Его губы тронула едва заметная улыбка. Любой согласится, что женитьба на Пенелопе — правильный шаг.
Подойдя к ее комнате, он услышал душераздирающие рыдания и голос, такой живой и страстный, что ему на секунду показалось, будто это Лили. Но голос был мягче и выше, чем у Лили.
— Я люблю его, мама… — всхлипывала Пенелопа. — Я всегда буду любить Закари! Если бы я была такая же храбрая, как Лили, я бы вернулась к нему и ничто не остановило бы меня!
— Ну что ты, что ты! — увещевала Тотти. — Не говори так! Будь благоразумной, дорогая. Ты станешь леди Рейфорд и навсегда обеспечишь свое будущее — и будущее своей семьи. Мы с отцом желаем тебе только добра, так же как и лорд Рейфорд.
— С-сомневаюсь, — сквозь рыдания возразила Пенелопа.
— Я была права, — продолжала Тотти. — Во всем виновата твоя сестра. Тебе известно, что я всем сердцем люблю Вильгемину, но она не успокоится, пока не сделает несчастными всех вокруг. Мы должны извиниться перед лордом Рей-фордом. Это воспитанный, уравновешенный человек… с трудом верится, что Лили могла довести его до такого состояния! Нельзя было оставлять ее здесь.
— Она права во всем! — воскликнула Пенелопа. — Она знает, как мы с Закари любим друг друга… Ах, если бы я не была такой робкой…
Алекс пошел прочь от двери. Его руки сами собой сжались в кулаки, на лице играла усмешка. Он бы с радостью обвинил во всем Лили, как это сделала Тотти, но не мог. Вся вина лежала на нем, и исходила она из его внезапно утраченной власти над собой, из пробудившегося желания завладеть тем, что он никогда не будет иметь.
* * *
Весь путь до Лондона Генри неутомимо перечислял все бескорыстные и самоотверженные поступки старшего брата. Лили не оставалось ничего иного, как слушать его, и она призвала на помощь всю свою выдержку, которая, как потом выяснилось, оказалась безграничной. Генри сидел напротив и рассказывал, как Алекс снимал его с дерева, когда он забрался слишком высоко, как Алекс учил его плавать в озере. Он в подробностях описал бесконечные вечера, когда они играли в солдатиков и Алекс помогал ему находить кратчайший путь к победе…
— Генри! — наконец перебила его Лили. Выдавив из себя улыбку, она процедила сквозь зубы:
— У меня сложилось впечатление, будто ты пытаешься убедить меня в чем-то. Не в том ли, что твой брат вовсе не бессердечный негодяй, каким он кажется на самом деле?
— Да, в этом, — признался Генри, потрясенный ее проницательностью. — Точно! О, мне известно, каким иногда бывает Алекс, но он отличный парень! Хоть убейте, если это не так!..
Лили не удержалась от смеха:
— Дорогой мой, не имеет значения, что я думаю о твоем брате!
— Но если бы вы знали Алекса, хорошо знали его, он бы вам понравился. Ужасно!
— Я вообще не хочу ничего знать о нем. С меня достаточно!
— Я рассказывал вам о щенке, которого он подарил мне на Рождество, когда мне было семь лет?..
— Генри, зачем ты так настойчиво пытаешься пробудить во мне добрые чувства к своему брату?
Генри улыбнулся и опустил глаза. Казалось, он тщательно обдумывает ответ.
— Вы же хотите помешать Алексу жениться на Пенелопе, так?
Лили смутилась. Очевидно, она совершила ту же ошибку, что и все взрослые, недооценив ум ребенка. Генри очень проницательный мальчик. Естественно, он быстро разобрался во всем и понял, какие отношения складываются между его братом и Лоусонами.
— Почему ты так решил? — осведомилась Лили.
— Вы, взрослые, очень громко спорите, — ответил Генри. — Да и слуги судачат.
— Ты будешь сожалеть, если мне удастся расстроить свадьбу?
Мальчик покачал головой:
— О, Пенелопа хорошая. Лучше других девушек. Но Алекс не любит ее. Так, как любил…
— Каролину, — подсказала ему Лили. Каждый раз, когда кто-то упоминал это имя, в ее душе поднималось очень неприятное чувство. Ну что такого особенного было в этой распрекрасной Каролине, если Алекс до сих пор сходит по ней с ума? — Генри, ты помнишь ее?
— Да, отлично. Хотя тогда я был мальчишкой.
— А теперь ты достиг преклонного возраста… Сколько тебе, одиннадцать? Двенадцать?
— Двенадцать, — улыбнулся Генри. — А знаете, вы очень похожи на нее. Только красивее. И старше.
— Ну-ну, — усмехнулась Лили, — никак не пойму, обидеться на тебя или принять твои слова за комплимент? Расскажи, как ты относился к ней.
— Она нравилась мне. Каролина была жизнерадостной девчонкой. В отличие от вас она никогда не доводила Алекса. И умела рассмешить его. А сейчас он почти никогда не смеется.
