ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Давай иди сюда, присаживайся рядом. Что глядишь? Иди прямо по воде, не бойся, не утонешь, обещаю.
– Я боюсь!
– Глупости. Если б ты была трусиха, я с тобой и разговаривать-то не стал. Больно надо глядеть на такой курносый нос. Быстро сюда, я сказал!
Юй ступила на воду и впрямь пошла по ней, как по крепкому полу. Когда она добралась до мостика, Небесный Чиновник протянул ей руку и легко поднял. Усадил рядом с собой. Посмотрел насмешливыми глазами. Юй не отвела взгляда и только теперь заметила, что зрачки Небесного Чиновника золотые и сверкающие, словно два маленьких солнца.
– Ну как, – спросил Небесный Чиновник. – Исполнил я твои молитвы?
– Сегодня ночью император посетил мою госпожу, – таинственно прошептала Юй.
– Для меня это не тайна, – усмехнулся Небесный Чиновник. – Ох и пришлось же мне потрудиться!
Этот император – самый твердолобый и непонятливый из всех императоров, какие передо мной проходили за две тысячи лет! Я с ним и через таз для умывания говорил, и в видениях являлся, а до него все никак не доходило, какая женщина ему действительно нужна. Теперь, надеюсь, дошло.
– Ваши слова слишком премудры для меня, о небесный, – смутилась Юй.
– Аи, не притворяйся, все ты прекрасно понимаешь, курносая красавица, – ухмыльнулся Небесный Чиновник. – Ладно, все счастливы и довольны, так что мне пора.
– Уже уходите? – вздохнула Юй. Сидеть рядом с небожителем было хоть и страшновато, но очень приятно.
– Я иногда буду навещать... всех вас. Мало ли что может случиться. У вас, у смертных, счастье – это такое непостоянное дело! Вчера ходил счастливый, а сегодня проснулся несчастней всех живущих... Ладно. Не скучай, курносая!
И не успела Юй опомниться, как Небесный Чиновник крепко поцеловал ее в губы. А потом, взмахнув веером, вознесся на небо.
Юй немного посидела на перилах мостика, повздыхала... И понесла золотые императорские туфли их хозяину. Но мысли ее теперь были где-то далеко на небе. Вероятно, там, где пребывал и Небесный Чиновник Ань.
... А о том, что случилось дальше с нашими героями, вы узнаете из следующей главы
Глава пятая
ПЕРЕСТУК КОЛЕС

Гремят колеса, подымая пыль.
К закату всё стремится от восхода.
Любовной страсти угасает пыл,
И солнце всё тусклее год от года.
Ветшают величавые дворцы,
И новые им строятся на смену...
Смиренные, равно и гордецы –
Все предались гниению и тлену.
У времени не выпросишь: «Постой! »,
Его возок гремит не уставая...
И жизнь тебе покажется пустой,
Коль жил ты, ликом к небу не вставая.
Струится прах на северном ветру,
Гремят колеса, цокают копыта...
Под этот перестук уходит друг,
Когда-то незаслуженно забытый.
... Словно повозка по горной тропе, катились год за годом. Будто стрижи в небе, мелькали дни и месяцы. Слышался только свист крыльев да перестук колес – такими звуками напоминает о себе быстро бегущее время.
Прошло двенадцать лет с той ночи, когда император Жоа-дин пообещал прекрасной Нэнхун выстроить для нее дворец, равных которому нет на земле. Дворец действительно был выстроен и назван Дворцом Побеждающей Нежности. В нем и жила теперь Нэнхун, ставшая самым драгоценным сокровищем императора. Она носила титул единственной особо драгоценной наложницы, в услужении у нее были сотни слуг, пожелай она – ей принесли бы снега с Дальних гор или гнездо с птенцами священного феникса. Но Нэнхун, вознесясь высоко, осталась прежней: ее скромность, милосердие и целомудрие не осквернились прикосновением к роскоши и вседозволенности. И за это император еще больше любил ее.
Юй по прозвищу Расторопные Туфельки по-прежнему оставалась не только служанкой, но и наперсницей госпожи Нэнхун. Служанкам такого высокого ранга позволяется выйти замуж за какого-нибудь дворцового челядинца, но Юй отказывалась от замужества, предпочитая всю свою жизнь отдавать служению госпоже. Впрочем, у курносой Юй (к слову сказать, за прошедшие годы она выросла в настоящую красавицу) могли быть и другие причины отказываться от брака со смертным человеком.
Любовь к Нэнхун сделала сердце императора сильным и мудрым. Жоа-дин правил как истинный Просветленный: он не вмешивался в процветание своей страны, и потому страна процветала. Он не помогал всходам расти, и оттого плоды его земли были изобильны. В деревнях и провинциях не было голода, а значит, не было бунтов. Правителями уездов и городов назначались люди неподкупные и справедливые; слово «взятка» исчезло из лексикона. Судьи судили по закону, чиновники знали свое место и не просили от жизни привилегий, процветали благородные искусства, наука, благочестие. Не было войн, поскольку Яшмовая Империя установила со всеми своими соседями добросердечную дружбу. Словом, жизнь Яшмовой Империи была такова, что радовала смертных и восхищала небожителей. А причиной такой жизни стала неугасимая любовь императора к госпоже Нэнхун.
Вы, бесценный читатель, скажете недоверчиво, что такого не бывает? Что любовь не влияет на политику, не спасает от войны, не изменяет мира? Простите, умудреннейший и опытнейший читатель, но вы заблуждаетесь. Любовью этот мир только и держится – исключительно настоящей, не придуманной любовью. А не будь ее... Но – простите. Кисть забрела не туда, вывела не те иероглифы. Приструню ее и вернусь к нашему повествованию.
Император Жоа-дин в первый же год жизни с госпожой Нэнхун повелел распустить весь цветник своих наложниц. Каждая из бывших подруг императора была наделена богатым приданым и отдана замуж в родовитую семью. Родовитые семьи, кстати, почитали за честь то, что их сыновья женились на «женщинах из дворца».
И еще. Ни в одиночестве, ни тем более в присутствии госпожи Нэнхун император Жоа-дин не вспоминал об опальной наложнице Шэси, заточенной в загородной резиденции. Он также запретил придворным сообщать какие-либо новости о ней – не потому, что император не мог простить обмана, а потому, что не желал, чтобы этот обман снова сплел липкую паучью сеть вокруг его души.
Катились годы-повозки, мелькали дни, как опавшие листья, и в один из таких дней госпожу Нэнхун пригласили на чаепитие к императрице Тахуа, в Персиковый дворец. Это было уже далеко не первое Приглашение, поскольку государыня за прошедшие годы крепко сдружилась с Нэнхун; мало того, она официально объявила наложницу своей младшей сестрой. Императрица Тахуа жила благочестиво, почти по-монашески, отринув все земное; Нэнхун же, хоть и была наложницей императора, хранила чистоту духа и помыслов, за что и пришлась по душе государыне.
Итак, госпожа Нэнхун получила приглашение и отправилась в Персиковый дворец на чаепитие к императрице. С собой у нее были подарки – собственноручно вышитые домашние туфли для государыни и короб самых изысканных лакомств, приготовленных лучшим дворцовым поваром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89