Но все говорили, что этот брак нужен для блага семьи, благодаря ему будут сохранены и умножены два огромных состояния. И потом, Ангеловские надеялись, что женитьба сможет изменить Михаила.
– А твоя мать? Что думала она?
При звуке голоса Стоукхерста Тася впервые с начала своего рассказа посмотрела на него. Он сидел рядом с ней на диване, лицо его было непроницаемо. Она так крепко сжимала в руках пустой бокал, что могла раздавить тонкий хрусталь. Стоукхерст осторожно взял бокал из ее пальцев и убрал прочь.
– Моя мать хотела, чтобы я вышла замуж, – сказала Тася, прямо глядя в его проницательные сине-голубые глаза. – Ей не нравилось, что мужчины, которые наносили ей визиты, начинали обращать внимание на меня. Я очень похожа на маму, какой она была в юности… И это вызывало в ней…, неловкость. Она заявила, что мой долг – выйти замуж для блага семьи, а потом я могу влюбляться и разлюбляться сколько душе угодно. По ее мнению, мне очень повезло стать женой одного из Ангеловских, особенно такого…, который предпочитает мальчиков.
Стоукхерст возмущенно фыркнул:
– Почему?
– Она сказала, что Михаил не будет приставать ко мне… со своим вниманием, я буду вольна делать что хочу. – И в ответ на испепеляющий взгляд Люка беспомощно пожала плечами:
– Надо знать мою маму, чтобы понять ее мысли и советы.
– Я прекрасно ее понимаю, – криво усмехнулся он. – Продолжай свою историю.
– Наконец я решила испытать последнее средство – тайно посетить Михаила и умолять его мне помочь, отказаться от женитьбы на мне. Я считала, что смогу его уговорить. Не исключено, что он послушался бы меня. Итак, я…, я отправилась к нему. – Тася надолго замолчала. Мысли теснились у нее в голове, но слова застревали в горле, и она не могла произнести ни звука. Струйка холодного пота потекла по виску, она стерла ее тыльной стороной руки. Так случалось всегда, когда она пыталась вспомнить… Ее охватывала паника, не давая вздохнуть.
– Что случилось? – мягко спросил Стоукхерст.
Она потрясла головой, судорожно хватая ртом воздух и не имея достаточно сил, чтобы вздохнуть.
– Тася, – его рука накрыла ее пальцы и больно стиснула, – расскажи остальное.
– Я не знаю, что случилось. Я отправилась к нему…, по-моему…, но точно не помню. Меня обнаружили во дворце Ангеловских с ножом в руке…, над телом Михаила… Слуги кричали, его горло… Крови было… О Боже, она была повсюду!
Тася обеими руками схватилась за его руку, чувствуя, как черная пропасть раскрывается под ногами, и только Люк не. давал ей туда упасть. Ей хотелось кинуться к нему, вдохнуть поглубже его запах – запах лошадей, пота и бренди, почувствовать его объятия. Вместо этого она подавила свой порыв и осталась сидеть, неподвижная, полная обаяния, не сводя с него глаз, из которых брызнули жгучие слезы. Он был странно спокоен, надежен, как скала, и смотрел на нее без каких-либо признаков ужаса или отвращения.
– Но ведь свидетелей, видевших само убийство, не было? – уточнил он.
– Нет. Его слуга нашел меня, когда Михаил уже был мертв.
– Значит, доказательств нет и ты не можешь ручаться, что сделала это? – Люк повернулся к Чарльзу с удивленным видом. – Должно быть что-то еще. Не могли же они приговорить ее только на основании косвенных улик!
Чарльз грустно покачал головой:
– Боюсь, что их система судопроизводства совершенно.не похожа на нашу. Русские власти могут определять состав преступления как им заблагорассудится, не передавать дело на обычное расследование, заключать человека в тюрьму только по подозрению в совершении преступления.
– Должно быть, я сделала это, – рыдала Тася. – Мне все время это снится. И я просыпаюсь, недоумевая, помню я что-то на самом деле или воображаю. Иногда мне к-кажется, что я схожу с ума. Я действительно ненавидела Михаила.
Долгие недели в тюремной камере я размышляла о случившемся и поняла, что заслужила казнь. Ведь думать злое так же плохо, как совершать зло. Вы понимаете меня? Я молилась, чтобы Бог дал мне смирение, дал мне кротость принять наказание. Молилась до синяков на коленях, но это не помогало… Я все равно хотела жить… Я не переставая хотела жить.
– Что было дальше? – Люк сплел ее пальцы со своими.
– Я приняла в тюрьме снотворное, чтобы меня сочли за мертвую. Родные наполнили гроб камнями и похоронили, а я тем временем… Меня переправил в Англию мой дядя Кирилл. Однако поползли слухи о том, что я жива, и власти решили вскрыть могилу и проверить, правда ли это. Увидев в гробу камни, они поняли, что я бежала. Поэтому дядя Кирилл и послал сообщение Эшборнам.
– Кто тебя ищет?
Тася молчала, глядя вниз, на их сплетенные руки. Чарльз заерзал на кресле, пересаживаясь поудобнее. Напряженные морщины у него на лбу разгладились – он почувствовал облегчение, получив возможность обсудить эту историю с кем-то еще. Со школьных лет Чарльз терпеть не мог секретов и не очень-то умел их хранить. По его лицу можно было все понять.
– Это очень запутанный вопрос, – обратился он к Люку. – У царского правительства много особых отделов и секретных подразделений, занимающихся правоохранительной деятельностью. И никто толком не знает, какая служба за что отвечает. Я раз десять перечитал письмо Кирилла, пытаясь разобраться в этом. Кажется, Тася не только совершила гражданское преступление, но теперь к тому же нарушила Уголовный кодекс, подорвав своим побегом уважение к царской власти. А это уже политическое преступление, караемое смертью. Царское правительство не слишком волнует правосудие. Его заботит соблюдение правопорядка. Пока Тася не подвергнется публичной казни, противники царя будут использовать ее для того, чтобы насмехаться над короной, жандармским корпусом, министерством внутренних дел и так далее.
– И ты считаешь, что они действительно последуют за Тасей сюда и вывезут ее обратно в Россию? – перебил его Люк. – Просто чтобы показать свою власть?
– Нет, так далеко они не зайдут, – тихо откликнулась Тася. – Пока я остаюсь в изгнании, мне не грозит опасность с этой стороны. Опасен Николай.
Люк смотрел, как она вытирала слезы со щек рукавом, и это детское движение пронзило ему сердце.
– Николай – младший брат Михаила, – продолжала Тася. – Ангеловские хотят отомстить за смерть Михаила. Меня разыскивает Николай. Он найдет меня, даже если на это у него уйдет вся жизнь.
После этих слов сочувствующее выражение, с каким Люк слушал рассказ, сменилось надменной самоуверенностью.
Если они боялись всего лишь Николая Ангеловского, то проблема с легкостью разрешалась.
– Если он и найдет тебя, я сразу же выгоню его обратно в Россию.
– Так просто? Возьмешь и выгонишь? – нахмурилась Тася.
Люк, чуть улыбнувшись, представил себе балованного князька в атласных придворных штанах до колен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88