— Жаль, — рассеянно произнесла Лили, вспомнив, как улыбнулся Алекс, когда они играли в карты. Улыбка была быстрой, но ослепительной.
— Вы собираетесь выйти за Дерека Крейвена? — робко спросил Генри, притворяясь равнодушным.
— О Боже, нет!
— Вы могли бы выйти за Алекса после того, как избавитесь от Пенелопы.
Лили от души рассмеялась:
— Избавиться от нее? Господи, послушать тебя, так я намерена утопить ее в Темзе! Во-первых, мой дорогой, я вообще никогда ни за кого не выйду. А во-вторых, твой брат мне даже не нравится.
— Но разве я не рассказывал вам, что в детстве ужасно боялся темноты, а Алекс приходил ко мне и…
— Генри! — предостерегающе проговорила Лили.
— Ну дайте мне закончить эту историю, — настаивал мальчик.
Лили со стоном положила голову на сафьяновую подушку, а Генри продолжил свое повествование о добродетелях Алекса Рейфорда.
* * *
Дерек и Уорти склонились над столом в главном игорном зале. Перед ними лежала кипа бумаг и записей, касающихся предстоящего маскарада. Дом решено было украсить в стиле древнеримского храма — это единственное, что не вызвало у них споров. Дерек хотел, чтобы бал отразил грандиозность римской цивилизации времен расцвета, но уже накануне упадка. К сожалению, их с Уорти взгляды на то, как достичь этой цели, не совпадали.
— Ладно, ладно! — наконец сказал Дерек, гневно блестя зелеными глазами. — Ставьте колонны, вешайте серебряные сваги <Ткань, задрапированная полукругом.> на стены, но тогда я поступлю по-своему с девицами.
— Покрасите их в белый цвет и замотаете простынями, чтобы они походили на статуи? — язвительно осведомился Уорти. — И что же они будут делать весь вечер?
— Стоять на своих роскошных пьедесталах!
— Они не смогут стоять неподвижно больше десяти минут.
— Они будут делать то, за что я им плачу!
— Мистер Крейвен! — обычно спокойный голос Уорти зазвенел от негодования. — Даже если бы ваша идея была осуществима — а это отнюдь не так, — дом бы выглядел кричащим и жутким, что не соответствует хорошо известным стандартам клуба.
Дерек нахмурился:
— Что, черт побери, вы имеете в виду?
— Он имеет в виду, — раздался позади них веселый голос Лили, — что твой дом будет выглядеть безвкусно и вульгарно.
Хмурое лицо Дерека смягчилось, и он повернулся к Лили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Подойдя к ее комнате, он услышал душераздирающие рыдания и голос, такой живой и страстный, что ему на секунду показалось, будто это Лили. Но голос был мягче и выше, чем у Лили.
— Я люблю его, мама… — всхлипывала Пенелопа. — Я всегда буду любить Закари! Если бы я была такая же храбрая, как Лили, я бы вернулась к нему и ничто не остановило бы меня!
— Ну что ты, что ты! — увещевала Тотти. — Не говори так! Будь благоразумной, дорогая. Ты станешь леди Рейфорд и навсегда обеспечишь свое будущее — и будущее своей семьи. Мы с отцом желаем тебе только добра, так же как и лорд Рейфорд.
— С-сомневаюсь, — сквозь рыдания возразила Пенелопа.
— Я была права, — продолжала Тотти. — Во всем виновата твоя сестра. Тебе известно, что я всем сердцем люблю Вильгемину, но она не успокоится, пока не сделает несчастными всех вокруг. Мы должны извиниться перед лордом Рей-фордом. Это воспитанный, уравновешенный человек… с трудом верится, что Лили могла довести его до такого состояния! Нельзя было оставлять ее здесь.
— Она права во всем! — воскликнула Пенелопа. — Она знает, как мы с Закари любим друг друга… Ах, если бы я не была такой робкой…
Алекс пошел прочь от двери. Его руки сами собой сжались в кулаки, на лице играла усмешка. Он бы с радостью обвинил во всем Лили, как это сделала Тотти, но не мог. Вся вина лежала на нем, и исходила она из его внезапно утраченной власти над собой, из пробудившегося желания завладеть тем, что он никогда не будет иметь.
* * *
Весь путь до Лондона Генри неутомимо перечислял все бескорыстные и самоотверженные поступки старшего брата. Лили не оставалось ничего иного, как слушать его, и она призвала на помощь всю свою выдержку, которая, как потом выяснилось, оказалась безграничной. Генри сидел напротив и рассказывал, как Алекс снимал его с дерева, когда он забрался слишком высоко, как Алекс учил его плавать в озере. Он в подробностях описал бесконечные вечера, когда они играли в солдатиков и Алекс помогал ему находить кратчайший путь к победе…
— Генри! — наконец перебила его Лили. Выдавив из себя улыбку, она процедила сквозь зубы:
— У меня сложилось впечатление, будто ты пытаешься убедить меня в чем-то. Не в том ли, что твой брат вовсе не бессердечный негодяй, каким он кажется на самом деле?
