Нам нужен приют на одну ночь.
– Стало быть, он женился? К тому же на англичанке? – Старуха покачала головой. – И я дожила до такого позора! – Она прищурилась блеклыми глазами на солнце. – А даже если и так, откуда мне знать, что вы те, за кого себя выдаете? Я не видела графа с самой весны, когда он явился, чтобы вынуть витраж из окна часовни и отвезти его в Эдинбург. – И она крепче вцепилась в дверь.
– Насколько я понимаю, Джордж отсутствует, – начал Хавершем, но старуха его перебила:
– Сказал мне, что получит хорошую цену от тех, кто строит красивые новые дома. Я бы не позволила забрать окно. Его отец перевернулся бы в гробу. Это окно было в замке Балфурин еще до того, как я появилась на свет.
– Дорогая леди, мне нет дела до ваших окон, – с раздражением проговорил отец Шарлотты. – Дайте пройти!
Старуха обиделась на его тон, подобралась и мрачно взглянула на приезжего:
– Сэр, я Нэн Макферсон. Я прожила на этой земле восемьдесят семь лет. Слишком много я прожила, чтобы теперь пугаться даже такого грубого англичанина, как вы, сэр. Мне не сообщали о вашем приезде. Убирайтесь прочь!
И она попыталась закрыть дверь, но отец Шарлотты не собирался допустить ничего подобного.
Мать сделала шаг вперед и положила руку на плечо отца.
– Найджел, дорогой, позволь мне. В конце концов, это дело семейное. – И она улыбнулась старухе так, словно они были сообщницами.
Шарлотта узнала этот прием, он был ей известен всю жизнь. У Нэн не было никаких шансов устоять против настойчивости ее матери.
– Мы знаем, Нэн, что Джордж ничего вам не сообщал. Но мы так устали, и, похоже, собирается дождь. Неужели вы откажете нам в ночлеге под крышей, в настоящей кровати?
Нэн отступила, дверь приоткрылась еще на дюйм.
– Крыша течет, а у меня давно нет сил самой проветривать постели.
– С нами два лакея. Они помогут все приготовить. – Мать улыбнулась, а дверь открылась еще немного шире.
– Я не желаю стоять здесь как нищий, – некстати вмешался отец.
Человек он был добродушный, но, будучи в раздражении, часто впадал в настоящую ярость, а это путешествие лишило его душевного равновесия. Протиснувшись мимо Нэн, он сделал знак жене.
– Будь я проклят, если позволю обращаться с собой, как с бродягой, у дверей моего собственного зятя!
Шарлотта обернулась и еще раз окинула взглядом двор. Повторный осмотр не изменил первого впечатления.
– Пойдем, Шарлотта!
К ночи им удалось подкрепиться чем-то похожим на тушеное мясо и хлебом, настолько черствым, что он напоминал кирпичи Балфурина. Родители заняли смежные комнаты хозяина, а Шарлотту поместили в меньшую по размеру спальню с противоположной стороны холла.
Она стояла у окна с открытыми ставнями и смотрела в ночь.
Непроглядная тьма окутывала холмы. Над ними, в черном небе, ярко сверкали тысячи звезд. Тихая ночь. Лишь слабое дуновение прохладного ветра касалось щеки девушки.
Зимой в замке, должно быть, холодно. В Шотландии огонь в каждой комнате вовсе не роскошь, а простая необходимость. Но и тут можно создать тепло и красоту. Несколько растений во дворе, фруктовый сад… Прошли те времена, когда главным делом была защита. Здесь все нуждается в переменах и, разумеется, в уборке. Вставить оконные стекла, смахнуть пыль, кое-что починить – и Бал фурии предстанет таким, каким был в прежние времена – владением гордого графа, величественным замком, стоящим на страже Шотландских гор.
Дверь резко растворилась.
– Мне приказали перевернуть матрас и перестелить постель, мисс, – с поклоном сообщил один из лакеев. С ним явился его напарник – совсем молодой человек, еще сохранивший мальчишеские манеры. – Хозяин приказал. Но что толку? Запах лучше не станет.
Шарлотта хотела предупредить его, что отец не очень считается с мнением слуг и что лакею следует поостеречься. Мнения дочерей его тоже не интересовали. Мать Шарлотты была единственным человеком, который мог высказать правду в глаза Найджелу Хавершему.
Может быть, способность высказываться свободно и без страха и есть любовь?
Шарлотта снова отвернулась к окну, слушая, как шуршат у нее за спиной лакеи. Наконец с матрасами было покончено. Интересно, можно здесь получить чистые простыни?
– Мисс, правда, что ваш муж из этих мест?
– Правда, – отвечала она, не поворачивая головы и представляя, как переглядываются лакеи.
«Что вы о нем думаете?» Такой вопрос она хотела бы задать этим людям, но, разумеется, не посмела. Отца шокировала бы даже сама мысль о том, чтобы спрашивать мнение слуг, но ведь им известно почти все, что происходит в домах, где они служат, даже если это такой большой дом, как, например, дом ее детства.
