Дэниел вздохнул:
– Да… – И возможно, не одной Джульет грозило бесчестье. – Теперь позволь мне спросить тебя кое о чем. Почему ты так настойчиво хочешь ее остановить? Зачем ты рискуешь всем, только чтобы уберечь ее от нежелательного замужества?
– Она моя сестра, – ответила Хелена, как будто это было единственное объяснение.
– И взрослая женщина, которая принимает самостоятельные решения. Но ведь твоя репутация тоже может пострадать, если кто-нибудь узнает, что ты путешествовала вдвоем с мужчиной.
– Никто не узнает.
– В этом нельзя быть уверенной. Я знаю, что бывает с женщинами, отступающими от приличий. Даже оставаясь целомудренными, они становятся изгоями. Ни один мужчина из общества не согласится жениться на такой особе.
К удивлению Дэниела, она рассмеялась, и в этом смехе чувствовалась горечь.
– Не волнуйся, я уже давно оставила надежду выйти замуж.
– Правда? И почему же?
Она удивленно распахнула глаза. Видимо, никто до сих пор не задавал ей подобные вопросы.
– Это очевидно.
– Мне нет, – отрезал Дэниел. Конечно, он понимал, что Хелена имеет в виду, но не мог поверить, что из-за такого пустяка она приговорила себя к участи старой девы.
– Есть много причин, – ответила она уклончиво.
– Например? – настаивал он.
– Ну, во-первых, я дочь человека, который обманом присвоил себе графский титул. И как только папа умрет, об этом узнают.
– Грифф постарается сохранить все в тайне.
– Я знаю, но он станет наследником Свен-Парка, и волей-неволей правда всплывет наружу.
– Ты сказала, что причин много. Назови еще одну. – Она гордо вскинула голову:
– Я уже не в том возрасте, когда рассчитывают на брак… – Он усмехнулся:
– Тебе не больше двадцати пяти.
– Мне уже двадцать шесть, скоро будет двадцать семь. Как видишь, я вышла в тираж.
– Рановато ты себя сбрасываешь со счетов. Но что еще делает тебя настолько непригодной к браку, что ты не заботишься о своей репутации? Ведь Грифф дает за тобой хорошее приданое.
Хелена посмотрела на него настороженно:
– Это делает меня привлекательной для охотников за приданым, только и всего.
– А мы оба знаем, что ты думаешь о них, – поддразнил Дэниел.
– Вот именно, – ответила она без улыбки.
– Что еще?
«Скажи это, – настаивал он мысленно, – скажи это, чтобы я смог тебя разубедить».
– Я не создана для брака. – Он открыто рассмеялся:
– А что, есть женщины, рожденные для брака?
– Ну да, уступчивые и мягкие. Про меня этого не скажешь.
– С этим я, пожалуй, соглашусь. – Когда Хелена бросила на него сердитый взгляд, Дэниел подался вперед и прошептал: – Конечно, за исключением тех случаев, когда ты целуешься. В тебе гораздо больше мягкости, чем ты хочешь показать.
– Неужели? – холодно проронила она.
– Готов поклясться. Я неплохо разбираюсь в характерах, особенно женских.
– Это неудивительно – ведь ты столько времени проводишь в их обществе!
– Возможно. – Дэниел с удовольствием отметил нотки ревности в ее голосе.
Это было не менее приятно, чем наблюдать, как она нахмурилась, услышав его ответ. Хелена сосредоточенно смотрела в окно.
– А ты знал, что я была помолвлена несколько лет назад?
– Нет. И с кем же?
– С виконтом Фарнсуэртом. – Дэниел на секунду задумался.
– С наследником графства Помфрет? А не тот ли это Фарнсуэрт, который женился на дочери угольного магната в прошлом году?
– Тот самый.
– Тогда, надо полагать, у тебя сохранились не лучшие воспоминания о помолвке?
– Разумеется.
Она замолчала, и Дэниел равнодушно заметил:
– Вообще-то я однажды встречался с виконтом. Больше всего мне запомнились его прекрасные туфли. Я спросил его, где он их сшил, и он назвал мне имя модного сапожника с Оксфорд-стрит. Это была самая интересная тема нашей беседы. – Он с минуту смотрел на нее. – С его женой я разговаривал чуть дольше. Она, конечно, симпатичная, но глупа как пробка. Она и ногтя твоего не стоит.
– А что, она тоже хромая? – вырвалось у Хелены в отчаянии.
Наконец-то она заговорила об этом. Ему захотелось посадить ее к себе на колени. Как мало значит ее хромота для человека со вкусом!
Вместо этого Дэниел осторожно взвесил ответ.
– Не вижу здесь никакой связи с нашим разговором. Было видно, что Хелене трудно давались слова.
– Именно поэтому она стала ему женой, а не я.
– Отчего же? Если бы тебе надо было убираться или готовить для него, это имело бы значение. Но у тебя же есть слуги, которые делают всю работу, так какая ему разница?
– Разница очень большая. Благовоспитанная молодая леди должна быть идеалом женщины. – Казалось, она цитирует книгу правил.