— Да, в этом, — признался Генри, потрясенный ее проницательностью. — Точно! О, мне известно, каким иногда бывает Алекс, но он отличный парень! Хоть убейте, если это не так!..
Лили не удержалась от смеха:
— Дорогой мой, не имеет значения, что я думаю о твоем брате!
— Но если бы вы знали Алекса, хорошо знали его, он бы вам понравился. Ужасно!
— Я вообще не хочу ничего знать о нем. С меня достаточно!
— Я рассказывал вам о щенке, которого он подарил мне на Рождество, когда мне было семь лет?..
— Генри, зачем ты так настойчиво пытаешься пробудить во мне добрые чувства к своему брату?
Генри улыбнулся и опустил глаза. Казалось, он тщательно обдумывает ответ.
— Вы же хотите помешать Алексу жениться на Пенелопе, так?
Лили смутилась. Очевидно, она совершила ту же ошибку, что и все взрослые, недооценив ум ребенка. Генри очень проницательный мальчик. Естественно, он быстро разобрался во всем и понял, какие отношения складываются между его братом и Лоусонами.
— Почему ты так решил? — осведомилась Лили.
— Вы, взрослые, очень громко спорите, — ответил Генри. — Да и слуги судачат.
— Ты будешь сожалеть, если мне удастся расстроить свадьбу?
Мальчик покачал головой:
— О, Пенелопа хорошая. Лучше других девушек. Но Алекс не любит ее. Так, как любил…
— Каролину, — подсказала ему Лили. Каждый раз, когда кто-то упоминал это имя, в ее душе поднималось очень неприятное чувство. Ну что такого особенного было в этой распрекрасной Каролине, если Алекс до сих пор сходит по ней с ума? — Генри, ты помнишь ее?
— Да, отлично. Хотя тогда я был мальчишкой.
— А теперь ты достиг преклонного возраста… Сколько тебе, одиннадцать? Двенадцать?
— Двенадцать, — улыбнулся Генри. — А знаете, вы очень похожи на нее. Только красивее. И старше.
— Ну-ну, — усмехнулась Лили, — никак не пойму, обидеться на тебя или принять твои слова за комплимент? Расскажи, как ты относился к ней.
— Она нравилась мне. Каролина была жизнерадостной девчонкой. В отличие от вас она никогда не доводила Алекса. И умела рассмешить его. А сейчас он почти никогда не смеется.
— Жаль, — рассеянно произнесла Лили, вспомнив, как улыбнулся Алекс, когда они играли в карты. Улыбка была быстрой, но ослепительной.
— Вы собираетесь выйти за Дерека Крейвена? — робко спросил Генри, притворяясь равнодушным.
— О Боже, нет!
— Вы могли бы выйти за Алекса после того, как избавитесь от Пенелопы.
Лили от души рассмеялась:
— Избавиться от нее? Господи, послушать тебя, так я намерена утопить ее в Темзе! Во-первых, мой дорогой, я вообще никогда ни за кого не выйду. А во-вторых, твой брат мне даже не нравится.
— Но разве я не рассказывал вам, что в детстве ужасно боялся темноты, а Алекс приходил ко мне и…
— Генри! — предостерегающе проговорила Лили.
— Ну дайте мне закончить эту историю, — настаивал мальчик.
Лили со стоном положила голову на сафьяновую подушку, а Генри продолжил свое повествование о добродетелях Алекса Рейфорда.
* * *
Дерек и Уорти склонились над столом в главном игорном зале. Перед ними лежала кипа бумаг и записей, касающихся предстоящего маскарада. Дом решено было украсить в стиле древнеримского храма — это единственное, что не вызвало у них споров. Дерек хотел, чтобы бал отразил грандиозность римской цивилизации времен расцвета, но уже накануне упадка. К сожалению, их с Уорти взгляды на то, как достичь этой цели, не совпадали.
— Ладно, ладно! — наконец сказал Дерек, гневно блестя зелеными глазами. — Ставьте колонны, вешайте серебряные сваги <Ткань, задрапированная полукругом.> на стены, но тогда я поступлю по-своему с девицами.
— Покрасите их в белый цвет и замотаете простынями, чтобы они походили на статуи? — язвительно осведомился Уорти. — И что же они будут делать весь вечер?
— Стоять на своих роскошных пьедесталах!
— Они не смогут стоять неподвижно больше десяти минут.
— Они будут делать то, за что я им плачу!
— Мистер Крейвен! — обычно спокойный голос Уорти зазвенел от негодования. — Даже если бы ваша идея была осуществима — а это отнюдь не так, — дом бы выглядел кричащим и жутким, что не соответствует хорошо известным стандартам клуба.
Дерек нахмурился:
— Что, черт побери, вы имеете в виду?
— Он имеет в виду, — раздался позади них веселый голос Лили, — что твой дом будет выглядеть безвкусно и вульгарно.
Хмурое лицо Дерека смягчилось, и он повернулся к Лили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88