Шарлотта услышала, как хлопнула дверь, и поняла, что лакеи ушли. Однако через минуту снова раздался дверной скрип.
– Вы что-то забыли? По крайней мере следует стучаться, – не поворачиваясь, проговорила она.
– Я должен у тебя просить разрешения, дочь моя? – спросил отец. – Думаю, нет.
Глядя в темноту, Шарлотта вздохнула. Настал момент решительного объяснения. Она этого не хотела, страшилась, но понимала, что отец пожелает расставить все точки над i. Принуждение осуществлялось не кулаками, а одной только силой его воли. Он потребует, а она согласится. Скорее всего.
Шарлотта расправила плечи, заставила себя натянуто улыбнуться и повернулась к нему лицом.
– Утром мы уезжаем, Шарлотта. В Англии до возвращения Джорджа ты будешь вести себя как достойная жена.
– Возвращения – откуда? – спросила она.
– Разве это имеет значение? Очевидно, у него какие-то дела, в которые он решил тебя не посвящать.
– И тебя тоже, отец?
Вопрос явно ему не понравился.
Найджел Хавершем еще раздумывал, отчитать ли дочь за эти слова или же выразить сочувствие, чтобы избежать эмоционального взрыва, а Шарлотта уже нанесла ему следующий удар – высказала прямо в глаза правду, жестокую, неприкрытую и очень болезненную:
– Отец, Джордж может никогда не вернуться. В конце концов, ему достались мои деньги. Возможно, он просто сбежал с одной из служанок.
У отца покраснел нос – верный признак сдерживаемого раздражения. Следующая его фраза это подтвердила:
– Даже в таком случае это не должно повлиять на твое поведение. Ты – настоящая графиня.
– Графиня в вечном ожидании возвращения мужа. Нет, отец, думаю, все не так.
Слова дочери потрясли Найджела. На взгляд Шарлотты, он выглядел довольно странно. Ей редко доводилось видеть отца удивленным. И следующие ее слова тоже ему не понравятся.
– Я собираюсь остаться здесь, – негромко проговорила она. – Здесь, в Балфурине.
– Глупости. Я запрещаю.
– Ты не можешь мне этого запретить, – спокойно отвечала Шарлотта. – Я замужняя женщина, жена здешнего графа. И я в состоянии распоряжаться собой, даже если не распоряжаюсь собственными средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
– Стало быть, он женился? К тому же на англичанке? – Старуха покачала головой. – И я дожила до такого позора! – Она прищурилась блеклыми глазами на солнце. – А даже если и так, откуда мне знать, что вы те, за кого себя выдаете? Я не видела графа с самой весны, когда он явился, чтобы вынуть витраж из окна часовни и отвезти его в Эдинбург. – И она крепче вцепилась в дверь.
– Насколько я понимаю, Джордж отсутствует, – начал Хавершем, но старуха его перебила:
– Сказал мне, что получит хорошую цену от тех, кто строит красивые новые дома. Я бы не позволила забрать окно. Его отец перевернулся бы в гробу. Это окно было в замке Балфурин еще до того, как я появилась на свет.
– Дорогая леди, мне нет дела до ваших окон, – с раздражением проговорил отец Шарлотты. – Дайте пройти!
Старуха обиделась на его тон, подобралась и мрачно взглянула на приезжего:
– Сэр, я Нэн Макферсон. Я прожила на этой земле восемьдесят семь лет. Слишком много я прожила, чтобы теперь пугаться даже такого грубого англичанина, как вы, сэр. Мне не сообщали о вашем приезде. Убирайтесь прочь!
И она попыталась закрыть дверь, но отец Шарлотты не собирался допустить ничего подобного.
Мать сделала шаг вперед и положила руку на плечо отца.
– Найджел, дорогой, позволь мне. В конце концов, это дело семейное. – И она улыбнулась старухе так, словно они были сообщницами.
Шарлотта узнала этот прием, он был ей известен всю жизнь. У Нэн не было никаких шансов устоять против настойчивости ее матери.
– Мы знаем, Нэн, что Джордж ничего вам не сообщал. Но мы так устали, и, похоже, собирается дождь. Неужели вы откажете нам в ночлеге под крышей, в настоящей кровати?
Нэн отступила, дверь приоткрылась еще на дюйм.
– Крыша течет, а у меня давно нет сил самой проветривать постели.
– С нами два лакея. Они помогут все приготовить. – Мать улыбнулась, а дверь открылась еще немного шире.
– Я не желаю стоять здесь как нищий, – некстати вмешался отец.
Человек он был добродушный, но, будучи в раздражении, часто впадал в настоящую ярость, а это путешествие лишило его душевного равновесия. Протиснувшись мимо Нэн, он сделал знак жене.