– Какая чушь, – резко ответил Дэниел.
– Что… Что ты сказал?
– Ты прекрасно слышала. Все это чушь. Может быть, тебе и кажется, что ты должна быть идеальной, но больше никто так не думает. И вряд ли Фарнсуэрта это волновало.
Ее глаза холодно сверкнули.
– Понятия не имею, что его беспокоило. Я не так хорошо знаю противоположный пол, как ты. Зато мне известно, что лорд Фарнсуэрт ухаживал за мной, пока думал, что у меня есть приданое. А как только узнал, что это не так, прекрасные туфли с Оксфорд-стрит унесли его прочь от нашего дома.
– Ну, значит, он просто дурак, – с уверенностью сказал Дэниел. – Ты заслуживаешь лучшего мужа.
От неожиданности Хелена задохнулась. Вся гамма эмоций отразилась на ее лице – удивление, надежда и, наконец, недоверие. Она отвела взгляд от Дэниела.
– Вообще-то он был умнее, чем его последователи. Он хотя бы ловко притворялся, что я ему нравлюсь. Всегда говорил мне изысканные комплименты и относился ко мне очень мило. – Ее голос дрогнул. – Зато, когда появились другие женихи, я уже была начеку. А, кроме того, им было заранее известно о моей больной ноге и отсутствии приданого, так что они не очень-то и старались за мной ухаживать.
То, что она, походя, смешала с грязью всех мужчин, разозлило Дэниела.
– А тебе никогда не приходило в голову, что дело вовсе не в твоей ноге? Может быть, они все уставали от твоего ядовитого языка и ледяного обращения? Может быть, и Фарнсуэрт тоже?
– Когда он за мной ухаживал, у меня еще не было колючего языка, все это появилось позже. Я была достаточно глупа, что поверила его комплиментам. Я думала, что влюблена в него. – Ее взгляд стал мягким. – И была с ним более чем приветлива.
Эти слова больно ранили Дэниела. Неожиданно он обнаружил, что ненавидит лорда Фарнсуэрта, и не столько за то, что тот обманул Хелену, сколько за то, что сумел влюбить ее в себя, прежде чем нанес подлый удар.
А что, дьявол побери, означали слова «более чем приветлива»?
– Так вот почему ты так хорошо целуешься, – брякнул он не подумав. – Много практиковалась с Фарнсуэртом?
Хелена в негодовании выпрямилась:
– Ты это о чем?
– Ты сказала, что была с этим треклятым лордом более чем приветлива, вот о чем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Да… – И возможно, не одной Джульет грозило бесчестье. – Теперь позволь мне спросить тебя кое о чем. Почему ты так настойчиво хочешь ее остановить? Зачем ты рискуешь всем, только чтобы уберечь ее от нежелательного замужества?
– Она моя сестра, – ответила Хелена, как будто это было единственное объяснение.
– И взрослая женщина, которая принимает самостоятельные решения. Но ведь твоя репутация тоже может пострадать, если кто-нибудь узнает, что ты путешествовала вдвоем с мужчиной.
– Никто не узнает.
– В этом нельзя быть уверенной. Я знаю, что бывает с женщинами, отступающими от приличий. Даже оставаясь целомудренными, они становятся изгоями. Ни один мужчина из общества не согласится жениться на такой особе.
К удивлению Дэниела, она рассмеялась, и в этом смехе чувствовалась горечь.
– Не волнуйся, я уже давно оставила надежду выйти замуж.
– Правда? И почему же?
Она удивленно распахнула глаза. Видимо, никто до сих пор не задавал ей подобные вопросы.
– Это очевидно.
– Мне нет, – отрезал Дэниел. Конечно, он понимал, что Хелена имеет в виду, но не мог поверить, что из-за такого пустяка она приговорила себя к участи старой девы.
– Есть много причин, – ответила она уклончиво.
– Например? – настаивал он.
– Ну, во-первых, я дочь человека, который обманом присвоил себе графский титул. И как только папа умрет, об этом узнают.
– Грифф постарается сохранить все в тайне.
– Я знаю, но он станет наследником Свен-Парка, и волей-неволей правда всплывет наружу.
– Ты сказала, что причин много. Назови еще одну. – Она гордо вскинула голову:
– Я уже не в том возрасте, когда рассчитывают на брак… – Он усмехнулся:
– Тебе не больше двадцати пяти.
– Мне уже двадцать шесть, скоро будет двадцать семь. Как видишь, я вышла в тираж.
– Рановато ты себя сбрасываешь со счетов. Но что еще делает тебя настолько непригодной к браку, что ты не заботишься о своей репутации? Ведь Грифф дает за тобой хорошее приданое.
Хелена посмотрела на него настороженно:
– Это делает меня привлекательной для охотников за приданым, только и всего.
– А мы оба знаем, что ты думаешь о них, – поддразнил Дэниел.
– Вот именно, – ответила она без улыбки.
– Что еще?
«Скажи это, – настаивал он мысленно, – скажи это, чтобы я смог тебя разубедить».
