глазами.
— Ну, он ничего нового не увидит.
— Боюсь, ничего похожего он не видел, — пробурчал дворецкий, глядя на ее халат, высоко закрывающий шею.
Эсме не обратила никакого внимания на его слова и заторопилась к лестнице. Вскоре она уже была у комнат хозяина. Заметив слегка приоткрытую дверь, она тихонько постучала.
— Войдите, — послышался приглушенный голос. Взявшись за ручку двери, Эсме заколебалась.
— Вы в пристойном виде?
— Ни в малейшей степени, — был ответ. — Но я одет.
Она просунула в дверь голову и увидела Маклахлана, неловко лежащего на шезлонге у камина. Сдерживая слезы, она подошла ближе.
— Сэр, случилось нечто ужас…
И в этот момент она заметила спящего ребенка. Задохнувшись, она сделала несколько шажков вперед. Маленькая ручка Сорчи покоилась на волосатой груди Маклахлана, мускулистой груди, почти обнаженной из-за расстегнувшейся рубашки.
Маклахлан изогнулся, чтобы взглянуть на Эсме.
— Я снова вызвал ваш гнев?
Все поняв, она бросилась к нему и схватила ребенка.
— Боже милостивый, что ты здесь делаешь? — восклицала она, проводя ладонью по волосам Сорчи. — Как вы могли? Где вы нашли ее? И долго она…
— Стоп! Стоп! — завопил Маклахлан, выставляя руку. — Потише, моя дорогая! Девочка здесь полчаса или больше, и пришла она, насколько мне известно, по своей доброй воле.
— А вы… вы… вы просто оставили ее у себя? — Эсме пришла в негодование. — И нисколько не обеспокоились? Вам не пришло в голову позвонить? Сообщить кому-нибудь, что она у вас?
Глаза Маклахлана загорелись мрачным огнем.
— А вам не кажется, мисс Гамильтон, что вам следовало держать малышку там, где она должна быть? — возразил он. — Кроме того, она моя дочь, не так ли? Я могу быть с ней, когда мне вздумается. Родительские обязанности распространяются на обе стороны, моя дорогая. Вы отстраняете меня, а я могу взять малышку в «Крокфордз» на партию в «мушку».
Сорча, еще сонная, терла кулачками глаза. Эсме чувствовала, как пылает ее лицо.
— Вы… вы не посмеете! Маклахлан прищурился.
— Вы не знаете, на что я способен, — предупредил он. — Я говорил вам с самого начала, что не гожусь в отцы. А теперь отнесите ребенка обратно в детскую и, Бога ради, держите ее там. Подождите! А как она сюда попала, хотелось бы знать?
Эсме, уже взявшаяся за ручку двери, остановилась.
— Она как-то сумела выбраться из кроватки, — созналась Эсме. — Когда Лидия пришла открывать занавески, ее уже не было.
— Выходит, она может свалиться со ступенек в кухне или выпасть из окна, — сказал он. — Так получается?
Эсме взвилась:
— Сэр, мне не нужно напоминать о моих промахах! Я хорошо их знаю. Да, с Сорчей могло случиться что-нибудь плохое. Да, это моя вина, я в ужасе и хотела бы, чтобы вы тоже волновались. Но вас это не волнует. Вы думаете, что все это просто смешно, так ведь? Хорошо, если вам смешно, Маклахлан, вы можете подняться наверх и уволить меня, конечно, если вы сможете встать с шезлонга и дойти до кабинета, не свернув себе шею!
Оставшийся день Аласдэр думал о произошедшем, злясь на себя и на Эсме. Она, конечно, права. Ему следовало вызвать слугу сразу же, как он увидел ребенка. Ему следовало знать, что другие люди будут беспокоиться. В том состоянии, в котором он находился, это просто не пришло ему в голову. Проклятие, он знает о воспитании детей не больше, чем она, но он не собирался признавать это перед Эсме, чтобы она не задирала перед ним свой идеальный маленький носик.
Поэтому, когда принесли записку от его старого друга Девеллина с предложением встретиться в полдень в «Уайтсе», он почти почувствовал облегчение. Это было то, что нужно. Ему необходимо проветриться, а Дев всегда готов помочь приятелю со вкусом провести время. После нескольких часов в его компании Аласдэр, возможно, сможет придумать что-нибудь еще, чтобы развлечься. Может быть, он сможет побороть недавно появившееся отвращение к занятиям сексом и проведет несколько часов между идеальными, молочно-белыми ляжками Инги Карлссон. Это поможет ему выбросить из головы мисс Гамильтон.
Он вызвал Эттрика и позволил камердинеру помочь ему принять ванну и одеться, сохраняя угрюмое молчание. Когда наконец, к удовлетворению Эттрика, был завязан галстук Аласдэр отступил и изучающе посмотрел на себя в зеркало.
— Старина, я прошу прощения за прошлую ночь, — невозмутимо произнес он. — Я слишком нагрузился и смутно помню, что вел себя не лучшим образом.
Эттрик сдержанно улыбнулся.
— Вы всеми силами противились тому, чтобы вас внесли в дом, — признал он. — После чего вы не пожелали раздеться. А также лечь в кровать. И потребовали виски. В двух словах — проблем было множество.
Аласдэр положил руку на плечо Эттрика и еще раз извинился, после чего быстро спустился по лестнице и вышел на дневной свет. «Проблем было множество!» Как это слабо сказано. А самая непреодолимая проблема — Эсме. Вот почему он был в ярости. Даже ссора из-за Сорчи — опять Эсме.
Он все еще не мог простить себе того, как он вчера повел себя. Он не утруждал себя соблюдением очень многих норм поведения, но правило «не заводить шашни со служанками» всегда присутствовало в списке запретов. К тому же она была не совсем служанкой. Нет. Хуже того. Она была молодой леди благородного происхождения. Она была сестрой его дочери. И это он упросил ее остаться, хотя и знал, что она очень молода и неопытна.
Только по этой причине он заслуживал расстрела. Тем временем, собравшись переходить Принсез-стрит, Аласдэр оказался в опасной близости от почтовой кареты. Лошади повернули, упряжь зазвенела, по мостовой тяжело зацокали копыта. Кучер на козлах дунул в свой рожок. Пассажиры презрительно поглядывали на него сверху вниз, пока карета не повернула за угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79