Шарлотта покраснела сильнее. Краска сползла до самого кончика носа. У Диксона возникло абсурдное желание поцеловать этот кончик, а потом держать ее в объятиях, пока она не успокоится.
Он становится полным идиотом! Она не желает иметь с ним дела. Считает, что он ее бросил. Диксон не мог забыть то, о чем она умолчала в разговоре несколько дней назад. Пока Шарлотта не взялась за управление Балфурином, он не имел никаких особых удобств. После смерти отца Джордж перестал тратить какие-либо деньги на замок. Со временем все приходило в негодность, портилось, гнило и рассыпалось в прах.
Шарлотта истратила на Балфурин все свое наследство и вернула ему жизнь. Тот первый год, когда она осталась здесь одна, достался ей невероятно тяжело.
Сейчас она откинулась на спинку стула, сложила на груди руки и твердо посмотрела ему в глаза:
– Почему ты задаешь мне такой вопрос? Разве ты не помнишь нашу брачную ночь?
– Может быть, я ищу для своей памяти иного угла зрения, – сказал он, пожимая плечами. – Или надеюсь, что было хоть что-то, что я сделал правильно. Искусно, умело, мастерски. Или по крайней мере не причинил тебе боль.
– Я полагала, что боль – это часть процесса, – отвечала Шарлотта.
– Значит, и тут я показал себя животным, – заключил он. Дьявол побери кузена Джорджа!
Она не ответила. Почему он об этом спросил?
– И все вокруг знают, как ты ненавидишь своего мужа?
Шарлотта скрестила руки, вцепившись ладонями себе в локти, отвела глаза, потом взглянула ему в лицо:
– Думаю, да.
Вот он, ответ, которого он ждал. Как странно, что Диксон почувствовал себя почти счастливым и в то же время ощутил разочарование. Как будто его истинная суть сражалась с притворной ролью, а сам Диксон победил там, где потерпел поражение Джордж. Джордж со всем своим хваленым обаянием и титулом не сумел завоевать привязанности и уважения Шарлотты.
Диксон закрыл дверь в библиотеку и неспешно повернулся к Шарлотте, давая ей время выразить протест против этого нежданного тет-а-тет, но женщина не произнесла ни слова. В молчании она встала и отошла к стене с массивным камином. Камины в каждой комнате – одно из достоинств Балфурина, которому принадлежало достаточно леса, чтобы добывать там дрова и согревать всех обитателей замка.
Диксон прошел к столу, остановился, коснулся пера, которым она писала. Деревянная ручка еще хранила тепло ее руки.
Шарлотта не позвала прислугу, а взяла свечу и поднесла огонь к растопке. В камине разгорелось пламя.
Диксону хотелось извиниться перед ней за грубость и бесчувственность. Он испытывал острое любопытство ко всему, что касалось ее жизни, но не имел права его проявлять, требовать, чтобы она хоть что-то ему рассказала.
– Я понял, что хочу знать о тебе все, – резко выпалил он правду прямо ей в лицо.
Шарлотта посмотрела на него с явным удивлением:
– Почему? Почему сейчас? Раньше тебя ничего не интересовало.
– Я уже говорил, что был бесчувственным негодяем. Может быть, у меня в голове было что-то иное.
– Чью бы юбку еще задрать? Сомневаюсь, чтобы у тебя в голове было что-нибудь еще, кроме этого. Ты никогда не казался мне серьезным человеком. – Она взяла кочергу и пошевелила ею дрова. Вверх взметнулся сноп огненных искр и улетел в трубу, как рой золотых пчел. – А вот я, пожалуй, была излишне серьезна.
– Почему ты вышла замуж? Я что, был так уж неотразим?
Шарлотта через плечо оглянулась на Диксона:
– Насколько я помню, моим сестрам ты действительно казался неотразимым. И матери тоже. Со мной ты был очень вежлив. Но ты ведь должен помнить, до свадьбы мы встречались всего два или три раза. Этого недостаточно, чтобы пасть жертвой твоих чар.
– Тогда почему? Ты хотела стать графиней Марн?
Она наклонилась, как будто полностью занятая камином.
– Отец хотел, чтобы в семье был титул, и был готов немало за это заплатить. Ты недешево обошелся нам, Джордж.
Диксон уже начал ненавидеть это имя.
– В общем, нет, – продолжала Шарлотта. – Титул мне был безразличен. Могу сказать, что я вышла за тебя замуж только потому, что хотела быть послушной дочерью. У меня не было выбора. У женщин его почти никогда нет. Еще могу сказать, что наша мать настаивала, чтобы дочери выходили замуж в порядке старшинства. Я была самой старшей. Думаю, сестры были рады, что я освободила им дорогу. Но настоящая правда в том, что я стремилась зажить своим домом. Хотела иметь мужа, семью. Хотела, чтобы повар спрашивал, что приготовить к обеду. Хотела иметь ребенка, которого можно было бы любить и учить. Хотела мужа, который бы почитал меня.
Диксон не знал, что на это сказать. Шарлотта, не оборачиваясь, смотрела в огонь. Диксону хотелось попросить ее обернуться, улыбнуться, как-то разрядить напряжение.
– Шарлотта, мне нечем объяснить свое поведение пять лет назад. Все, что я могу, – это предстать перед тобой таким, какой я сейчас.
– В Балфурине вся моя жизнь, – бесцветным голосом проговорила Шарлотта. – Больше у меня ничего нет. Ничего, – повторила она, повернулась и посмотрела ему в лицо.
– Я не собираюсь отнимать его у тебя.
– Я тебе и не позволю, – быстро отозвалась она.
– В чем у тебя нужда? Я тебе уже предлагал деньги, но ты не спешишь принять их. Что еще я могу для тебя сделать?
– Я ничего не хочу от тебя, Джордж. Даже извинений. Бросив меня, ты сделал самое лучшее, что только мог. Это заставило меня посмотреть на мир открытыми глазами, увидеть его таким, как он есть, а не таким, каким мне хотелось бы его видеть. Балфурин – мой дом. Воспитанницы школы – мои дети.
– А твой муж?
– Ты привлекательный мужчина. И умеешь быть обаятельным, когда хочешь. – Шарлотта подняла глаза на каминную полку и стала переставлять на ней фигурки: одну выдвинула вперед, другую задвинула назад. – Но я вовсе не уверена, что на тебя можно положиться.
Вот подходящий момент, чтобы во всем признаться, но Диксон опять промолчал.
– Ты очень красивый. Годы тебя не изменили. На самом деле ты стал даже привлекательнее, чем был пять лет назад.
Диксону пришлось одернуть себя: глупо радоваться такому сомнительному комплименту, но ему хотелось поблагодарить ее за добрые слова, которые заставили его по-павлиньи распушить хвост.
– Разве у меня был выбор? Остаться дома предметом злобных шуток и пересудов? «Вон идет Шарлотта. Муж бросил ее через неделю после свадьбы. Смельчак, ведь он продержался целую неделю!»
– Ну уж такого никто бы не сказал!
– У меня пять сестер. И все они мечтали поскорее выйти замуж. Я представляла собой ошибку, наглядный пример, которым родители не преминули бы воспользоваться, чтобы держать их в узде. «Не будешь вести себя прилично, с тобой будет то же, что и с Шарлоттой».
– А что бы ты стала делать, если бы я оказался здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74