– Будь я проклят, если позволю обращаться с собой, как с бродягой, у дверей моего собственного зятя!
Шарлотта обернулась и еще раз окинула взглядом двор. Повторный осмотр не изменил первого впечатления.
– Пойдем, Шарлотта!
К ночи им удалось подкрепиться чем-то похожим на тушеное мясо и хлебом, настолько черствым, что он напоминал кирпичи Балфурина. Родители заняли смежные комнаты хозяина, а Шарлотту поместили в меньшую по размеру спальню с противоположной стороны холла.
Она стояла у окна с открытыми ставнями и смотрела в ночь.
Непроглядная тьма окутывала холмы. Над ними, в черном небе, ярко сверкали тысячи звезд. Тихая ночь. Лишь слабое дуновение прохладного ветра касалось щеки девушки.
Зимой в замке, должно быть, холодно. В Шотландии огонь в каждой комнате вовсе не роскошь, а простая необходимость. Но и тут можно создать тепло и красоту. Несколько растений во дворе, фруктовый сад… Прошли те времена, когда главным делом была защита. Здесь все нуждается в переменах и, разумеется, в уборке. Вставить оконные стекла, смахнуть пыль, кое-что починить – и Бал фурии предстанет таким, каким был в прежние времена – владением гордого графа, величественным замком, стоящим на страже Шотландских гор.
Дверь резко растворилась.
– Мне приказали перевернуть матрас и перестелить постель, мисс, – с поклоном сообщил один из лакеев. С ним явился его напарник – совсем молодой человек, еще сохранивший мальчишеские манеры. – Хозяин приказал. Но что толку? Запах лучше не станет.
Шарлотта хотела предупредить его, что отец не очень считается с мнением слуг и что лакею следует поостеречься. Мнения дочерей его тоже не интересовали. Мать Шарлотты была единственным человеком, который мог высказать правду в глаза Найджелу Хавершему.
Может быть, способность высказываться свободно и без страха и есть любовь?
Шарлотта снова отвернулась к окну, слушая, как шуршат у нее за спиной лакеи. Наконец с матрасами было покончено. Интересно, можно здесь получить чистые простыни?
– Мисс, правда, что ваш муж из этих мест?
– Правда, – отвечала она, не поворачивая головы и представляя, как переглядываются лакеи.
«Что вы о нем думаете?» Такой вопрос она хотела бы задать этим людям, но, разумеется, не посмела. Отца шокировала бы даже сама мысль о том, чтобы спрашивать мнение слуг, но ведь им известно почти все, что происходит в домах, где они служат, даже если это такой большой дом, как, например, дом ее детства.
Шарлотта услышала, как хлопнула дверь, и поняла, что лакеи ушли. Однако через минуту снова раздался дверной скрип.
– Вы что-то забыли? По крайней мере следует стучаться, – не поворачиваясь, проговорила она.
– Я должен у тебя просить разрешения, дочь моя? – спросил отец. – Думаю, нет.
Глядя в темноту, Шарлотта вздохнула. Настал момент решительного объяснения. Она этого не хотела, страшилась, но понимала, что отец пожелает расставить все точки над i. Принуждение осуществлялось не кулаками, а одной только силой его воли. Он потребует, а она согласится. Скорее всего.
Шарлотта расправила плечи, заставила себя натянуто улыбнуться и повернулась к нему лицом.
– Утром мы уезжаем, Шарлотта. В Англии до возвращения Джорджа ты будешь вести себя как достойная жена.
– Возвращения – откуда? – спросила она.
– Разве это имеет значение? Очевидно, у него какие-то дела, в которые он решил тебя не посвящать.
– И тебя тоже, отец?
Вопрос явно ему не понравился.
Найджел Хавершем еще раздумывал, отчитать ли дочь за эти слова или же выразить сочувствие, чтобы избежать эмоционального взрыва, а Шарлотта уже нанесла ему следующий удар – высказала прямо в глаза правду, жестокую, неприкрытую и очень болезненную:
– Отец, Джордж может никогда не вернуться. В конце концов, ему достались мои деньги. Возможно, он просто сбежал с одной из служанок.
У отца покраснел нос – верный признак сдерживаемого раздражения. Следующая его фраза это подтвердила:
– Даже в таком случае это не должно повлиять на твое поведение. Ты – настоящая графиня.
– Графиня в вечном ожидании возвращения мужа. Нет, отец, думаю, все не так.
Слова дочери потрясли Найджела. На взгляд Шарлотты, он выглядел довольно странно. Ей редко доводилось видеть отца удивленным. И следующие ее слова тоже ему не понравятся.
– Я собираюсь остаться здесь, – негромко проговорила она. – Здесь, в Балфурине.
– Глупости. Я запрещаю.
– Ты не можешь мне этого запретить, – спокойно отвечала Шарлотта. – Я замужняя женщина, жена здешнего графа. И я в состоянии распоряжаться собой, даже если не распоряжаюсь собственными средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74