Воспоминания о минутах наслаждения с Лео в Мельке принадлежали словно другому
человеку и относились к какой-то другой жизни. Она уже никогда не узнает, какие восторги могли последовать за теми волшебными мгновениями, не поймет, что значит подарить свое тело любимому человеку.
Когда занялся рассвет, Корделия твердо решила для себя, что должна каким-то образом вырваться из этого замужества.
Даже если она формально останется женой Михаэля, то будет сама решать, с кем и когда ей делить ложе. Она должна сохранить для любви свое собственное «я», подняться над этим ужасным ритуалом супружеского обладания, спасти свое достоинство. Лишь таким образом она не потеряет уважение к самой себе, что куда более значимо, чем любое истязание ее тела.
Михаэль снова заснул, тяжело храпя. Очень осторожно Корделия сползла с кровати, задернув за собой полог, чтобы слабый свет разгорающегося утра не разбудил его. Кровь запятнала простыни, пропитала ее ночную сорочку, запеклась на ногах. Все тело болело и ломило; она, как старуха, еле добрела до умывальника.
— Корделия! Что ты делаешь? Где ты? — Михаэль сел на кровати, подслеповато мигая со сна.
Он отвел в сторону полог, потом раздвинул его и бросил взгляд на простыни. Все та же торжествующая улыбка скользнула по его губам. Князь взглянул на Корделию, стоящую около умывальника с губкой в руках. Михаэль разглядел кровь на ее ночной сорочке, заметил, как она затрепетала под его взором, решив, что он снова хочет наброситься на нее.
— Думаю, вам надо позвать служанку, — сказал он, вставая с кровати и потягиваясь всем телом.
Халат, в котором он так и пребывал всю ночь, лишь развязав пояс, при этом его движении распахнулся. Корделия поспешила отвести взгляд.
Михаэль усмехнулся, довольный прошедшей брачной ночью. Он протянул руку и потрепал Корделию за подбородок.
Она отпрянула, и он снова довольно усмехнулся.
— Вы скоро научитесь не противиться мне, Корделия.
Научитесь и тому, как доставлять мне наслаждение.
— Разве я не доставила вам его этой ночью, милорд? — Несмотря на подавленное состояние Корделии, в тоне ее голоса прозвучал вызов, но Михаэль был полон самодовольства и слышал лишь то, что хотел слышать.
— Да, как только девственница и может усладить мужчину, — небрежно бросил он, завязывая пояс халата. — Я не буду требовать, чтобы вы брали на себя инициативу в таких вопросах, но вам следует научиться с большей готовностью отвечать на желание мужа. Тогда вы в полной мере удовлетворите меня.
Он сделал несколько шагов по направлению к двери, потом приостановился.
— Позовите служанку. Вам надо привести себя в порядок.
Сказано это было добродушным голосом — Михаэль упивался столь ярким доказательством своей мужской силы.
Корделия несколько секунд смотрела на закрывшуюся за ним дверь, пытаясь овладеть собой. Потом сорвала испачканную сорочку и принялась яростно тереть себя губкой, точно хотела уничтожить следы его рук.
Матильда несла вахту всю ночь и, как только князь появился в коридоре, тут же выступила из своего укрытия.
— Могу я войти к моей госпоже, милорд?
— Боже мой, женщина! Откуда ты выпрыгнула? Я же только секунду назад сказал княгине, чтобы она позвала тебя.
— Я не ложилась и ждала, не понадобятся ли ей мои услуги.
— М-м-м. Да ты по крайней мере предана своей госпоже. Ступай к ней. Ей нужна твоя помощь.
Он махнул рукой, жестом отпуская ее, и снова самодовольно улыбнулся. Юная жена получила доказательства его супружеской приязни, он не мог припомнить, когда в последний раз был так полон желания и мужской энергии. Во всяком случае, не в то время как начал подозревать Эльвиру в неверности.
Но все неприятности остались в прошлом. У него теперь новая жена и еще один шанс в жизни. Корделия не разочарует его, он был в этом совершенно уверен.
Матильда поторопилась войти в слабо освещенную утренней зарей спальню.
— Его сиятельство выглядит весьма довольным собой.
— Он отвратителен, — гневно сказала Корделия, понижая голос. — Вряд ли я смогу перенести, если он еще раз до меня дотронется.
Матильда подошла к ней вплотную, всмотрелась в ее осунувшееся лицо, заметила еще не прошедший ужас в серо-голубых глазах.
— И все же ты говоришь сейчас глупости. Так или иначе, но он твой муж и имеет свои права на тебя. Ты скоро научишься, как миллионы женщин до тебя и еще миллионы, которым только предстоит прийти в этот мир.
— Но как? — Корделия отбросила рукой спутанные волосы со лба. — Как можно научиться переносить такое?
Матильда увидела царапины на запястьях своей воспитанницы, и выражение ее лица внезапно изменилось.
— Позволь мне осмотреть тебя.
— Со мной все в порядке, — ответила Корделия. — Я только чувствую себя вывалянной в грязи. Мне нужно принять ванну.
— Я велю наполнить ванну, как только осмотрю тебя, — хмуро ответила Матильда.
Корделия была вынуждена вытерпеть краткий осмотр няни, во время которого Матильда, обнаруживая очередные царапины, хмурилась все больше и больше.
— В довершение всего он еще и грубая скотина, — пробурчала в конце осмотра Матильда, дергая висящую у двери сонетку звонка. — Я так и знала, что в нем есть что-то темное.
— Это все из-за того, что я пыталась сопротивляться ему, — устало объяснила ей Корделия.
— Что ж, именно это я от тебя и ожидала. Но есть ведь и другие способы, — произнесла Матильда едва ли не для себя Она повернулась к двери, чтобы отдать приказание пришедшей по звонку горничной. — Наполни ванну для своей госпожи… И принеси завтрак, — напомнила она, когда горничная присела в реверансе и повернулась, чтобы уйти.
— Я не могу есть. При одной только мысли о еде меня всю переворачивает.
— Чепуха. Тебе нужны силы. Ты же не будешь раскисать от жалости к себе. — Матильда была не склонна извинять даже оправданную слабость. Корделии понадобятся все силы души и тела, чтобы не сломаться от такого обращения со стороны мужа. — Прими ванну, плотно позавтракай, а потом познакомься с хозяйством. Здесь есть мажордом, некий месье Брион, с которым стоит поладить, как мне кажется. А потом еще и гувернантка.
— А что собой представляет гувернантка? — Голос Матильды, как всегда, успокоил Корделию. В конце концов, она не кисейная барышня, чтобы развалиться на куски после одной брачной ночи. В ее новой жизни будет много всего, а не только унылые супружеские ласки. Стоит подумать об этом вечером, когда, возможно, все повторится. Она пожала плечами и выбросила из головы неприятные мысли. Не следует позволить страху перед ночью затмить собой радости дня.
Матильда повернулась от гардероба, где она выбирала платье.
— Высохшая старая дева, как я поняла со слов экономки. Держится особняком, считает себя слишком благородной для общества других слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98