– Я не создана для брака. – Он открыто рассмеялся:
– А что, есть женщины, рожденные для брака?
– Ну да, уступчивые и мягкие. Про меня этого не скажешь.
– С этим я, пожалуй, соглашусь. – Когда Хелена бросила на него сердитый взгляд, Дэниел подался вперед и прошептал: – Конечно, за исключением тех случаев, когда ты целуешься. В тебе гораздо больше мягкости, чем ты хочешь показать.
– Неужели? – холодно проронила она.
– Готов поклясться. Я неплохо разбираюсь в характерах, особенно женских.
– Это неудивительно – ведь ты столько времени проводишь в их обществе!
– Возможно. – Дэниел с удовольствием отметил нотки ревности в ее голосе.
Это было не менее приятно, чем наблюдать, как она нахмурилась, услышав его ответ. Хелена сосредоточенно смотрела в окно.
– А ты знал, что я была помолвлена несколько лет назад?
– Нет. И с кем же?
– С виконтом Фарнсуэртом. – Дэниел на секунду задумался.
– С наследником графства Помфрет? А не тот ли это Фарнсуэрт, который женился на дочери угольного магната в прошлом году?
– Тот самый.
– Тогда, надо полагать, у тебя сохранились не лучшие воспоминания о помолвке?
– Разумеется.
Она замолчала, и Дэниел равнодушно заметил:
– Вообще-то я однажды встречался с виконтом. Больше всего мне запомнились его прекрасные туфли. Я спросил его, где он их сшил, и он назвал мне имя модного сапожника с Оксфорд-стрит. Это была самая интересная тема нашей беседы. – Он с минуту смотрел на нее. – С его женой я разговаривал чуть дольше. Она, конечно, симпатичная, но глупа как пробка. Она и ногтя твоего не стоит.
– А что, она тоже хромая? – вырвалось у Хелены в отчаянии.
Наконец-то она заговорила об этом. Ему захотелось посадить ее к себе на колени. Как мало значит ее хромота для человека со вкусом!
Вместо этого Дэниел осторожно взвесил ответ.
– Не вижу здесь никакой связи с нашим разговором. Было видно, что Хелене трудно давались слова.
– Именно поэтому она стала ему женой, а не я.
– Отчего же? Если бы тебе надо было убираться или готовить для него, это имело бы значение. Но у тебя же есть слуги, которые делают всю работу, так какая ему разница?
– Разница очень большая. Благовоспитанная молодая леди должна быть идеалом женщины. – Казалось, она цитирует книгу правил.
– Какая чушь, – резко ответил Дэниел.
– Что… Что ты сказал?
– Ты прекрасно слышала. Все это чушь. Может быть, тебе и кажется, что ты должна быть идеальной, но больше никто так не думает. И вряд ли Фарнсуэрта это волновало.
Ее глаза холодно сверкнули.
– Понятия не имею, что его беспокоило. Я не так хорошо знаю противоположный пол, как ты. Зато мне известно, что лорд Фарнсуэрт ухаживал за мной, пока думал, что у меня есть приданое. А как только узнал, что это не так, прекрасные туфли с Оксфорд-стрит унесли его прочь от нашего дома.
– Ну, значит, он просто дурак, – с уверенностью сказал Дэниел. – Ты заслуживаешь лучшего мужа.
От неожиданности Хелена задохнулась. Вся гамма эмоций отразилась на ее лице – удивление, надежда и, наконец, недоверие. Она отвела взгляд от Дэниела.
– Вообще-то он был умнее, чем его последователи. Он хотя бы ловко притворялся, что я ему нравлюсь. Всегда говорил мне изысканные комплименты и относился ко мне очень мило. – Ее голос дрогнул. – Зато, когда появились другие женихи, я уже была начеку. А, кроме того, им было заранее известно о моей больной ноге и отсутствии приданого, так что они не очень-то и старались за мной ухаживать.
То, что она, походя, смешала с грязью всех мужчин, разозлило Дэниела.
– А тебе никогда не приходило в голову, что дело вовсе не в твоей ноге? Может быть, они все уставали от твоего ядовитого языка и ледяного обращения? Может быть, и Фарнсуэрт тоже?
– Когда он за мной ухаживал, у меня еще не было колючего языка, все это появилось позже. Я была достаточно глупа, что поверила его комплиментам. Я думала, что влюблена в него. – Ее взгляд стал мягким. – И была с ним более чем приветлива.
Эти слова больно ранили Дэниела. Неожиданно он обнаружил, что ненавидит лорда Фарнсуэрта, и не столько за то, что тот обманул Хелену, сколько за то, что сумел влюбить ее в себя, прежде чем нанес подлый удар.
А что, дьявол побери, означали слова «более чем приветлива»?
– Так вот почему ты так хорошо целуешься, – брякнул он не подумав. – Много практиковалась с Фарнсуэртом?
Хелена в негодовании выпрямилась:
– Ты это о чем?
– Ты сказала, что была с этим треклятым лордом более чем приветлива, вот о чем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80