ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Мэр про себя ругнулся, прошел по шатким, пружинящим мосткам, наклонился над водой. В лицо пахнуло не речной свежестью, а омерзительно густым запахом разлагающейся крови. Мэр опасливо коснулся пальцем плещущейся под мостками жидкости. Палец немедленно окрасился красным. Действительно кровь.
– Это что же? – ни к кому не обращаясь, тихо спросил мэр. – Это он нам казни египетские устраивать вздумал?!
Вытерев палец о ближний лопух (лопух незамедлительно завял), мэр достал мобильник и набрал номер директора водоочистного комбината:
– Михалыч, пневму твою за ногу! Не знаешь, что творится! Делай, что хочешь и как хочешь, но чтоб вода в реке была водой! Исполняй!
Отключил телефон, сурово зыркнул на примолкших баб.
– Власть разберется, – сказал им солидно. А что он еще мог им сказать?
Нет, надо этого Танаделя брать под белы рученьки! И немедленно! Да только как?
Оставалось одно – ждать полуночи и являться в кофейню «Терафим», где несчастному мэру была назначена великим колдуном Танаделем прямо-таки высочайшая аудиенция.
Изяслав Радомирович, хоть и чувствовал себя униженным донельзя, лицо все ж таки сохранял. До половины двенадцатого вечера сидел в своем кабинете, просматривал текущие документы, выслушивал отчеты подчиненных: очистили ли город от саранчи и реку от крови, как насчет восстановления зеленых насаждений… Отчеты были не особенно утешительными, кроме того, злобный журналистик Акашкин успел-таки настрочить пасквильную статейку, критикующую методы управления нынешнего городского головы, и эта статейка, отпечатанная на ярко-желтых листовках, появилась чуть ли не на каждом фонарном столбе. Ладно, Акашкин хоть и подлец, да свой, с ним и после можно разобраться, а покуда есть задачи понасущнее.
Без четверти двенадцать Изяслав Радомирович велел вызвать машину. Секретарша, верная и мудрая Маргуся, смотрела на шефа печально, но с некоторой долей одобрения.
– Вы особенно-то не отчаивайтесь, Изяслав Радомирович, – на прощание сказала она. – У меня по картам в отношений вас прогноз самый благоприятный.
Мэр секретаршу поблагодарил и сел в машину 5 думая меж тем, что гадалка из Маргуси вовсе никакая и прогнозам ее верить не надо.
Кофейня «Терафим» являлась одним из самых изысканных и роскошных мест, где можно было, не церемонясь, за один вечер расстаться с солидной суммой денег. Горожане-люди, впрочем, обходили «Терафим» стороной. Во-первых, дорого. А во-вторых, хозяином «Терафима» был известный городской умертвий Варен Компрачикян – потому и публика в кофейне подбиралась сплошь паранормальная.
Выглядело это злачное место куда как скромно. Снаружи – небольшой, облицованный черным камнем круглый дом, по форме напоминающий таблетку. Плоская крыша – из освинцованного, тонированного и специально заговоренного небьющегося стекла, не пропускающего во внутренности кофейни солнечный свет. Окон нет. Единственная дверь, больше напоминающая щель, открывается только тогда, когда постоянный посетитель приложит к особому выступу на ручке свой указательный палец для опознания. А случайному посетителю в кофейне делать нечего. Иначе случайный посетитель вполне может из ядущего обратиться в ядомое (но это, конечно, крайности, несовместимые с образом цивилизованного оккультизма).
Без одной минуты полночь мэр велел шоферу остановить машину как раз напротив двери-щели «Терафима». Мэр был печален и подавлен. Его Угнетали виденные из окна автомобиля картины ночного Щедрого: обглоданные саранчой деревья и кусты, на асфальте растекаются кровавые лужи, Кое-где разбиты витрины магазинов (говорят, это Паниковали пенсионеры – принялись ломиться за солью, керосином и спичками, справедливо полагая, что грядет армагеддон). Словом, нестроение и уныние. Плюс к тому архиерей отказался сотрудничать (можно, можно, конечно, льстить себя надеждой, что однажды архиерею придется полной чашей испить негодование Изяслава Радомировича, да что толку?). Но самое угнетающее – обретшийся в городе окаянный колдун, возомнивший себя всемогущим и неподсудным людскому мнению.
Чего уж греха таить, хотел бы и Изяслав Радомирович стать всемогущим и неподсудным, да чакры коротки. И харизма не первой доброкачественности досталась мэру города Щедрого. Не говоря уж о карме. Так что перед грозным незваным гостем Танаделем нужно соблюсти хотя бы политическое лицо.
Мэр приложил указательный палец к выступу у двери, мельком подумав о том, а каким же образом в кофейню проникнет Танадель – его привратник не опознает. Дать, что ли, сигнал… Но едва Изяслав Радомирович вошел в сводчатое, неяркими скромными люстрами освещенное помещение, как понял: ни к чему его сигналы. Ибо статус-квотер Ложи Магистриан-магов, всесильный и всемогущий колдун Танадель собственной персоной сидел за центральным столиком и скучливым голосом выговаривал изможденному ужасом официанту, как нужно на самом деле готовить кофе-гольез.
– У нас такого напитка нет в меню, сударь, – заикаясь, оправдывался официант. – Я поэтому взял на себя смелость приготовить вам кофе-шик, самый модный напиток этого сезона… Оййййй!
«Оййййй» прозвучало после того, как Танадель хладнокровно вылил чашку горячего «кофе-шик» да брюки официанта. И сказал аристократическим тоном самую что ни на есть плебейскую фразу:
– Такую бурду сам пей.
Официант, скорчившись, со стонами захромал в комнату обслуги, а Изяслав Радомирович, доселе молча наблюдавший за этой безобразной сценой, подошел к столику колдуна и сказал негромко:
– Напрасно вы так поступаете с местным персоналом. Они существа не без способностей и готовят отменно.
– У меня на этот счет иное мнение. В каждом уважающем себя оккультном баре либо кафетерии знают, как приготовить кофе-гольез.
– Увы, мы слишком провинциальны. Отстали от столичных мод, – ровным голосом пояснил Изяслав Радомирович и смерил наглого колдуна далеко не миролюбивым взглядом.
– Да, я это заметил, – только и сказал колдун и тоже на Изяслава Радомировича соответственно посмотрел.
Со стороны эта сцена выглядела драматически. За столиком в чрезвычайно вольной позе сидит худощавый старик, облаченный в одеяние, весьма напоминающее старинный вицмундир, только сшитое из черно-синей парчи и унизанное бриллиантовыми пуговицами. Из-под жестких обшлагов шампанской пеной выплескиваются кружевные манжеты, желтоватые, словно слоновая кость. Ноги обуты в ботфорты из крокодиловой кожи («Голливудское позерство!» – поморщился мэр). А с плеч ниспадает на пол и волной лежит у ног та самая мантия: кроваво-алая, с сизо-лиловым подбоем. «Требуха, как есть требуха!» – ожесточенно подумал про цвет мантии Изяслав Радомирович.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75